Дорогами мостов (СИ) - Неторопливый Вася (книги без сокращений .TXT) 📗
Сверчок направился к кабине подъемника. Обычно на разогрев котла уходило много времени. Вполне достаточно, чтобы хорошенько выспаться. Но взглянув на термометр, механик решил остаться. Температура росла буквально на глазах. Уже буквально через полтора часа стрелка манометра поднялась к границе зеленого сектора.
Загорелась зеленая лампа готовности. Сверчок оглядел приборы: можно было двигаться. Оставалось только понять, как открыть ворота. Еще раз внимательно рассмотрев диаграммы на табличках, Сверчок осторожно перевел один из рычажков в позицию "движение". И тут же едва не дернул его обратно! На две стороны начал раскрываться цилиндрический свод. И только когда крыша полностью исчезла, позволив ледяному воздуху заполнить здание вокзала, неторопливо распахнулись створки ворот.
Словно дождавшись своего часа, в локомотив ударила невидимая молния. Сверчок от неожиданности присел, стрелки приборов качнулись. В тендере взвыл вентилятор, набирая обороты. Механик быстро пришел в себя и четко, как когда-то на практике в депо, шаг за шагом "оживил" машину. Паровоз дрогнул, зашипел в цилиндрах пар, пронесся по сцепкам затихающий грохот и впервые за много лет, а может и десятилетий, состав отправился в путь.
За воротами молнии в локомотив били уже непрерывно. С боковых "усов"-разрядников сыпались искры. Хорошо, что кто-то оставил на крючке очки-консервы с темными стеклами, иначе от вспышек уже слезились бы глаза. Сверчок про себя отметил, что потоки энергии никак не влияют на восприятие реальности. На удивление, все оставалось незыблемым. Похоже, у паровоза было какое-то защитное устройство, спасавшее незадачливых тэпов от путешествий по видениям.
Рельсы шли под уклон. Вокзал давно исчез из виду, а по бокам был все тот же вырубленный в скалах каньон. Молнии беспрерывно лупили по сетке. Иногда разряды ударяли в корпус, но не причиняли паровозу никакого вреда. Сверчка это не пугало, а, скорее, приводило в восторг. Парню очень нравилось управлять этой невероятной, но послушной машиной, ощущать ее пульс.
Поезд все еще набирал ход. И хотя скорость его и так была велика, она совершенно не ощущалась. В какой-то момент Сверчок заметил, что вспышки молний поредели, а вскоре стены каньона "разбежались" в стороны. Состав теперь несся по равнине с совершенно невероятной быстротой. Он стрелой пронзал клубы плотного тумана, что возникали на пути. И тогда тонкие струйки воды ползли по стеклам будки.
Понять, с какой скоростью мчался поезд было невозможно. Она тут измерялась странно, секторами: белый, синий, зеленый, желтый и красный. О чем шла речь - непонятно. Но когда стрелка продвинулась в желтый сектор, Сверчок приготовился чуть сбавить ход. Он уже сжал ладонью рычаг, когда под потолком вспыхнула красная панелька, на которой был изображен квадрат из молний, в который был вписан круг. Зажужжал зуммер, и словно бы из ниоткуда по бокам поезда вновь выросли стены каньона.
Впереди виднелся легкий спуск, за ним небольшой подъем и... Из будки было видно, что в конце подъема все четыре рельса упирались... в голубое небо! Похоже, дорогу тут давным давно разобрали.
Сверчок приготовился дернуть тормоз, но передумал. Чтобы экстренно затормозить даже обычный поезд требуется приличное расстояние, а здесь... И выпрыгнуть самому - верная смерть. Так все глупо вышло! И с Кси не попрощались толком. Сверчок не стал закрывать глаза - страха не было. Досада, разве что...
Поезд на всех парах несся в низину. Очень скоро, буквально через миг, он эффектно подлетит на трамплине и, рухнув на землю с приличной высоты, сгинет вместе с незадачливым машинистом. Но тут над крыша кабины раскрылась...
Паровоза больше не было. Краешком сознания Сверчок еще какое-то время ощущал, что он все еще там, в будке, а затем другой мир поглотил разум тэпа целиком. Затянул в глубины электрических полей.
