Братство порога - Корнилов Антон (мир бесплатных книг .txt) 📗
— Вовсе нет, если постоянно держать в голове схему расположения дворцовых коридоров. Тайные ходы не могут выйти за пределы стен дворца.
— Что значит — они исчезли? — крикнул Гархаллокс— Куда они могли деться из дворца? Почему вы даже не можете указать мне направление поисков? Мало того, что вы не остановили их… Как вы могли их упустить?
— Не могу знать, — ответил генерал, ясно глядя в глаза архимага. — Я делаю все, что в моих силах. Но вы должны понимать, что сражаться с рыцарями Порога — дело крайне сложное. А ведь против нас еще и болотник. Я старый воин, архимаг, но я никогда не мог представить, чтобы один человек мог противостоять такому количеству воинов да еще трем эльфам в придачу и, не получив ни единой царапины, выиграть битву. Я могу примерно представить, чего мне ожидать в бою с горным рыцарем и рыцарем Северной Крепости Порога, но я не знаю, чего мне ждать от болотника.
— Еще раз повторите свой доклад, — буркнул Гархаллокс, схватив себя за пышную бороду, — возможно, вы что-то пропустили. Возможно, что-то мог пропустить я.
— Они вышли из покоев сэра Эрла, — начал генерал. — Затем, применив неизвестное мне заклинание, они блокировали себя от атаки отряда с левого фланга.
— Печать Абсолютной Ночи, — пробормотал Гархаллокс— Довольно редкое заклинание, не все мои боевые маги его знают…
— Они вошли в Южный Малый Зал, и мы замкнули ловушку, — продолжал Гаер. — И тут болотник применил еще одно заклинание.
— Ты говоришь, стены со страшной силой притянули все металлические предметы, находящиеся в зале? — перебил его архимаг. — Половина воинов оказались покалечены… Даже мне неизвестно это заклинание…
— Потом они вошли в тупиковый коридор, опередив отряд подмоги, двигавшийся в Южный Малый Зал… Каким-то образом проломили стену и проникли в тайный ход. И… видимо, завалили за собой проход. Где их искать сейчас, я не знаю. Вы изволили неверно выразиться, архимаг, говоря, что я не могу указать вам направление поисков. Они наверняка пойдут в подземелье. Болотнику нужен сэр Оттар, и он знает, где его искать. Я уже стянул туда основные силы. Но я не могу гарантировать, что захват рыцарей Порога пройдет благополучно.
— Кто может знать расположение тайных ходов во дворце? — спросил Гархаллокс.
— Никто, кроме Гавэна.
— Позвать его сюда! И немедленно!
— Слушаю, архимаг.
— Я отправлю к вам несколько боевых магов, — неохотно проговорил Гархаллокс— Неужели сотни воинов, составляющие гарнизон королевского дворца, не в состоянии схватить двоих человек? Маги слишком ценны, чтобы рисковать ими… Идите, генерал. И помните, в случае удачи вас ждет награда. Но в случае провала… — Архимаг многозначительно замолчал.
— Я уже сказал, что делаю все, что в моих силах, — в голосе генерала не слышно было волнения, — поэтому я вряд ли почувствую себя виноватым, если у нас ничего не получится. Наш противник сильнее нас.
Они шли довольно долго в полной темноте и страшной духоте. Эрл начал задыхаться — его голова кружилась от запахов пыли, плесени и еще какой-то дряни, скопившейся здесь за многие годы. Дважды Каю приходилось прорубаться через завалы, а в третий раз он наткнулся на деревянную перегородку. Сломав ее, рыцари оказались в проходе, пол которого был относительно чист, пылью здесь пахло гораздо меньше, и кое-где тьму ослаблял тусклый свет масляных светильников, повешенных на расстоянии в добрый десяток шагов друг от друга.
— Теперь постарайся не шуметь, — сказал Кай Эрлу.
— Постараюсь, — буркнул Эрл. — А ты, сэр Кай, постарайся удержаться от беспрестанных поучений.
— Разве я говорю что-то обидное? — не оборачиваясь, спросил болотник.
— Я рыцарь Горной Крепости Порога! — повысил голос сэр Эрл. — Я привык сражаться на открытом пространстве с Тварями, дышащими огнем и плюющими раскаленной ядовитой слюной. Я уничтожал Тварей, самая маленькая из которых может без усилий перешагнуть через крепостную стену большого города! Я не привык подкрадываться и убегать! Я привык биться честно!
— Тебя унижает необходимость маневрировать или то, что я руковожу твоими действиями?
