Рейтар - Круз Андрей "El Rojo" (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
– Да где же вы? – кричу я, и хоть в крике я срываю глотку, сам при этом почти не слышу себя. – Я здесь, я иду к вам!
3
Следующий день в захваченном городке прошел спокойно, мы продолжали оборудовать позиции, закрывая ходы сообщения и устраивая противошрапнельные козырьки над укрытиями. Было жарко, но вода в колодцах была холодной и сладкой, из горной реки, что рождалась в скалах из родников, и эту воду мы с наслаждением пили, умывались ею и мыли в ней руки, натертые черенками лопат и заступов.
Вроде и тихо, но ощущения были тревожные. Пыль от наших работ прозрачным облаком висела над землей, закрашивая собой выгоревшую зелень, железо звенело по камню, хрустела сухая земля под штыками лопат. Стучали молотки, визжали по дереву пилы.
Хорг, настороженный и внимательный, ходил вдоль линии обороны, что-то подсказывал, указывал на какие-то недостатки, где-то приказывал исправить. Я же и сам копал, и за другими следил. Оборона городка строилась на четырех опорных пунктах, соединенных между собой скрытыми ходами. Стрелковые позиции устраивались в подвалах и первых этажах каменных домов, к которым подсыпали дополнительные валы из земли и гравия – и снаряд не каждый возьмет такие. Из дома в дом шли траншеи, накрытые козырьками. На возвышенностях и чердаках были позиции для корректировщиков, устроенные так, чтобы пушки и бомбомет могли стрелять с закрытых позиций, не подставляясь под ответный огонь врага. А пристрелку по ориентирам еще вчера завершили.
Сектора обстрела были великолепны, противнику, если он будет, придется наступать в гору, по совершенно гладкому, хоть и пологому каменистому склону без единого укрытия. Правда, для пушек, если они у противника будут и будет сам противник, укрытия уже найдутся, открытое пространство тянется шагов на семьсот, не более. Но эти семьсот пройти будет трудно.
С флангов же вообще зайти серьезными силами трудно – река, текущая в ущелье, нас прикрывает хорошо. Разве что какие малые группы охотников смогут пробраться, так что там небольших заслонов хватит.
Патрули вернулись на следующее утро. Риф Белый, прискакавший во главе одного из них, сказал мне, на ходу спрыгивая с седла:
– Валашцы идут, много! Пехота и пушки.
– Конница?
Он покачал головой:
– Конницы не видел, только пешие. Но много, до полка, наверное. Сейчас верстах в семи должны быть, не больше.
– Пошли к Хоргу, – позвал я его с собой.
Хорг, выслушав известие, покачал головой, поглядел на карту, покусывая светлые усы, потом сказал сквозь зубы:
– Демоны адские, ведь не должно их здесь быть никак. А все как чуял, как толкал кто в спину. Ладно, мы готовы. По местам! Дарий, у тебя двое местных во взводе, так? – окликнул он командира взвода валашских дезертиров. – Из этих самых мест, в смысле?
– Так, мастер командир, – кивнул тот. – Есть таких двое.
– Вот их и пошли с донесением к полковнику. Сюда их пришлешь, через три минуты будет готово, – добавил Хорг, вынимая из сумки блокнот и карандаш.
Вдоль линии обороны плеснуло вспышкой беспорядочной на первый взгляд суеты, в которой на самом деле был железный порядок и ясный план, затем все стихло – позиции были заняты. Я услышал, как где-то сзади открылся и с сочным железным звуком закрылся орудийный замок, приняв в ствол гранату. И артиллеристы готовы, получается.
Голова колонны противника показалась часа через два. Точнее, сначала в поле показался конный патруль, идущий как передовой дозор, которому дали дойти почти что до городской черты, и лишь когда мы уже были готовы открыть по ним огонь, из зарослей в долине показалась, наконец, голова пехотной колонны. Судя по таким порядкам, сопротивления здесь никто не ждал, что странно – я был уверен, что разбежавшиеся защитники моста до своих главных сил добрались и все доложили. А получается, что не так. Или командир у противника глуп, так и ведет свой полк на нас в походных порядках.