Теперь Сверчок несся на неведомой, живой машине с крыльями. Тяжелой и настолько огромной, что невозможно было оценить ее размеры. Перья гулко трепетали на тугом ветру. Каждое движение, каждая мысль рождали отклик в динамике полета этого невероятного существа. И это было очень важно именно сейчас, когда машина-птица неслась словно бы в узеньком коридоре. И не просто в коридоре, а точно в его центре. Тогда на душе становилось хорошо, словно бы очутился в детстве. Но стоило подняться, спуститься, повернуть не туда, как тень обиды наползала на душу. Обиды смешанной с болью и жалостью. А когда курс восстанавливался, то светлая, ничем не замутненная радость подхватывала и увлекала вперед, на встречу с самым-самым дорогим!
Быстрее, быстрее! Механик уже не управлял птицей - он сам стал машиной. Коррекции шли на уровне рефлексов. Облака, что не успевали убраться с дороги, вдруг ударяли серой тяжестью и тут же оставались позади: растерзанные, жалкие, судорожно собирая клочья пара, но неизменно распадающиеся. И снова солнце высушивает ткань этого мира.
На пути вспыхнуло радужное кольцо, осветив всполохами коридор. Цвета манили к себе, затягивали. Сверчок радостно нырнул внутрь и... очнулся. Сперва показалось, что он очутился в какой-то промозглой серости. Хотелось опять туда, в небо! Но вскоре ощущения от недавнего полета чуть притупились и серость расцвела красками солнечного дня. И он снова стоял в будке, а поезд все так же мчался по равнине.
Внезапно механик понял, что это другое место. Если там, где находился вокзал, были скалы и камни, то здесь на горизонте виднелся лес. А вскоре возник и похожий каньон, но со стенами, состоявшими из могучих стволов. И опять молнии стегали "Зверя", как окрестил паровоз Сверчок.
Деревья резко расступились, состав несся по травянистой равнине. Изредка попадались каменистые и песчаные участки. Вспыхнул на панели столбик из пять разноцветных прямоугольников, рядом с указателем скорости. Белый синий, зеленый, желтый, красный. А уже спустя мгновение они начали гаснуть. Первым - красный, еще секунду спустя - желтый. Стал мигать зеленый. Сверчок озадаченно поглядел на него, а потом догадался, что это указатель ограничения скорости на участке. Механик осторожно замедлял ход, физически ощущая чудовищную инерцию состава. Даже спина заныла, словно он сам останавливал махину. Хорошо еще дорога шла в горку.
Зеленый погас. Теперь казалось, что поезд еле ползет. Локомотив еще не добрался до вершины, когда погас синий. Уклон становился все более пологим. А когда погас белый сигнал, Сверчок увидел впереди здание. Это был вокзал - близнец предыдущего.
Когда локомотив почти подъехал к воротам, цилиндрический свод распахнулся. Со стороны казалось, будто сооружение пыталось взлететь на своих тяжелых стеклянных крыльях. А еще через мгновение распахнулись створки ворот и локомотив покатил вдоль перрона, все сильнее замедляясь.
Сверчок увидел из будки подсвеченную красным планку впереди - линию остановки. Он потянул рычаг. Поезд зашипел, заскрежетал тормозами, вздрогнул и замер, чуть переехав ограничитель. Не отпуская рычага, механик сел на пол: сил у парня не осталось ни капельки. От напряжения и нервной перегрузки у него дрожали колени и руки. По лицу стекали капли пота, причем, вовсе не жара в этом была виновата. Сверчок вяло наблюдал, как плавно закрывалась крыша вокзала, а немного позже сообразил, что рычаг можно не держать.
Что состав прибыл на станцию, и вовсе не важно, куда занесло его.
Сквозь апатию и усталость с трудом пробилась мысль, что надо собраться с силами и как-то выйти из паровоза и поискать способ выбраться за пределы этого вокзала.
Парень тяжело поднялся. Ноги еще были ватными, его качало и подташнивало. Но перед тем, как уйти, он разблокировал стопор и опустил рычаг включения нагрева. Раздался громкий хлопок, контрольные лампы погасли, вой турбины стал стихать. Вот теперь путь закончен. По-хорошему, нужна была консервация. Вряд ли кто воспользуется поездом в ближайшие недели, а то и годы, но все равно законсервировать этот гигантский агрегат в одиночку невозможно. Пусть так стоит. Только пульт обесточить и кое-что по мелочи. Завершив все, Сверчок прижался лбом к теплой панели. Ему казалось, что он чувствует, как засыпает огромная машина. Может и навсегда засыпает.
