Юность - Гетто Виктория (книги регистрация онлайн TXT) 📗
От нашего лагеря, разбитого перед подъёмом к плоской вершине Ридо, взбираться пришлось почти трое суток. Только оттуда была единственная расщелина в гладком монолите горной преграды. Я лез, замирая на краткий отдых в полузабытье-полубреду в подвешенном на загнанных в трещины закладках гамаке. Наскоро перекусывал, делал несколько глотков воды и выцеливал глазами очередные уступы, трещины и разломы, в которые можно вставить клин и зацепить на него карабин, чтобы, привязав петлю, встать в неё ногой и перехватиться в другом месте…
Орудовал грубым напильником, подгоняя закладки из мягкого металла по форме трещины, забивал молотком иглы… И лез, карабкался, рыча от боли в сорванных мышцах, едва ли не воя от касания живым мясом ледяного камня, проклиная себя тысячи и тысячи раз за то, что решился на такое. Ветер раскачивал тросик, сплетённый из женских волос, который опускается вниз… На четвёртый день я наконец перевалился на площадку вершины горной цепи, смог встать и даже, корчась от боли, найти и сунуть в подходящую трещину самый большой свой кол с кольцом на вершине и убедиться, что тот встал намертво. Затем привязал к нему конец своей страховки, естественно, не весь, зажёг кое-как красный фальшфейер, давая понять своим, что дошёл…
Когда заканчиваешь тяжёлое дело, наступает апатия и какая-то отрешённость. Но сейчас оставалось очень немного. Спустя некоторое время далеко внизу вспыхнул ответный алый огонь. Я отцепляю от пояса связку закладок и карабинов. Это примерно килограммов десять. Думаю, хватит. Отвязываю тросик от петли, пропускаю через неё конец, к которому вяжу весь имеющийся у меня груз, затем бросаю вниз, чуть подальше от трещины. Верёвка скользит, и через некоторое время до меня доходит узел и трос чуть потолще… И так раз десять. Естественно, я больше не принимаю в этом участия – каждый раз верёвку перетягивают с земли. Снизу. Я пока отдыхаю, просто контролируя, чтобы верёвка через металлическую петлю проходила нормально. И вот уже прочный трос пропущен в обе стороны, вверх и вниз. Теперь остаётся ждать.
Поскольку темнеет, я отхожу от края пропасти подальше, достаю из мешка гамак и расстилаю его. Одет я тепло, потому не мёрзну, хотя и лежу на камне, а ночью в горах довольно холодно, если не сказать больше… Утром я вижу, как натягивается трос, начиная вновь ползти, и, когда до меня добирается привязанный к другому концу гигантской петли блок, мне остаётся лишь отвязать его и прицепить мощным карабином к торчащему из камня металлическому кольцу. Затем делаю два надёжных захлёста верёвки на кольце и режу трос ножом. Свободный длинный конец пропускаю через блок, вновь делаю захлёст и сплесниваю концы троса. Распускаю захлёсты и вновь зажигаю огонь. Это последний фальшфейер, тоже алого цвета. Спустя мгновение блок начинает вращаться, медленно, но неотвратимо. А мне остаётся тупо сидеть и смотреть на это убаюкивающее действо…
Ближе к вечеру над обрывом появляются голова, руки и, наконец, целиком человеческий силуэт. Он первым делом бросается ко мне, но я отталкиваю воина и говорю ему действовать дальше, как положено. Тот, косясь на меня, машет чем-то, хотя это без толку – не рассмотреть, но канат вновь приходит в движение, и спустя два часа на террасе находится уже шесть человек. Я уже не могу наблюдать за работой, сворачиваюсь клубочком и закрываю глаза…
Прихожу в себя уже на мягкой лежанке в шатре, разбитом у моей канатной дороги. Та отлично работает. Внизу стоит лебёдка, которая непрерывно приводит в действие гигантскую замкнутую петлю, достигающую вершины. Там уже установлены огромные блоки, непрерывной цепочкой вверх ползут люди и оружие, продукты и бочонки с водой. Меня переполняет гордость – ведь никто не верил, что я доберусь до вершины… Смотрю на свои кисти рук, сейчас скорее похожие на большие варежки, они плотно забинтованы полотном, пропитанным бальзамами и мазями. Ну да это неизбежная плата за то, что я добрался… Теперь мои воины по вершинам горной цепи спокойно доберутся до Ридо и… Останется только подождать. Класть людей зря я не собираюсь. Смерть уж как-нибудь обойдётся без моих солдат.