Сигнал к открытию огня подал Хорг, свистком. И сразу же раздался дружный винтовочный залп, в единый момент ополовинивший конный патруль – их на прицеле держали уже давно. И одновременно с этим разом гавкнули две горные пушки, с шелестом послав снаряды в колонну валашцев. И после двух разрывов, легших прямо в середине колонны, пехота начала разбегаться, рассредотачиваясь. Но паники не было.
– Без команды не стрелять, – пронеслось по цепи.
Пусть у нас боекомплект и полный, и во вьюках запас патронов привезли, но какой смысл тратить их с такого расстояния? Надо ждать атаки.
Валашцы же между тем отступили в заросли и уже под их прикрытием, насколько удавалось разглядеть в подзорную трубу, разворачивались для атаки. В том, что она сейчас последует, не сомневался никто. Как я, например, не сомневался в задаче, стоящей перед ними, – противник должен был оседлать мост и заодно выйти во фланг и тыл отряду Барра, увязшего в осаде форта. И хорошо, если перед нами все силы противника, а не его головной отряд, хотя и их против наших двух сотен хватает за глаза.
Почти час прошел в относительной тишине, перемежаемой лишь редкими винтовочными выстрелами в нашу сторону. То ли от нервов валашцы постреливали, то ли пытались вызвать ответный огонь, чтобы выявить наши позиции, – не знаю. Но с нашей стороны ответного огня не было.
Развернув где-то в зарослях, за пологими буграми, с которых, наверное, и велась корректировка, не меньше двух батарей, валашцы начали артиллерийский обстрел. Снаряды с шелестом летели в город, с оглушительным треском разрываясь на каменных стенах крайних домов и во дворах, поднимая облака пыли и мусора, рикошетя по камням осколками. Потерь мы не несли, не зря больше суток готовили позиции, но среди населения городка началась паника. Кто-то хватал самое ценное и бежал на сарежскую дорогу, а кто-то и ценного не брал, бежал в чем есть. Мне из моей «лисьей норы» было видно, как выскочила из дома старшая дочь хозяйки и тут же ее скрыло дымное облако – снаряд ударил в сухую каменистую землю у самого крыльца. Когда дым с пылью развеялись, на земле осталась окровавленная груда тряпья. Даже и не скажешь, что это было раньше человеком, той самой некрасивой, похожей на мышь женщиной, которую никто не брал замуж.
Еще один снаряд угодил в курятник, разметав его на доски и разбросав их по двору. Мать убитой, с растрепанными волосами, с искаженным в неслышном из-за грохота крике лицом, сбежала с крыльца, бросилась к останкам дочери и остановилась в каком-то недоумении, потому что даже обнять ей было уже нечего, снаряд растерзал тело убитой и изорвал его в клочья. Затем женщина просто упала на колени и закричала протяжно, на одной ноте, закрыв лицо руками.
По соседнему двору металась обезумевшая от страха дворовая собачонка, захлебываясь в истеричном лае, потом она выбежала за калитку и понеслась по дороге как раз в ту сторону, с которой и шел обстрел. Совсем рядом со мной треснул винтовочный выстрел, и собачонку словно подкинуло. Она покатилась по земле и затихла.
Обернувшись, я увидел улыбающегося Барата, заталкивающего один патрон в открытое окно затвора своего карабина.
– Зачем? – не понял я такого странного живодерства.
– Пыталась перебежать к противнику, – ухмыльнулся он, сверкнув белыми зубами.
Злость вспыхнула взрывом, даже не знаю, как сдержался, чтобы его не ударить. Потом, когда чуть отпустило, рявкнул:
– Команда «не стрелять» для кого была, а? Еще раз пальнешь так – на луну у меня взвоешь, понял? Сопляк бестолковый.
Барат, кажется, хотел еще и ответить что-то, но не успел – прямо перед укрытием рванул очередной снаряд, и мы оба пригнулись инстинктивно, хоть уже и поздно было, осколки давно пролетели. Но разговор прервался.
Несколько раз ответили две наши горные пушки, явно целясь по вершинам бугров, на которых, наверное, предполагали позиции корректировщиков противника. Но что из этого получилось – не знаю, мы увидели лишь облака дыма и пыли, поднявшиеся вдалеке, а огонь по нас как велся, так и продолжал вестись.
