Пять Жизней Читера - Каменистый Артем (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
— Мне тогда не до удивления было, особенно когда вертолет появился.
— А провода на столбах помнишь? Столбы становятся другими, а провода висят перебитыми по границе кластера. Это потому, что Система часто старается соединять друг с дружкой линейные структуры: дороги, трубопроводы, тропинки, мосты, дамбы, линии электропередач, реки и ручьи. Вот эта речка может включать в себя десятки кусочков разных рек, каналов и даже вытянутых озер. Где-то наверху по рельефу, возможно, далеко отсюда, есть постоянный или временный приток воды, вот и не иссякает, течет потихоньку.
— Система всегда так соединяет?
— Нет, она непредсказуемая. Но обычно старается. Встречаются кластеры с крупными водоемами, где от берега до берега не каждый миномет добьет, на них торговцы любят ставить плавучие базы.
— У вас и торговцы есть?
— Если есть имущество, обязательно будут и торговцы.
— Логично. Как нога? Уже не так болит?
— Да нормально. Мне бы еще дня два ее не трогать, и чуть ли не бегать смогу.
— Загибаешь.
— Даже не вздумай со мной спорить — проиграешь.
— Что с этими опоздавшими на борт делать будем? — Рокки указал на мертвяков, бесновавшихся на берегу.
— А что с ними можно делать? Ничего.
— Плыть бесконечно не получится, а ребятки не отстают. Да и мертвяки — это не все наши проблемы. Можно нарваться на таких же товарищей, как Чугун и Карась, или кого-нибудь похуже. Пули воды не боятся, завалят нас влегкую, мы тут как пара мишеней, издали видать. — Няша, нахмурившись, огляделась по сторонам и неуверенно произнесла: — Не знаю, что это за река, но обычно рано или поздно начинаются раздувы или разветвления русла. На широкой воде лодка зараженным уже не так интересна, а если из виду потеряют, вообще успокоятся чуть ли не мгновенно. Так что этих как-нибудь сбросим, а новых вряд ли нацепляем, ведь они только от сильного шума возбуждаются, а мы себя тихо ведем. О другом сейчас думать нужно.
— О чем?
— Да все о том же: уйдем как можно дальше, найдем новое укрытие и отлежимся. Хороший вариант — высадиться на остров, до него мелкие вообще не доберутся, а серьезных тварей в этих краях мало. Но наши чехлы и сумка остались на берегу, возвращаться за ними — самоубийство, мы там всех надолго переполошили. Получается, потеряли большую часть патронов, всю еду и воду. Спасибо, что фляга с живчиком на поясе.
— А спораны?
— Они у меня, я такое из рук не выпускаю.
— Ну так с живчиком проблем не будет, а это главное.
— Не будет, если к споранам найдем еще и что-нибудь алкогольное. Я, правда, слышала истории о мастерах выживания, они готовили живчик на кислоте, которую из муравьев получали, но сильно подозреваю, что там было многовато вранья. Сколько у тебя патронов осталось?
Рокки, оставив весла в покое, провел инвентаризацию, после чего огласил нерадостный результат:
— Двадцать шесть штук, а пистолет в ноль разрядил.
— У меня два полных магазина и отдельно семнадцать штук, итого — тридцать семь. В пистолете шесть, три себе забери.
— Меня три не спасут.
— Оружие до тех пор остается оружием, пока в нем есть хотя бы один патрон, так что бери и не спорь, пистолеты у нас одинаковые. Заряжай и давай греби, а то вон один уже в воду полез, решил до нас доплыть, вообще обнаглел. До элиты ему далековато, но очень уж настырный. А я пока в вещах покопаюсь, может, эти сволочи что-нибудь полезное нам оставили.
Под вещами Няша подразумевала пару донельзя затасканных рюкзаков, валявшихся на дне лодки. С виду похожи на имущество крайне опустившихся людей, где вряд ли найдется что-нибудь, кроме грязного вонючего тряпья. Спасибо, что самому не придется заниматься поиском сокровищ в столь сомнительных источниках.
Девушка управилась быстро, после чего продемонстрировала Рокки ценные, по ее мнению, находки: сигару в алюминиевом тубусе, ручную гранату с ребристым корпусом, пару запечатанных армейских пайков и пухлую пластиковую флягу ярко-оранжевого цвета.
Уставившись на последнюю находку, Рокки уточнил:
— Это живчик?