Явно не ожидавший этого вопроса Эрл замолчал. Очень скоро Кай, все так же идя впереди, остановился и предупреждающе поднял руку. Эрл замер. Болотник, выждав немного, пригнулся и скользнул вперед. И вынырнувший откуда-то из боковой стены слуга, несущий кувшин, безмолвно забился в руках Кая, как пойманная рыба. Кувшин, который слуга, конечно, выронил, болотник подхватил мыском сапога и мягко опустил на пол. Секундой позже туда же шлепнулось и обмякшее тело слуги.
— Ты убил его, даже не допросив? — удивился Эрл, подойдя ближе.
— Он жив, — ответил Кай. — Он будет спать несколько часов, а проснувшись, не сразу вспомнит, что с ним произошло.
— Как ты это сделал?
— На теле человека есть множество точек, умело надавив на которые можно заставить человека впасть в то или иное состояние. Усыпить или наоборот — придать сил. Этому искусству нас учили Мастера-лекари в Укрывище близ Болотной Крепости.
— Мне не помешали бы силы…
— Ресурсы человека ограничены. Всколыхнувшаяся в тебе энергия быстро утомила бы твое ослабленное тело. Тебе нужен естественный отдых. Помни, сколько времени ты провел без еды и воды. Пока сок бешеного кустарника поддерживает тебя. Лучше сделай несколько глотков вина — это больше поможет.
— Но ты не допросил его!
— Мне незачем это делать, — пожал плечами Кай, заглянув в округлую дыру, где виднелись в свете масляного светильника ступени винтовой лестницы. — Я его знаю. Его зовут Хум. Он обслуживает лабораторию магов Сферы Огня, носит им из кухни еду и вино. Я знаю, откуда и куда он идет, следовательно, я знаю, где мы находимся. Нам нужно спуститься по этой лестнице на два яруса, затем обогнуть тайными ходами несколько залов.
— И мы выйдем к дворцовой тюрьме?
— Нет. Мы окажемся поблизости. Чтобы пройти ко входу в подземелье, нам придется пройти Галерею Бесчестья. А там нас наверняка ждут.
Лий доложил генералу Гаеру о сложившейся обстановке — сэр Гаер выслушал его, но не отпустил, очевидно, имея намерение поручить стражнику что-то еще. Лий остался ожидать генерала, который поспешил с докладом к архимагу, в коридоре, но тот в свои покои так и не вернулся. Лий переминался с ноги на ногу, мучаясь от мысли, что в такой важный день, когда велика вероятность отличиться, он не находится в самой гуще событий. Не без оснований предполагая, что в суматохе генерал, конечно, забыл о его существовании, Лий тем не менее вернуться в расположение своего отряда не посмел. Он видел, как мимо него то и дело пробегали гвардейские капитаны, растеряв свою важность, сновали сотники и крутились мелкие сошки — старшины стражников.
Его брат, скорее всего, чрезвычайно обрадовался бы возможности оставаться в безопасности, но Лий никакой радости не испытывал. Поэтому внезапный подзатыльник от старшины своего десятка, выкатившегося из-за поворота, воспринял как манну небесную.
— Чего ты здесь ошиваешься? — прорычал старшина. — Почему здесь?
Не вняв оправдательному лепетанию Лия, старшина отвесил ему еще один подзатыльник и отправил на нижний ярус к Галерее Бесчестья с приказанием занять место в строю.
Добравшись до Галереи, Лий обомлел. Практически весь гарнизон королевского дворца собрался здесь — на дворцовых стенах остались не больше полусотни стражников.
Галерея Бесчестья была две сотни шагов длиной, всего пять шагов шириной и вела прямо на Парадный Двор дворца. Когда-то по ней торжественно выводили знатных преступников, осмелившихся нарушить клятву верности действующему монарху, чтобы прилюдно лишить их жизни на Площади Плах. Теперь уже даже старики не припомнят, как это происходило. Но, судя по тому, что представляла из себя Галерея, зрелище это должно было быть внушительным. Под потолком Галереи Бесчестья во всю ее длину с обеих сторон тянулись закрытые высокими сплошными перилами площадки, специально предназначенные для того, чтобы располагавшиеся там лучники держали пространство Галереи под прицелом. В стенах имелись глубокие каменные «карманы», в каждый из которых могло поместиться более десятка воинов. Словом, узник, обреченный топору палача, не имел ни единого шанса сбежать или быть отбитым и, идя по Галерее Бесчестья, с каждым шагом приближавшей его к эшафоту, проникался ощущением незыблемости королевской власти, против которой дерзнул выступить.
