Макс Сагал. Контакт (СИ) - Никсон Ник (мир бесплатных книг txt) 📗
Пацан расплакался. Артём глубоко вздохнул, огляделся.
— Надо вернуться и рассказать военным, что все это подстава. Все должны узнать.
— Зачем тебе это?
— Потому что это правда.
— Да забей на нее. Твоя рука, ты можешь умереть.
Артём схватил Дениску за куртку, подтянул к себе.
— Послушай меня. За правду надо стоять! Это цель, чертова главная идея. Только свернешь с нее, и все, назад пути не будет. Превратишься в дерьмо.
— И толку?! — заорал Дениска сквозь слезы. — Все равно все будут врать.
Артём отпустил его и спокойно произнес:
— Будут.
— Тогда какой смысл, если ничего не изменится?
— Главное, изменишься ты.
Сагал понимал, что идет в ловушку, но о том, чтобы повернуть назад, не могло быть и речи. Когда из темноты на него набросились, повалили на землю, скрутили, он, как бы глупо это ни звучало, вздохнул с облегчением.
Его приволокли в овраг, укрытый со всех сторон заснеженными стенами с плотной растительностью. Должно быть, именно отсюда «пришельцы» координировали посадку НЛО и здесь же ожидали своего выхода на сцену для финального представления.
Сами пришельцы выглядели смехотворно нелепо: черные облегающие костюмы, поролоновые вставки в конечности, на головах картофелеобразные маски из крашеного картона. Гуманоиды напоминали персонажей детского театра.
— Бьюсь об заклад, ты думаешь, каким же был дураком, — Комаров выглядел уставшим, но довольным собой.
Стас стоял позади него, держа в руке ту самую камеру с дерева, внутри которой хранилось историческое видео первого контакта человека и НЛО. А точнее, продуманного до мелочей спектакля, в котором каждый участник волей-неволей блестяще сыграл свою роль.
— Все гениальное просто, — сказал Сагал. — Выбрать из поп-культуры самые заезженные штампы про инопланетян: летающая тарелка, похищения людей, геоглифы, гуманоиды. Потом обложить ими реальное физическое явление, которому еще нет объяснения, и тогда в воображении пораженного зрителя все перечисленное станет неотделимым друг от друга.
Комарову польстило, что Сагал обо всем догадался сам.
— Так устроены люди, воспринимают мир эмоциями и до последнего ленятся включать мышление, — заговорил уфолог. — Почему, по-твоему, люди перестали интересоваться вашей наукой? Потому что она больше не показывает чудес. Современные ученые копошатся в формулах, следят за потоком цифр на мониторах — скука смертная. Нет больше красочных опытов с электричеством, врывающихся мензурок с голубым дымком. Поэтому вы и проиграли битву за умы. Информация, идея, мысль — такие же товары, как и конфеты на прилавке. Охотнее купят то, что в красивой упаковке, хотя в этом и нет практического смысла. Через секунду обертку все равно выбросят в мусор. Многие годы я пытался говорить с людьми на своем языке, но в итоге понял, что путь к массовому сознанию лежит через привитые культурой ассоциации, а все, что выбивается, обречено на забвение и непонимание.
— И ты решил стать новым мессией. И как ты планировал вернуться? Спуститься с неба подобно Христу?
Комарова разочаровал ход мыслей Сагала.
— Ты не видишь дальше своего эго. Все, что я делаю, это не ради себя и даже моих детей. А ради всех людей. Мне больно видеть то, что происходит. Человечество разобщено, раздроблено и, что бы ни говорили политики о единстве, последние годы напряжение только нарастает. Я не могу выйти на площадь и попросить всех забыть многовековые склоки и национальные обиды, не могу стереть людям память. Для этого нужен сильнейший мотив, понятный всем, трогающий в самое сердце каждого на планете.
— Самопожертвование любящего отца.
— Ради незнакомого человека. Ради ближнего. Пред лицом общего врага, перед которым все равны, этот пример станет заразительным.
Сагал сделал еще одну безуспешную попытку вырваться. Братья держали его крепко.
— У тебя ничего не получится. Одного видео в интернете недостаточно, чтобы изменить мир.
Комаров улыбнулся, словно ждал подобного аргумента.
— Когда я узнал, что привезут тебя, то запаниковал. Решил, ты раскроешь меня в два счета. Но аномалия сбила с толку даже тебя. Все наши промахи и Русина аккумуляторная ячейка — талисман, следы бензина — уже не могли разрушить легенду даже в твоих глазах. Если я смог провести тебя, то смогу обмануть и весь мир.