Насколько можно было разглядеть снизу, по вершинам можно пройти спокойно и без всякой подготовки так далеко, как нужно. Единственно, придётся спускаться вниз, на землю, опять по верёвкам. Но спускаться – это не карабкаться вверх, поэтому не думаю, что это составит проблему для моих лучших бойцов. А пока я должен отдохнуть. И я позволяю себе вновь расслабиться. Позади длинный, почти трёхсоткилометровый марш-бросок на лыжах по заснеженной стране. Мы обходили города, деревни, любое место, где были жители. Ни к чему, чтобы нас заметили чужие глаза и подняли тревогу. Отряд и так очень мал, сотня. Основная масса моих диверсантов, четыреста человек, движется сюда на лошадях, а путешествовать по зимнему Фиори, да ещё по вражеской территории сейчас удовольствие не из приятных.
Все пять сотен вышли из лагерей Парды и двинулись к Эстори. Там сделали суточную остановку на отдых, за время которого из одного слитка лучшие мастера изготовили мне необходимые для восхождения на вершину принадлежности по моим чертежам. Одновременно я отобрал сотню лучших из лучших, все получили оружие, боеприпасы, сколько смогли унести, даже пару лёгких пушек и небольшой бомбомёт, шесть ящиков снарядов к ним. Продовольствие заменили армейские сухие пайки. Вес у них маленький, а питательность – о-го-го! Потому упор делался на патроны и взрывчатку. Не забыли и традиционное оружие – самострелы, мечи, облегчённые кольчуги. Далее отобранная сотня встала на лыжи, и мы рванули к Ридо.
Добрались за шесть дней. Ночами спали в глухих оврагах, заваленных почти по макушки высокими деревьями, или непроходимых для пеших и конных лесах. Благо нашлись с моего корабля среди прочего и земные армейские палатки. Самообогревающиеся, очень прочные и лёгкие. Немного, но на мою сотню хватило. Именно их малое количество и ограничило количество ударной группы. Прочие четыре сотни пошли на конях. Им добираться куда дольше. Ну а нам… Продержаться до их прорыва.
Со вторым отрядом следует и множество вьючных коней, везущих опять же патроны, снаряды, продовольствие и фураж для такой массы коней. Я, конечно, рассчитываю и на то, что в подвалах крепости кое-что обнаружится. Но надеяться на такое по меньшей мере глупо. Так что везут бойцы с собой всё по максимуму. И я рассчитываю, что они успеют до того, как нас вышибут из ключевой точки…
Отвлекаюсь от мыслей, потому что мне подают небольшой серебристый ящичек, величайшую ценность этого мира. Это аптечка. Корабельная аптечка саури. А поскольку метаболизм у нас с ними практически одинаков, то лекарства из неё должны помочь и мне. Извлекаю оттуда регенерин, и одна из девчонок, сняв с меня «варежки», аккуратно, тонким слоем наносит на мои ладони волшебное средство. Реакция начинается на глазах: мазь вспенивается, и я чувствую неимоверное облегчение, мгновенно проваливаясь в сон. Всё, что было до этого, – всего лишь забытьё, которым организм пытался облегчить боль… Невыносимую боль…
Меня будят: оказывается, диверсанты тащили меня по гребням скал на носилках. Хвала Высочайшему, что дорога относительно ровная, и не пришлось меня куда-то поднимать или опускать. Разматываю бинты, и все вокруг восхищённо ахают. Даже моих, повидавших на своём коротком пути мальчишек и девчонок проняло – за сутки живое мясо на костях полностью скрылось под новой кожей, и ничто не напоминает о том ужасе, который они видели ещё вчера.
Снова ставим палатки, ночуем, а утром выдвигаемся к Ридо. Крепость уже видно невооружённым глазом, и, подумав, я приказываю отойти в глубь карниза, чтобы даже случайно нас не смогли увидеть снизу, иначе весь план пойдёт насмарку… К середине дня мы точно над крепостью, разбиваем лагерь, поскольку атака начнётся лишь завтра вечером, как стемнеет. Сейчас же всем – отдых и наблюдение за тем, что творится внутри крепости: часовые, их посты, время смены, продолжительность наряда, по возможности посчитать количество людей, находящихся там. Самые нетерпеливые предлагают напасть прямо сейчас, но мне даже не приходится подавать голос, командиры мгновенно приструнивают ретивых глупцов, а я беру их на заметку. Придётся переводить таких в обычную пехоту, как ни жаль… Так что пока мы едим, спим, опять едим и спим.
