Дети Джедаев - Хэмбли Барбара (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Отлично, — сказал Люк. — Я хочу, чтобы вы разошлись по всему кораблю, везде и всюду, и принесли мне всех трехногов, и сложили их в одном помещении. Всех запереть в столовой и держать там. Не повредите их, не убивайте их, не связывайте их — просто осторожно доставьте туда и дайте напиться. Идёт?
Джавасы отдали честь. Их балахоны раздулись, словно гондарские оспины.
— Идёт, Господин. Вполне идёт. Платить сейчас?
— Принесите батареи к лифту 21, и я заплачу половину. — Люк старался не думать о том, как мало времени оставалось между настоящим моментом и 16.00. Крей предстояло быть казнённой, а ему приходилось разыгрывать из себя перед джавасами торговца утилем — И поспешите.
— Уже там, Господин. — Джавасы шмыгнули в темноту. — Ещё вчера там! — Висевшие высоко над полом обнаружители защёлкали и зажужжали, болтая манипуляторами.
Люк опёрся на свой посох. Он весь дрожал от усталости.
— Можешь побыть здесь ещё немного один?
— Вполне, сэр. Блестящий ход, если мне позволительно так выразиться, сэр-Люк извлёк из кармана панель управления салазками и опустил сами салазки на пол. Он сознавал, что запах джавасов в помещении усилился, когда открыл хвостовую дверцу, неуклюже балансируя, прислонясь к салазкам, и стащил с них выпотрошенного «Тредвелла» и двух змеедройдов «Гиромаха».
— Ладно, — сказал он, снова захлопнув дверцу. — Стеречь это будет потяжелее, но мне нужны салазки. Думаешь, обнаружители с этим справятся?
— На какое-то время, сэр. — Дройд казался обеспокоенным, вглядываясь в непроницаемую темноту, которая была почти прозрачной для этих теплочувствительных оптических рецепторов. — Хотя должен сказать, что эти джавасы дьявольски хитры.
Голос Каллисты прозвучал из темноты:
— Для нас бесспорная удача, что Люк не менее хитёр.
Он почувствовал её гордость за него, осязаемую, как прикосновение руки.
К тому времени, когда Люк и его разящее потом воинство прибыли к лифту 21, джавасы уже были там с батареями. Люк направлял антигравитационные салазки, радуясь, что пока держится на ногах, — он уже чувствовал подкрадывающуюся усталость и начало боли и подумал: «Проклятье, я ведь наложил перигин всего несколько часов назад!»
Он взглянул на хронометр над дверями лифта. 15.20. С какого-то верхнего уровня по шахте лифта долетело знакомое мягкое контральто:
— Всему экипажу занять места у экранов наблюдения в комнатах отдыха секторов. Всему экипажу занять места у экранов наблюдения в комнатах отдыха секторов. Невыполнение будет рассматриваться как".
Угбуз и его молодчики автоматически развернулись кругом. Люк отпрыгнул от салазок, скривился от боли, споткнувшись, и схватил капитана за руку:
— К вам это не относится, капитан Угбуз. И к вашим людям тоже.
Кабан нахмурился, напряжённо думая.
— Но неявка будет рассматриваться как сочувствие целям диверсантов.
Люк сфокусировал Силу в тесной тьме этой растревоженной и раздвоенной души.
— У вас особое задание, — напомнил он ему. — Ваша задача — исполнить своё предназначение кабана племени гекфедов. Только так вы сможете истинно послужить целям Повеления.
«Как же легко должно быть, было Палпатину, — с горечью подумал он, видя в глазах кабана возникшее радостное облегчение, — манипулировать людьми, используя именно такие слова, именно такие мысли».
И "как же легко любому, кто это проделывал, пристраститься к такому приливу энтузиазма, с которым капитан штурмовиков сделал знак своим последователям вернуться к открытым дверям шахты.
Работа по соединению батарей в серию и подключению их к подъёмникам салазок с жёлто-зелёными змеями реверсивных тросов заняла всего несколько минут. Обострив до предела восприятие, Люк слышал дыхание и сердцебиение часовых на верхних уровнях шахты. Тусклое свечение посоха показало ему на стенках шахты отметины рикошетов, чёрные шрамы повсюду вокруг дверей лифта, где клагги упражнялись в меткости. При медленном подъёме антигравитационных салазок гекфеды станут неподвижными мишенями.
15:25.
