Скалолазка и мертвая вода - Синицын Олег Геннадьевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
Приступ внезапно прекратился. Бейкер смотрел на меня едким, прищуренным взглядом. Не осталось и следа от беспомощности и боли, которые владели им несколько мгновений назад.
– Нужно спешить, – произнесла я. – Взрыв выполнил свою функцию.
– Да, да, – ответил он.
Вертолеты не смогли приземлиться даже на очищенный от снега склон. Слишком крут для посадки. Пришлось им опять зависнуть над откосом, а людям спрыгивать на черно-белую смесь снега и камней. Я собственноручно спускала Верочку, привязанную к алюминиевым саням. Саймон принял ее, затем помог спуститься мне.
Бейкер и еще несколько человек столпились под «клювом», разглядывая то, что обнажила лавина.
В небольшом углублении открылось… даже не могу сказать – что. Скорее всего, это врата. Но такие необычные!
Округлый проем в скале закрывали четыре черных лепестка – массивные базальтовые створки. Они были похожи на исполинскую розу, высохшую или обугленную. Щели между створками забил снег. Скопился он и в углах ворот.
По окружности каждого из лепестков тянулись филигранные надписи на уже знакомом праязыке. Прелюдийском санскрите, если его можно так назвать. Линии и завитки очаровывали, притягивали взор. Буддийский монах или искусствовед мог бы просидеть перед ними до конца жизни, наслаждаясь формами и пытаясь найти новые и новые образы. В отличие от текстов из колодца, передо мной – истинное письмо, выполненное самими прелюдиями. Удивительно, что текстом можно наслаждаться, даже не приступая к чтению.
– Что здесь написано? – повелительно спросил Бейкер.
– Я не буду это читать.
– Бунт? – Он положил ладонь на рукоять мачете.
– Некоторые слова нельзя произносить без лишней надобности, – быстро заговорила я. – Особенно те, которые забыты и не утратили силу от каждодневного произношения. Слова соединяются с воздухом, воздух – с горой, лесом, камнями. И неизвестно, что вырвется из земных недр волей одной только древней фразы.
Бейкер убрал ладонь с мачете. Саймон и другие отступили от меня и от врат. И только Барсик в своем драном пальто остался на месте, глядя на меня с недоверием и затаенной ненавистью.
– Тогда как их открыть? – поинтересовался Бейкер.
Я дотронулась до места, где сходились все четыре лепестка. Там имелся круг, на котором отпечаталась худая четырехпалая ладонь. Ладонь прелюдия.
Легко и свободно створки повернулись, спрятавшись в стенах. Настолько легко, словно действительно являлись изящными лепестками, словно в них не было массы, присущей трехметровым базальтовым плитам. Только рисовые крупинки снега посыпались откуда-то сверху.
– Врата в Царство Мертвых открыты для всех, кто готов расстаться с собственной тенью, – сказала я. – Попасть туда может каждый. Выбраться – нет.
Из отверстия дохнуло холодом, от которого леденеет кровь. Пред нами открылся широкий тоннель с низким, давящим на рассудок потолком. Очень похоже на подземную автостоянку, но без машин.
Собственно, чего стоять на пороге и разглядывать пугающий мрак древнего подземелья? Времени остались крохи – жалкие двадцать минут. За них не успеешь проехать в метро и половину Кольцевой линии, а мне предстоит отыскать одну из величайших тайн.
Я надела рюкзак, накинула на плечо лямку веревки, которая привязана к саням с Верочкой. Шагнула в распахнутые ворота, в вязкую темноту.
– Не отставайте! – крикнула через плечо.
Бейкер взял с собой Саймона. Наверное, самого крепкого и преданного из всех людей, которые занимались превращением ледника в дуршлаг. И еще захватил мерзкого оборванца Глюки. Мне показалось, что Бейкер испытывал к нему какую-то родственную, почти семейную привязанность. Неудивительно, один мерзавец нашел другого. Дерьмо к дерьму липнет.
В замке Вайденхоф мне вдруг сделалось жалко Барсика. Его смешные и в то же время тяжкие приключения заставили проникнуться к нему сочувствием. Парень отправился на другой конец света, сам не зная зачем. Но после того как я увидела его в команде Бейкера, как поймала таивший злобу предательский взгляд, сентиментальные чувства начисто испарились. Я теперь помнила одно: бродяга два раза пытался меня убить.