— Ага, тут больше литра, теперь хоть о нем думать не придется.
— А сигары тебе зачем? Ты же вроде не куришь.
— В смысле?
— Ну вон, сигара в тубусе. Зачем она тебе?
— Эта штучка для сигар?
— Вроде бы да.
Няша вытащила из тубуса пробку, поднесла его к носу открытым концом, принюхалась, кивнула:
— И правда чуть-чуть табаком попахивает. Но сигары тут уже нет, тут теперь кое-что другое.
Девушка наклонила тубус и вытряхнула на ладонь содержимое — тонкий одноразовый шприц, заполненный желтой жидкостью с иглой, прикрытой колпачком.
— Значит, табачок не любишь, но зато наркотой балуешься? — шутливо поинтересовался Рокки, прекрасно понимая, что ничего подобного за спутницей числиться не может.
— Ага, без дозы героина чувствую себя не в своей тарелке, — подыграла Няша и добавила непонятное пояснение: — Это спек. И не просто спек, а лайт-спек.
— Надо же, теперь буду знать. Вот только насчет лайт-спека остались вопросы. Что это вообще такое?
— Ну да, ты ведь не можешь такое знать. О спеке я тебе уже рассказывала.
— Да, было дело. Два кило паутины на дозу нужно извести, и это вроде как можно назвать наркотой.
— Молодец, помнишь. На дозу лайт-спека нужно уже четыре килограмма паутины и пять рад-споранов. Они вроде обычных споранов, но больше раза в три и ярко-зеленые, даже зеленее, чем листва весенняя. Встречаются только в некоторых зараженных, которые живут на радиоактивных кластерах или рядом с ними. Там очень опасно даже для меня, а уж ты и близко не подберешься. Лайт-спек дорого стоит, даже не знаю, откуда эти неудачники его достали, они на парней при деньгах вообще не похожи.
— Согласен, выглядели скромновато. Значит, его продавать нарикам можно? Больше ни на что не годится?
— Простой спек боль и усталость снимает, на время делает чуть сильнее и поднимает регенерацию. Но до лайт-спека ему далеко, он тебя суперменом делает. Не навсегда, конечно, тоже на время. Все характеристики резко поднимаешь, забываешь про любые раны и травмы, лишь бы руки-ноги на месте оставались. Если я вколю себе эту гадость и высажусь на берег, там уже через пару минут ни одного зараженного не останется, всех Кусакой покрошу. Ну или почти всех.
— Хм… крутая штука. Получается, проблему мертвяков можно спокойно решать уколами?
— Не все так просто, спек — очень опасная дрянь. По сути, это тяжелый наркотик, который может вызвать привыкание даже после одного приема. Не у всех, конечно, только у совсем уж безвольных личностей, но, если принимать по разу в неделю, даже самый устойчивый долго не протянет, подсядет на иглу максимум через месяц, а это страшно, это постепенное превращение в животное. Многие красные со спека начинали, он любые тормоза способен сорвать. Так что это — крайнее средство, лучше вообще с ним не связываться, всегда есть риск. Все понял?
— Все, кроме одного — если уколешься, как будешь гоняться за этими мертвяками на одной ноге?
— Еще как буду, ведь нога на месте, а это главное. Спек — не совсем наркотик, это особое средство Системы. Она решила, что он способен заставить бегать на сломанных ногах, вот и будешь бегать.
— Я начинаю побаиваться Систему…
— Только начинаешь? Да мы тут все ее боимся. До заикания боимся.
Мертвякам был предоставлен шанс приблизительно через пару часов водного путешествия. Нет, ни одна из их попыток забраться в воду не завершилась хотя бы намеком на гран успеха — дело оказалось в другом.
Река, как и объясняла Няша, то и дело менялась. Даже если не вглядываться в берега, границы кластеров обычно не пропустишь — они выдавали себя резкими раздувами, сужениями или изломами русла. Иногда в таких местах приходилось работать веслами со всей дури, торопясь выскочить из сжимающихся ловушек, где самые прыткие зараженные смогут если не запрыгнуть в лодку, то рухнуть в воду в опасной близости от борта. Но в основном все как началось, так и продолжалось: ленивое течение или даже почти полное его отсутствие, жарковатый солнечный денек, лиственный лес что слева, что справа. Следов человеческой деятельности всего ничего, главным образом это кострища, рыбацкие мостики, пластиковый мусор, изредка проплывали под проводами линий электропередач.