Он прав, подумал Сагал. Гравитационный лазер станет границей, тем самым неоспоримым чудом, способным сбить с толку любого.
Старший сын Комарова Олег, который когда-то помог Сагалу разоблачить отца, смотрел на заложника глазами, полными ненависти и обиды. Только воля отца еще сдерживала его от совершения акта возмездия.
— Такие эгоисты, как ты, только и брызжут ядом. Вы рушите семьи и целые страны ради своего хайпа, — высказался Олег.
— Здорово мы вас провели, — добавил Руся, державший левую руку Сагала. — Особенно с рисунком на льду. Мы с Тимохой двое суток скакали с ультразвуковым излучателем.
Тимоха потряс перед Сагалом инопланетной мензуркой Таньки.
— Уж не надеялся найти свою вещичку. Та баба на самом деле думала, что это от пришельцев осталось, — он усмехнулся. — Даже после фенобарбитала руку не хотела расцеплять.
Сагал спросил у Комарова:
— Как ты узнал об аномалии?
— Несколько месяцев назад два туриста-лыжника переходили перевал и заметили рябь в воздухе. Спустились к реке, ну и увидели. Слава богу, парни оказались здравомыслящими людьми и не стали сообщать властям, а вместо этого обратились на мой сайт. Вскоре мы с мальчиками уже были здесь. Месяц я не отходил от аномалии ни на шаг. Изучал ее поведение, фиксировал сменяющиеся циклы. Сразу стало понятно, что мы имеем дело с нападением. В этом ни у кого не может быть сомнений. Тогда встал вопрос, как распорядиться этим знанием? Я не мог просто рассказать миру об аномалии. Никто бы не поверил. Информация утонула бы в фейках, которых в интернете полным-полно. А власти, как всегда, почуяли бы, что к чему. И ходили бы тут ученные с приборами, графиками, и за спинами стояли бы военные с автоматами. Еще одна зона 51, скрытая от всего мира, — уфолог подошел вплотную к Сагалу. — Это знание — достояние всех людей. И я донесу его в обертке красивой истории, чтобы охват был максимальным.
— В лучших традициях телевизионного шоу.
— И у него будет самый высокий рейтинг в истории.
— Только на ТВ ведущие не убивают ради рейтинга. Как-то это не очень вяжется с защитой людей.
Комаров вздохнул, вспомнив о своей неудаче.
— Охотники. М-да. Мы тогда еще не были готовы, поэтому решили их спугнуть. Но не успели. Медведь сделал то, что обязан сделать каждый, — защитил свой дом от обнаглевших чужаков. Они были из чинуш, решили, что закон природы для них так же не писан, как и людской. Одного выжившего мы подобрали у реки еще живого, но не выходили. Труп нам пригодился для усиления эффекта. Телу, конечно, потребовалась небольшая корректура, но это сработало.
— Пап, зачем ты ему все это говоришь? — вмешался Стас.
Уфолог показал сыну жест, означавший, что мальцу надо молчать.
— Ты такой же, как я, — продолжил уфолог. — И в глубине души понимаешь, что я прав. Признаюсь, мне с трудом далась эта затея. Обман ради истины. Но с возрастом понимаешь, что ради цели все средства хороши.
Повисло молчание.
Комаров кивнул Тимохе и Русе. Братья отпустили руки Сагала и отошли.
— Возвращайся и наблюдай за переменами. Вскоре они последуют.
— Не хочу пулю в спину.
— Мы не убийцы.
Комаров махнул руками братьям, чтобы те собирались.
Сагал уже смирился с неминуемой участью ненужного свидетеля и внезапное освобождение обескуражило его. Похоже, он действительно недооценил уфолога. Целью мистификации была идея всеобщего человеческого союза перед лицом угрозы со стороны мифических пришельцев, запустивших гравитационный лазер. Есть ли у этой идеи право на жизнь, как и у идеи Таньки о технической эволюции цивилизаций? Безусловно. В мире Комарова человечество объединялось против врага, а в Танькином — во имя мира. Обе идеи еще недавно могли показаться Сагалу наивными и нереализуемыми, но это было до того, как он собственными глазами увидел гравитационный лазер. То, что казалось фантастичным, существовало на самом деле здесь и сейчас. Так, может, не стоит быть излишне самоуверенным?
