На краю Дикого Поля (СИ) - Ежов Сергей (читать книги без .TXT) 📗
- Слушаю тебя. - когда мы отошли к окну сказал я.
- Вчера был о тебе странный разговор в присутствии великого государя, причём завели его люди, к заговору отнюдь не причастные, и близко к нему не стоящие. Тебе интересно?
- Безусловно. Как такое может не заинтересовать?
- Я при том разговоре помалкивал, а вот предупредить тебя почёл своим долгом. Речь зашла о том, что ты в благородных занятиях не замечен, а вот в люди вышел едва ли не купеческим ремеслом. По их словам получается, что дозволение лично не участвовать в войске, ты едва ли не вымолил у царя-батюшки, и то что вместо воев в ополчение ты нанимаешь вдвое больше мастеров, тоже выставлено в дурном свете.
- Серьёзные обвинения, Афанасий Иванович. Надеюсь ты сам не считаешь меня трусом и торгашом?
- Коли считал бы так, то ты и на порог моего дома не ступил. А я напротив, искал возможности с тобой подружиться, и несчастный случай с мятежом стал счастливым для нашего знакомства.
- Спасибо тебе, Афанасий Иванович. Что бы ты посоветовал мне в этом случае? Понятно же, что как вода камень точит, так и дурное слово день за днём отношение царя-батюшки ко мне подорвёт.
- Я ждал этого вопроса, и даже придумал ответ: попроси у великого государя важное поручение, которое покажет, что ты велик и благороден душой. Сейчас напрягаются наши отношения с Великим княжеством Литовским, и, похоже, мне предстоит выехать на переговоры с великим князем, и сеймом Литвы. Успеха от переговоров никто не ждёт, поскольку Сигизмунд Август очень уж желает слить Литву с Польшей в единую державу, причём Литва должна быть просто подчинена Польше. А также он, Сигизмунд Август, нехорошо к относится к Руси. Оно и понятно: предатель всегда ненавидит того кого предал, а этот человек, помнит, что его род предал святую православную веру.
- А какова моя роль? Я в политике не понимаю ничего, и для интриг не пригоден, слишком прямолинеен.
- А тебя, Александр Евгеньевич, никто за рубеж и не выпустит. Очень уж много интересного ты знаешь. Я разумею так: если в Вильно будет находиться делегация послов, на границе хорошее регулярное войско, а в море, у побережья Ливонии наш флот, то и великий князь, и сейм будет сильно сговорчивее.
- Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним добрым словом. - блеснул я цитатой.
- Как ты сказал? - развеселился Афанасий Иванович - Эти слова надо непременно запомнить, и при случае, другим рассказать.
- Но на Балтике нет нашего флота, насколько я знаю.
- Точно, нету. Вот ты его и создашь. Уж не знаю каким образом, но ты построишь пароходы вроде того, на котором князь Никита Романович Трубецкой ездил в Турцию. И возглавишь этот отряд.
- Возглавить не смогу, поскольку в морских баталиях ни бельмеса не понимаю. Впрочем, могу стать матросом или механиком.
- Не говори не подумав, Александр Евгеньевич, это я тебе советую. Мы с великим государем всё обсудили, и непосредственно боем будет руководить твой капитан Хаген Андерссон, он вояка лихой, а вот над ним будешь командовать ты, поскольку это уже вопросы международной политики.
- Если так, то согласен.
- Только, сам понимаешь, об этом деле молчок.
- Это понятно, сам стал первым ратовать за секретность, но вот какое дело: пароходы надо будет строить на реке бассейна Балтийского моря.
- На какой реке? Что-то я не разобрал.
- На реке, впадающей в Балтийское море. Первое что приходит в голову, это Волхов. В Новгороде можно набрать работников, да и верфь там, я слышал, имеется.
- Имеется, да только малые кораблики строит.
- Это ничего. Главное, что опыт судостроительной работы имеется, а размеры дело наживное.
- Вот и хорошо, что ты вовсе не против, так и доложу великому государю. А пока я пошел с гостями приятные речи говорить, и ты тоже развлекайся, много затей тут придумано, по твоему примеру. А ты, Александр Евгеньевич, дома в свободное время, напиши докладную записку по сему поводу, тебя вызовут для доклада.
