Гробовщик. Дилогия (СИ) - "Горан" (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
– А чем это Полтораш мне чуть горло не перерезал? – спросил Баркас, замыкавший группу. – У него там что – третья рука? Или, может, щупальце какое?
– Червяк у него там сидит. В кишках, – вместо Алеси, к которой относился вопрос, ответил Бек. – Полтораш для этой тварюжки два в одном: и маршрутка, и буфет. Жрёт его изнутри потихоньку, но издохнуть не даёт. Оберегает даже.
– Мерзость какая, – сплюнул в болотную жижу Пыж. – А убить этого паразита можно?
– Попробуй, – усмехнулся Бек. – Только, по‑ходу, он тебя первый в винегрет нашинкует, а перед этим ещё и выспаться успеет. Или запамятовал уже, как эта погань тебе чуть ногу не оторвала?
– Тихо, – Алеся остановилась и прислушалась. Глядя на неё Баркас, Пыж и Бек тоже прекратили движение. Чуть впереди замерло мутное красноватое пятнышко Болотного Огонька.
– Слышите? – спросила девушка негромко.
Баркас втянул носом туманный воздух.
– Вроде гнилой капустой пахнет, – в полголоса сказал он.
– Тсс, – приложила Алеся палец к губам.
Откуда‑то слева, далеко‑далеко, раздался еле слышный крик. Страшный. Предсмертный. Так кричат на краю отчаянья, когда уже нет шансов на спасение.
Пауза. Новый крик. И ещё один. И ещё.
– Он что – приближается? – истеричным шепотом спросил Пыж.
Заклацали предохранители. Все имеющиеся стволы развернулись в левую сторону.
Крик и в самом деле приближался. И чем ближе он был, тем яснее становилось, что доносится он откуда‑то сверху.
– Птица? – пробормотал Бек, целясь на звук из своего обреза.
Алеся закрыла уши руками, сгорбилась, зажмурилась…
И чёрные крылья, казалось, величиной в полнеба раскрылись у них над головами. Туман заколебался, завертелся, и страшный крик оглушил, заставил сердце каждого в этой четвёрке пропустить удар, а руки – затрястись мелкой дрожью.
Будто маятник, один конец которого терялся в незримой мутной выси, примчалось слева что‑то вроде толстой верёвки, на другом конце которой болталась, человеческая фигура в плаще с капюшоном.
Несчастный плюхнулся в болото в двух шагах, закопошился, пытаясь ухватиться за гнилые водоросли руками, поднял из мути грязное лицо…
Дырка во лбу, дырка под левым глазом…
– Полтораш? – опешил Пыж.
– Помогите! – прохрипел тот, выпучив глаза. Его «червяк» дёргался, пытаясь втянуться обратно в своего носителя, но тщетно. Вверху держали крепко.
Не успел никто хоть как‑то отреагировать на произошедшее, как – новый рывок. Полтораша подбросило ввысь, и он, разбрызгивая в стороны болотную жижу, устремился вслед чёрным крыльям и протяжным и страшным предсмертным воплям невидимой птицы. Только потревоженный туман какое‑то время всё ещё продолжал клубиться у них над головами.
Первым нарушил молчание Бек.
– Твою мать! – протянул он, нервным движением стирая рукавом капли грязи с лица.
– Может стоило шмальнуть? – спросил Пыж, тоже вытираясь. – Чтоб не мучился.
– Так шмальнул бы, – буркнул Бек.
– Да я не успел, – покаялся Пыж. – Растерялся.
– Вот и я – «не успел», – сказал Бек, достал из кармана мятую пачку, закурил. Рука его заметно дрожала.
– Хоть бы какой пятачок сухой, – пробормотал он. – Передохнули бы, обсохли.
– Мой ПДА показывает, что до края болота километра полтора осталось, – подал голос Баркас. – Может не будем дожидаться пока эта тварь и за нами прилетит, а пойдём уже?
– Полтора, это если по прямой, – буркнул Бек и со вздохом снова двинулся в сторону терпеливо их ждущего «Болотного огонька».
21. День пятый. Понедельник. Гость
Они шли ещё долгих четыре часа, прежде, чем выбрались таки на сухое место. Вместе с болотом кончился, будто обрубили топором, и туман. Стали видны звёзды на небе и недалёкая опушка леса, освещённая, как прожектором, полной луной. «Болотный огонёк» отлетел от них метров на десять в сторону леса и завис, слегка покачиваясь, будто поплавок на воде в безветренную погоду.
