Личный друг Бога - Кликин Михаил Геннадьевич (читать книги полностью TXT) 📗
Интерес – вот движущая сила эволюции человечества…
Если кто-то нашел возможность залезать в головы людей, подключенных к компьютерной сети, то как далеко зайдет он в своих экспериментах? И какие перспективы откроются перед ним?
Воздействуя на мозг, можно причинять людям боль и доставлять удовольствие, можно вызывать страх и менять настроение – и в этом нет ничего удивительного, игроки и сейчас получают целый спектр эмоций и чувств через нейроконтактер. А ученые двадцатого века в своих экспериментах обходились без всяких нейроконтактеров и компьютеров…
Но что, если кто-то смог пойти дальше? Если кто-то сумел разработать новую технологию, позволяющую с помощью старой, проверенной и вроде бы безопасной техники получать совершенно неожиданные эффекты и забираться в мозг так глубоко, как еще никому не удавалось?
Тогда…
Тогда можно заражать людей фобиями и комплексами, можно наводить галлюцинации, воздействовать на мысли. Можно выборочно или полностью стирать память, и даже – а почему бы нет? – создавать ложные воспоминания.
А еще можно программировать людей на самоубийства и преступления.
Можно ввергать их в вечный сон. В кому.
И можно убивать.
Что, собственно, и происходит последнее время.
Невероятно? Невозможно? Скорей, фантастично…
Чем больше Танк размышлял, тем больше склонялся к мысли, что он прав в своих предположениях. И все же он не спешил делиться выводами с работодателем. Сперва нужно раздобыть хоть какие-то доказательства. И даже если будут доказательства – надо тысячу раз подумать, стоит ли раскрывать карты перед корпорацией. Если обыватели узнают о том, что посещать виртуальные миры небезопасно – корпорации понесут огромные убытки. Вряд ли они смирятся с такой перспективой. Ну, допустим, от обывателей информацию можно будет скрыть или замаскировать потоками дезинформации – как уже не раз делалось. Но вот правительство в любом случае придется поставить в известность. И тогда неприятностей не избежать. Крупных неприятностей…
Танк предполагал, что корпорации захотят уладить дело втихую, сами. Может, они используют свои спецслужбы. А может просто закроют на происходящее глаза, сделают вид, что ничего особенного не происходит и не происходило. В любом случае, Танк для них – потенциальная угроза. Что они с ним сделают? Убьют? Или…
Ну, допустим, сотрут память.
Или заточат его сознание в виртуальной тюрьме, а тело законсервируют: подключат к десятку хитроумных аппаратов, и оно будет себе лежать в какой-нибудь лаборатории. И стареть…
Да… Если корпорация узнает о существовании подобной технологии, она захочет получить ее в свое распоряжение. И – опять же – использовав Танка, от него решат избавиться. Зачем корпорации потенциальный источник проблем, человек, знающий слишком много?
Тут уж не в одних деньгах дело. С таким влиянием на разумы перспективы открываются самые что ни на есть… фантастические…
Головокружительные…
Понимая, чем он рискует, Танк, тем не менее, продолжал свое расследование, хоть и не так рьяно, как прежде. Ему платили большие деньги за увлекательную работу и пока ничего не требовали – а разве не об этом мечтают миллионы людей?..
Танк ждал встречи с Богоборцем. Богоборец мог оказаться ключиком ко всем тайнам. И Танку представлялось, что он знает, каким образом давно умерший Глеб Истомин оказался замешан во всей этой странной, безумной истории…
1
Это была комната Танка – так сказал хозяин «Хромого мула». Раньше на ее месте был крохотный чулан, но однажды стены чудесным образом раздались, пропала копившаяся годами пыль и грязь, появилась картины на стенах, ковры на полу, светильники под потолком, мебель, большие окна. А потом появился и сам Танк. Он ничем не отличался от других Двуживущих, он был вооружен и очень в себе уверен. «В твоем чулане будет мой кабинет», – сказал он, отыскав хозяина в обеденном зале. И заплатил столько, что хватило бы на покупку всего заведения.