Я бежала по широкому тоннелю впереди всех, волоча за собой сани с телом Верочки. Три луча от фонарей Бейкера, мулата Саймона и Барсика освещали дорогу. Стены терялись в темноте, зато пол и потолок периодически освещались. На мгновение открывались прекрасные прелюдийские надписи. Я мельком думала о том, что, если все-таки выживу, можно бросить работу в архиве, получить наследство Вайденхофа. И до конца дней изучать прелюдийский санскрит. Впрочем, не было смысла загадывать, поскольку смутным оставалось главное: что ждет впереди? Хватит ли времени, которое бежало намного быстрее меня и не знало усталости.
Пол имел едва заметный уклон. Мы все время спускались неведомо куда. Думаю, мы преодолели не меньше полутора километров, как вдруг впереди я увидела свет.
Свет в конце тоннеля… Не о нем ли рассказывают бедолаги, возвращенные врачами к жизни после клинической смерти? Судя по указаниям древних легенд, наша дорога вела к Царству Мертвых. Может, мы уже мертвецы?
На бегу я оглянулась на своих спутников. Трудно различать лица в темноте. Кажется, Бейкер тяжело дышал и морщился. Видимо, не давала покоя головная боль. По лицу Глюки градом катил пот, привычный его помойный запах распространялся гораздо дальше. Да я и сама забыла, когда мылась последний раз.
Нет, не должны мы выглядеть настолько непристойно на том свете. Даже если попадем в хозяйство Иблиса.
Свет оказался не тем, о чем я подумала. Прямые длинные лучи пересекали подземную дорогу от стены до стены. Будто четыре прожектора, выставленные в ряд по вертикали.
Свет – бледный, песочного цвета. Не слепящий и не режущий глаз. Каков его источник – понять было невозможно. Одно только не вызывало сомнения: это не солнечный свет. Неоткуда ему взяться в этих недрах.
Я повалилась на колени, не добежав до световых полос, пересекающих коридор. Жадно вдыхала холодный воздух, который пах растопленным воском и горьким запахом луговых цветов.
Саймон и Глюки обошли меня, приблизились к лучам. С удивлением рассматривали их – совсем как дети. А «взрослый» остался позади. Дыхание Бейкера слышалось за моей спиной. Я бы предпочла, чтобы там находился голодный людоед, а не американец. Тот хотя бы предсказуем, от него известно чего ожидать.
– Удивительно! – произнес мулат Саймон, погружая в свет ладонь. Она не разрезала луч на стрелы, пробивающиеся сквозь пальцы. Свет окутал ладонь, словно агент опустил ее в воду.
– Вы не представляете, как тут мягко и бархатисто!..
Барсик стоял неподвижно, наблюдая за рукой Саймона, плавающей в луче.
– Прелюдийские прожектора? – прогремел голос Бейкера у меня над ухом. – Зачем они?
Еще пару глотков воздуха, и я найду силы, чтобы ответить Бейкеру.
– Ух ты! – воскликнул Саймон, поворачиваясь к нам. – Там внутри целые течения! Так и гуляют по лучу.
Я подавилась вдыхаемым воздухом, когда глянула на помощника Бейкера. Точнее, не на него, а на световой поток за его спиной. Из него внезапно проступило лицо.
Да, самое настоящее лицо! Нос, рот, глаза – все почти как у человека. Только отсутствовала плоть. Лицо было целиком соткано из оттенков света, бликов и теней. Словно голографическая фотография, глаза которой практически живы.
Призрак смотрел на Саймона, наслаждавшегося светом. И взгляд его не выражал доброжелательности и гостеприимства.
Взгляд был диким! И голодным!
– Саймон, убери руку! – закричала я.
Мулат встрепенулся, детское удивление слетело с лица. Он попытался выдернуть ладонь. Но это ему не удалось.
Некая сила так тряхнула руку агента, что хрустнуло плечо, а сам он не удержался и упал на колени.
Справа, слева, сверху и снизу проступили еще несколько лиц. Из луча, который протянулся на уровне живота Саймона, высунулась рука. Маленькая, словно принадлежащая ребенку. Ухватила его за карман брюк и рванула.