Затей, и правда, было много. В клетках порхали певчие птички, в оранжерее, куда вёл ход прямо из зала, росли южные растения, из которых я узнал только фикус, пальму, фиговое дерево, да несколько видов кактусов, а остальные мне, не ботанику, неизвестны. Но красиво, ничего не скажешь. Люблю я любоваться на подобные вещи, и пожалуй надо бы пристроить к своему дому оранжерею, а то у всех есть, один я как бедный родственник. Надо будет только придумать для своей оранжереи нечто необычное.
На выходе из оранжереи меня поймал Илхами Кылыч.
- Здравия и процветания тебе, твоим близким, а также успеха всем твоим начинаниям, князь Александр Евгеньевич!
- И тебе успехов, благоденствия и здоровья на сто лет, Илхами-каймакам! Всё ли у тебя благополучно, простирается ли над тобой милость твоего повелителя?
- Слава аллаху, великий султан благосклонен ко мне, а делам сопутствует успех. У меня есть к тебе, Александр Евгеньевич, огромная просьба: я хочу на этом приёме спеть песню для моей несравненной Феофилы, но такую песню, которой ещё никто в мире не пел. Я знаю, ты просто кладезь великолепных песен, потому и прошу: уступи мне одну. Клянусь, я не пожалею ни золота, ни самоцветов!
- Мы с тобой знакомы много лет, благородный Илхами-каймакам, и ни разу я от тебя не принял ни одной монеты, как впрочем, и ты от меня. Твоя дружба для меня драгоценнее любых самоцветов, клянусь, это правда! Песню я тебе подарю немедленно, только надо найти укромное местечко, чтобы я смог её тебе продиктовать, а ты запомнить и отрепетировать. И нужен музыкант, чтобы он тебе аккомпанировал.
- Да, с музыкой песня будет звучать намного лучше. - согласился Илхами.
Тут а проёме двери я увидел проходящего мимо хозяина дома, и бросился к нему:
- Князь Афанасий Иванович! Позволь обратиться?
- Разумеется, Александр Евгеньевич, потребовалось что-нибудь?
- Да, Афанасий Иванович. Нельзя ли попросить тебя выделить нам с посланником великого султана отдельную комнату и музыканта со скрипкой, флейтой или аккордеоном?
- Коли надо, я к вам целый оркестр пришлю, но мне любопытно: для чего?
- Благородный Илхами-Кылыч желает порадовать хозяев дома, свою прекрасную супругу и всех гостей новой песней, которую только что сочинил.
- Прекрасное дело! Сейчас слуга отведёт вас туда, где вам никто не помешает, я же пришлю к вам музыканта.
Через несколько минут к нам присоединились скрипач, и аккордеонист с барабанщиком, и репетиция началась.
Как же хорошо работать с человеком, имеющим тренированную память, природный артистизм и огромное желание сделать приятное любимой женщине! Илхами моментально запомнил несложные слова песни, и буквально с третьего раза всё получилось великолепно. Особенно ему понравилось то, что песня имеет восточный колорит, и он прекрасно сумел это использовать.
- Ну, князь Александр Евгеньевич, я думаю, что лучше пока мне не спеть, пойдём к гостям?
- Конечно пойдём, Илхами-каймакам. Я уверен, что твоё исполнение поразит всех.
Мы успели как раз вовремя: гости начали играть в фанты. Фанты раздавала сама Анна Романовна, и я потихоньку приблизился к ней сзади.
- А вот этому фанту следует показать, как он зимой в возке за сорок вёрст едет! - объявила, как раз хозяйка, и дородный вельможа усевшись на стул перед гостями принялся изображать как он едет в возке, то стараясь согреться разными движениями, то растирает нос, то уши, то доставая из-за пазухи воображаемую фляжку с водкой... получалось очень похоже и смешно. Зрители одобрительно хлопали в ладоши и от души смеялись.
- Анна Романовна, поручите турецкому послу спеть песню. - попросил я.
- Ну конечно, Александр Евгеньевич! - шепнула она.
Вельможа закончил свою пантомиму, и теперь раскланивался перед зрителями, а Анна Романовна звучным своим голосом объявила:
- А теперь многоуважаемый Илхами-каймакам должен исполнить песню для самого дорогого ему человека.