Хозяина «Хромого мула» звали Халеном. Он был плешив и конопат и носил прозвище Рыжий. Всю свою жизнь он батрачил, работал на чужой земле, на чужих людей, но два года назад умерший дядя неожиданно оставил ему в наследство харчевню, и Хален с семьей перебрался на новое место жительства. Со временем он освоился, привык к своему заведению, приносящему стабильный доход, но вот робость и покорная услужливость никуда не делись. Хозяин прибыльной харчевни вел себя как нищий батрак – что, впрочем, многим посетителям нравилось…
Танк появлялся в кабинете почти каждый день, но редко из него выходил – по крайней мере через дверь. Чем он тут занимался, Хален не знал. Иногда квартирант дергал веревку, натянутую над столом, и тогда в обеденном зале и на кухне бряцали грозди бубенцов. Хален или кто-то из его семьи спешили узнать, что на этот раз потребовалось Танку. Обычно ему требовались еда и питье. Реже – бумага, перья или чернила. Постоялец писал много, бумагу брал пачками, чернила – бутылями. О чем писал – неизвестно, где хранил написанное – непонятно. «Я слышал, есть такие – буквоеды, – неуверенно поделился Хален, рассказывая Глебу о странностях Танка. – Вроде бы, они пишут на бумаге, и съедают, что написали. Напишут „мясо“ – и бумага как мясо на вкус получается. Напишут – „халва“, и отрывают по кусочку, обсасывают. А чернилами запивают…»
Насчет людей, которые назовут имя Танка и скажут, что пришли к нему, у Халена были точные инструкции. Ему было велено таким людям ни в чем не отказывать, отвечать на любые их вопросы, а в случае надобности – сопроводить в кабинет и со всеми удобствами там устроить.
Глеб поинтересовался, много ли таких людей приходит. Хален, поразмыслив, ответил, что много. В неделю два-три человека появляются, обычно все те же, знакомые. Сидят недолго, уходят быстро. А иногда и не уходят, а словно пропадают…
Когда Хален стал повторяться, Глеб поблагодарил его и сказал, что им хотелось бы отдохнуть. Хозяин понял его правильно и поспешно направился к двери, но Глеб окликнул его.
– Еще одна маленькая просьба, – сказал он.
– Все, что угодно.
– Если есть возможность, пусть кто-нибудь поищет паренька по имени Горр. Он слегка диковат и, наверное, будет заметен. На вид ему пятнадцать-шестнадцать лет, он худой и давно не стриженный.
– Хорошо, – кивнул Рыжий Хален. – Я попрошу своего сына заняться этим. У него много знакомых мальчишек.
– И пусть еще они поищут девушку по имени Фива…
Хален почтительно выслушал Глеба, кивнул и удалился, тихо прикрыв за собой дверь. Больше он не появлялся; он знал, что если гости захотят его видеть, то связки бубенцов, похожие на гроздья железного винограда, известят его об этом…
– Ну вот, – сказал Глеб, устраиваясь в плетеном кресле перед письменным столом. – Наконец-то не надо никуда бежать, а можно спокойно посидеть… – Он выложил на стол все книги, из деревянного лотка вынул лист бумаги, подвинул к себе чернильницу, взял из стакана чистое очиненное перо. – Надеюсь, хозяин простит мне маленькое самоуправство.
Он обмакнул перо в чернила, занес его над бумагой, решая, какими будут первые слова. И вывел: «Я, Глеб Истомин, настоящим письмом обращаюсь к себе…»
– Что ты пишешь? – спросил Ирт. Он лежал на кровати и листал какой-то альбом. Кажется, это был бестиарий.
– Да вот, давно уже собирался выложить на бумагу кое-какие свои мысли. Если я страдаю хронической потерей памяти, – он криво ухмыльнулся, дернул плечом, – мне будет полезно потом ознакомиться с этими записками.
Ирт помолчал, разглядывая картинки демонов и чудовищ. Глеб скрипел пером – перо было непростое, оно набирало чернил на целый абзац и отдавало их бумаге ровно, словно капиллярная ручка.
– Говорят, Богоборец может найти путь в мир Двуживущих, – тихо сказал Ирт.
– Что? – Глеб перестал писать, повернулся к товарищу.