Повалились на траву, и, казалось, нет ничего прекраснее, лежать просто так на твёрдой земле и смотреть в ночное небо. Но вот заурчало у кого‑то, вроде бы у Бека, в животе, и мокрые ноги сами собой не сохли. Так что пришлось вставать, разводить костёр, снимать берцы и носки для просушки. В другое время Пыж и штаны бы снял, чтоб быстрее высохли. Но нынче постеснялся Алеси.
Девушка тоже сняла свои высокие ботинки и придвинула их поближе к костру. Села рядом, обхватив колени. Задумалась.
Бек пошарил в рюкзаке, достал из него литровую флягу, потряс, прислушиваясь. Недовольно поморщился.
– Не жмись, – сказал ему Баркас. – У меня на карте в двух километрах отсюда ручей указан. Завтра запасы пополним.
Бек покосился на него, но всё же налил в здоровенную кружку остатки воды, придвинул её ближе к огню. Посмотрел на звёздное небо, постучал пальцем по левому запястью, выразительно глядя на Баркаса.
Тот глянул на ПДА. Сказал:
– Почти пять. Скоро рассвет.
После чего добавил в костёр дров, потом вынул из своего рюкзака три банки тушёнки. Катнул одну Беку, другую Пыжу.
– Алеся, – позвал он.
Девушка вздрогнула, подняла на него глаза.
– Ты бы поела, – продолжил Баркас.
Алеся пожала плечами, взяла протянутую тушёнку, задумчиво покатала банку в руках.
– Юрий Семецкий: кто‑нибудь слышал про такого сталкера? – спросила вдруг девушка.
Бек, уже начавший орудовать в своей банке ложкой, аж закашлялся. Вот уж спросила, так спросила! Все привыкли, что Алеся знает ответы там, где другие репы в задумчивости чешут. И вот – здрасте. Спросить про самую легендарную личность Зоны.
Пыж, было, открыл рот, но Бек жестом его остановил и заговорил сам.
– Не знаю, как и ответить, – прокашлявшись, начал он. – Про него слышал каждый в Зоне. А у кого есть ПДА, тот, что ни день, читает в общем чате сообщения о его гибели. Но вот подробностей о том, что это за человек, и почему он раз за разом принимает смерть, то в одном уголке Зоны, то в другом – неизвестно. Вариантов навалом. В основном, все сводятся к тому, что этот Семецкий чем‑то здорово провинился перед Монолитом, за что и наказан.
– Провинился, – тихо повторила Алеся.
– А в чём дело? – осторожно спросил Баркас. – Ты почему о нём спросила?
– Да так, – махнула рукой девушка. – Пустое.
Повисла пауза, которую, наконец, прервал Бек.
– Ну, раз пустое, значит и говорить нечего. Давайте, вы втроём покемарьте пару часиков, да двинем дальше, как говаривал покойный Полтораш «… по тропе судьбы». А‑то вон – он кивнул в сторону «Болотного огонька». – Наш поводырь, аж копытом бьёт.
– А ты? – спросил Пыж.
– А я с детства не люблю в мокрых подштанниках спать.
– Так сними, – хохотнул Пыж.
– Стесняюсь, – холодно улыбнулся ему в ответ Бек. – Но если ты сам готов нас покараулить, я, так и быть, брезгливость свою преодолею.
– Что ты, что ты! – замахал руками Пыж. – Это я так – шутейно.
Бек мазнул по нему суровым взглядом, снова спросил у Баркаса:
– Сколько там времени?
Не дожидаясь ответа, продолжил:
– Пять часов? В полдевятого я вас подниму.
Расположились вокруг костра, положив под головы рюкзаки, и почти сразу все заснули.
Светало.
Пыж тихонько бормотал что‑то во сне. Баркас пару раз всхрапнул. И только Алеся спала тихо‑тихо, как спят счастливые дети.
Бек сидел, сложив ноги по‑турецки, курил, глядя в пламя костра, думал о том, что вот: оказывается – у него есть сын. И что из этого?
В недалёком лесу вдруг громко и заливисто просвистела какая‑то птица. Алеся пошевелилась, встала, как ребёнок, кулачками, потёрла глаза. Отошла за густой куст. Через несколько минут вернулась, оправляя штаны. Подтянула ближе к Беку корявое полено, которое Баркас притащил из леса. Присела рядом.
Помолчала, потом вдруг спросила, глядя себе под ноги:
– Вот скажи мне, Бек, почему люди помнят в основном подонков? И чем больше он жизней загубил, тем крепче память. Ленин, Наполеон, Гитлер – этих всякий знает. А вот попроси назвать деятеля, при правлении которого не было ни одной войны или который детскую смертность в разы уменьшил, кто про такого вспомнит?.