Люк вынул из кармана шар управления «щебетунчиком». Нажав на кнопку активации, он потянулся мыслью ещё дальше, прислушиваясь к гулкой пустоте шахты, молясь, чтобы энклизионная решётка не закоротила цепи водера…
— Никос!
Отдалённый, отзывающийся эхом, редуцированный до полуслышимого воющего вздоха крик все ещё доходил до него — страшное эхо ужаса и ярости. У Люка болезненно перехватило дыхание, когда он услышал — наполовину услышал, а может быть, только почувствовал — топот сапог, шипение открывающейся двери.
— Никос, будь ты проклят, веди себя как мужчина, если ещё помнишь, как это делается! И внезапно донёсшийся голос часового:
— Что это?
Люк ничего не услышал. Но миг спустя кто-то другой сказал:
— Сюда подымаются вонючие подонки гекфеды! Топот удаляющихся ног.
— Давай! — Люк врубил активаторы на моторах салазок, когда двое гекфедов скользнули через край в шахту лифта. Салазки забалансировали, закачались, словно шлюпка в колодце. Люк поднял энергию по медленной кривой, когда эти эрзац-штурмовики посыпались кучей на салазки. Он сознавал под собой тёмный провал глубиной метров в восемьдесят, а то и больше. Салазки немного осели под весом гекфедов, шахта донесла несколько отзвуков, но отдалённых; закрыв глаза и расширив сознание, он услышал, как ругаются клагги, следуя за дрейфующим «щебетунчиком» по безмолвным коридорам и складам, освещённым только слабыми свечами аварийного освещения. Почти слышал — мысленный вздох — эхо безмолвного смеха Каллисты, когда та гнала обнаружитель впереди них, словно ребёнок, толкающий воздушный шарик.
А затем снова голос Крей, горько проклинающей человека, который не мог ей помочь, когда её волокли по коридорам навстречу смерти.
«Нет, — отчаянно подумал Люк, постепенно увеличивая подачу энергии в реактивные антигравитационные подъёмники. — Нет, нет, нет…»
Двигатели на мгновение натужно завыли, отчаянно борясь с весом, вдвое превышающим их проектную подъёмную силу на гравитационном столбе, в свою очередь в дюжину раз превышающем тот, куда им изначально предназначалось подыматься…
Люк закрыл глаза и зачерпнул энергию Силы.
Было трудно сосредоточиться, трудно сфокусировать и направить пылающую мощь вселенной через рассыпающееся от усталости тело и затуманенный нарастающей болью мозг. Трудно призвать кристально-прозрачную мощь сияющих энергий звёзд, космоса, солнечных ветров, жизни — даже энергии потных, вонючих, сердитых и отчаянно запутавшихся существ, собравшихся вокруг него. Ибо Сила была и частью их тоже. Частью трехногов, джавасов, песчаного народа, китанаков… — Все они обладали Силой, пылающей мощью жизни.
Сосредоточиться было всё равно что пытаться сфокусировать свет при помощи искривлённого и грязного стекла. Люк изо всех сил старался очистить мозг, отставить в сторону Крей, и Никоса, и Кал-листу… и себя тоже отставить в сторону.
Салазки и их груз начали медленно подыматься.
«Только лифт, только подъем, — думал Люк. — Это единственное, что существует на свете». Никаких до и после. Словно сверкающий лист, взлетающий в темноте Крики клаггов стали громче.
Словно глядя на какой-то датчик, не имевший никакого отношения к телу и душе сына Анакина Скайвокера, Люк видел, как освещённый оранжевым светом фонарей дверной проём опускается к ним, и приготовил свою руку, лежавшую на управлении реактивными антигравитационными подъёмниками. «Эти идиоты собираются прыгать на плечи друг другу, торопясь первыми добраться до дверей…»
Это опрокинуло бы салазки и свалило их в почти стометровую шахту, но он не мог нарушить транс, чтобы высказать это. Вместо этого он замедлил свои мысли, ускорил восприятие, подстраивая четыре подъёмника салазок по отдельности, чтобы компенсировать дисбаланс, когда — точно по расписанию — гаморреанцы прыгнули, схватились и взгромоздились на плечи друг другу, стремясь первыми миновать дверной проём, визжа, ругаясь, размахивая топорами и наплечными пушками, не обращая внимания на то, как Люк выполняет манёвры, которые заставили бы побелеть любого транспортного техника. Салазки покачнулись и вздыбились, но никто не упал. Гекфеды, воспринимая это навигационное чудо как нечто заурядное, дружно посыпались с салазок и исчезли.
