Ультра (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
— Вот и всё, Поликарп, добегался. — произношу я.
Суо открывает перед глазами список Топ-10 по региону. Поликарп Тополев зачеркнут. Подхожу к телу и забираю три куба. Клёво. И совсем не жаль.
— За что? — тихо спросила из-за спины Прасковья.
— Маньяк-убийца, орудовал километрах в пятистах отсюда. Тридцать пять жертв из местных, ещё хрен знает сколько китайцев. — ответил я на это.
— Вырезал печень и сердце, а тела оставлял в живописных экспозициях. — дополнила Суо.
— Это реальный маньяк, вырезал печёнки и сердца. — дополнил я своё объяснение новыми сведениями.
Честно говоря, в глубине своей души я признаю, что это занятие — не самое моральное в моей жизни. Система толкает меня к убийству ради денег и развития. Будто бы это всё оправдывает. Но это не так. Я пристрелил только что человека. Внезапно, он не ждал. И не дай бог это окажется какая-то подстава…
— И ты уверен на все сто? — подлила масла в огонь разгоревшегося внезапно сомнения Прасковья.
— Вот ты и поможешь мне убедиться. — сказал я и начал обыск.
Должны быть хоть какие-то признаки… Хоть что-то… Ведь не бывает, что маньяк совсем ничего не оставляет.
Хижина была пуста. То есть, не пуста, тут были все условия для автономного существования, даже некоторое количество покрытых пылью просроченных консервов… Стоп. А чем питается этот отшельник? Точнее, питался?
Кухня обжитая, но я не обнаружил никаких признаков свежей еды. В холодильнике какие-то соленья, но ничего из магазинного. Что-то тут нечисто…
— Подвал. — посоветовала Суо.
Я вышел наружу. Подвал заметил ещё когда только подходил. Удар попавшимся кстати колуном — замок отвалился.
Сразу пахнуло застарелым потом и дерьмом. Он что, срал там?
Закрыв нос и рот тряпкой, задержал дыхание и спустился вниз.
А вот и доказательства.
— Прасковья, не ходи. Тебе сюда не надо. — сообщил я наверх.
Тут действительно кто-то гадил. Клетка, миска для еды, а также освежеванный человек, висящий на крюке. Ну да, в тайге сложно выжить без помощи…
Больной дегенерат держал этого неопознаваемого теперь человека как консерву, возможно даже не его одного. Долго держал, дерьмо сгребал в тележку, кормил хрен знает чем…
Вот что за мир у нас такой? Это просто жесть… Невозможно.
— Б-боже… — в проёме подвала свет загородил силуэт Прасковьи.
Она исчезла из проёма, судя по звуку, упала на землю и начала блевать.
Выйдя наружу, я упал на землю и тоже начал блевать.
— Суо, что за… дела? — спросил я мысленно.
— Иногда рефлексы преодолеть очень сложно. — ответила Суо.
Проблевавшись, поднялся на ноги и нашел взглядом лопату. Сходил в дом, взял пакет и перекидал все следы нашей с Прасковьей "деятельности" в него, вместе с землёй. Незачем оставлять своё ДНК на месте преступления. За самосуд у нас сажают очень надолго.
— Что же это?.. За что же так… — плача воспросила Прасковья.
— Постарайся забыть всё это. — попросил я её. — И я постараюсь забыть. Он действительно ё№%ный маньяк. Был. К чёрту, поехали отсюда.
Самурай тихо рявкнул и унёс нас прочь от этого поганого места. Настроение дерьмовое — это легкое описание. Внезапно, при объезде очередного оврага, что-то врезалось в багажник. Прасковья буквально взлетела в кресле.
— Это что за нахрен? — спросил я вслух.
— Я-я не знаю. — испуганно призналась Прасковья, обернувшись назад.
— Это награда подъехала. — объяснила происходящее Суо. — Не показывай Прасковье. Долго объяснять будешь и в конце концов не объяснишь.
— Сиди, где сидишь. — остановил я машину.
Открыв багажник, посмотрел на содержимое. Слитки платины, идентичного размера, как один. Охренительно. Десять килограмм. В килограммах платину никто не продаёт, её продают в тройских унциях. И тройская унция сейчас стоит тысячу пятьдесят три доллара. Здесь ровно десять килограмм, можно не проверять. Это триста тридцать девять тысяч шестьдесят шесть долларов. Умножаем на десять, получаем три миллиона триста девяносо тысяч шестьсот шестьдесят рублей. И это только за то, что нечеловеческая тварь из тайги перестала тратить кислород нашего с вами дома… А ведь ещё есть три куба развития…
Нет, нихрена не успокаивает.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
— Что там? — неуверенно спросила Прасковья, когда я захлопнул багажник и сел за руль.
— Награда. — буркнул я коротко.
— Какая награда? — не отстала Прасковья.
— Щедрая. — ответил я и сконцентрировался на дороге.
Хрень полная. Куда я дену платину? Её сейчас не легализовать вообще никак. Всё давно посчитано, добыча драгоценных металлов и неметаллов контролируется единым псевдо-ИИ, ввоз-вывоз, расходование, даже усушка и утруска. Это не граммы, которые мало ли где могли заваляться, тут десять кило…
И как находку их не объявишь, уйдёт в собственность государства, а я схлопочу кучу вопросов и, скорее всего, срок. Вряд ли условный. Плохо.
— Слушай, а твой папаша может как-нибудь легализовать десять килограмм платины? — поинтересовался я у Прасковьи.
— С чего бы ему это делать? — ей ситуация вообще не нравится, она только-только догадалась стереть рвоту со рта.
Ну, это понятно. Стала соучастницей убийства, пусть и какого-то психа, жравшего людей. Отмажут её, конечно, но образуется хорошо видное пятнышко на репутации. И это не появление в общественных местах в пьяном виде. Это даже не избиение случайных прохожих. Даже не убийство прохожего по неосторожности. Это соучастие в капитальном таком умышленном убийстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору. И хрен ты докажешь, что сговора не было. Зря я её, конечно, взял с собой. Но не воротить прошлого, как и слов назад не вернуть.
— Ну, если, чисто гипотетически, имеется десять килограмм платины тысячной пробы. — вновь заговорил я. — Химически чистые, абсолютно без примесей, десять кило. И их надо сбыть. Скажем, я могу продать её твоему папеньке за миллион рублей. Он на это подпишется?
— Это не так обсуждается. — дала задний Прасковья. — Лучше с ним самим беседовать.
— Ну хорошо. — кивнул я. — Можешь связаться и переговорить?
— Я… — Прасковья замерла и достала телефон.
Рингтон вдруг заверещал голосом Рианны что-то о наркотической любви.
— Это папа! — она нажала "Сброс".
— Ты зачем сбросила? — не понял я действий.
— Он ничего не знает. — ответила Прасковья.
— Ну охренеть теперь… — ударил я ладонями по рулю. — Сука, твою мать… Я думал у вас всё схвачено и все всё знают!
— Он меня убьёт… — психика Прасковьи, подорванная последними событиями, дала сбой и она заревела.
Я не стал ничего говорить, лишь включил магнитолу. Зазвучал характерный рок-н-ролльный перебой. Затем зазвучал хриплый, весьма запоминающийся голос:
Затем раздались очень клёвые аккорды, или как их там, в музыке вообще не разбираюсь. Но очень крутые.
