Инфернальный реквием - Фехервари Петер (читать полную версию книги .txt) 📗
— Ты уверен, Тайт? — сурово уточнила Аокихара.
— Здесь ни в чем нельзя быть уверенным, но да… Я думаю, что прав.
— Думаешь?
— Может, если мы решим уравнение… — начала Камилла.
— Нет у него решения! — рявкнул Иона, потеряв терпение из–за дурноты. — Мы должны…
— Император, оборони мою душу! — воскликнула Женевьева, раскинув руки.
Мгновением позже ее тело размытым пятном промчалось сквозь воительниц, стоявших позади нее, и исчезло в пропасти.
— И вновь Сестра Пламени указывает нам путь, — заметила Чиноа. — Камилла, ты последуешь ее примеру.
— Старшая сестра, я…
— Выполняй приказ, сестра!
— Есть, командир.
Камилла принялась рьяно молиться. Посреди псалма ее тело задрожало, выпало из синхронизации с реальностью и унеслось за Женевьевой.
«При всех твоих изъянах, Камилла, ты веришь искренне», — признал Тайт.
— Сестра Индрик, — выжидающе произнесла Аокихара.
— Не могу, — ответила проклятая женщина.
— Ты должна, сестра.
— Я не могу! — В голосе Туризы звучали нотки ужаса. — Если я поступлю так, то утрачу саму себя. Порча внутри призывает меня… упасть.
— Оставь нас, пастырь, — велела Чиноа. — Нам с сестрой требуется поговорить наедине.
— Хорошо, старшая целестинка, — негромко сказал Иона. — Но не задерживайтесь слишком долго. Капкан может захлопнуться.
— Иди, Тайт!
Глубоко вдохнув, Иона капитулировал перед силой тяжести. Она швырнула путника в бездну, как в пасть изголодавшегося зверя. Тайт летел так быстро, что обгонял любые звуки, но все клеточки его тела завывали, пока коридор несся мимо, размываясь и оборачиваясь абстракцией из стен, окон и светильников, мгновенно слившихся в одно целое. Вслед за пространством ринулось время: прошлое и будущее коллапсировали, образовав сингулярность бесконечного настоящего.
«Неужели я ошибся? — спросил себя Иона за миг до того, как любые вопросы стали ненужными. — Неужели…»
— Желаешь ли ты узреть реальность? — спросил равнодушный голос.
— Да… Нет… Да… Нет… Нет… Нет… Да… — ответило ему бесконечное множество отражений Ионы Тайта, соглашаясь или отказываясь. Но каждое из них втайне отвергало собственное решение.
Неотвратимая вечность раскололась, разобрав наблюдателя на фрагменты и соединив их обратно в мгновение ока. Конец полета не ознаменовался ни толчком, ни даже секундной дезориентацией. Прибыв из «никогда» в «сейчас», Иона просто вновь начал существовать.
Он стоял на дне колоссальной чаши из черного стекла. Из ее основания раскручивалась серебряная спираль, промежутки между витками которой увеличивались по мере того, как они поднимались по стенкам к далекому краю, окутанному сине–фиолетовой дымкой. Девять узких лучей света, пронизывающих мглу, двигались по вроде бы случайным маршрутам, постоянно меняя свой оттенок. Стекло переливалось от их касаний, и на его поверхности мелькали и исчезали вытравленные символы. Откуда–то сверху доносились гулкое жужжание и скрежет, перемежавшиеся резким тиканьем.
«Словно какая–то титаническая машина», — подумал Тайт.
Сестры Камилла и Женевьева находились возле него. Обе стояли в полуприседе, спина к спине, и держали оружие наготове, хотя враг мог спрятаться разве что в небе. Женевьева, сменившая болтер Марсильи на свой огнемет, бдительно водила стволом по дуге. У дула пылало запальное пламя.
С резким хлопком вытесненного воздуха рядом с ними возникла Аокихара. Как и другие целестинки, она немедленно приняла защитную стойку и начала осматриваться.
— Где Индрик? — спросил Иона через несколько секунд, когда Туриза так и не появилась.
— Сестра Индрик найдет другую дорогу! — отрезала Чиноа, ясно дав понять, что не собирается говорить на эту тему.
«Значит, нас осталось четверо», — угрюмо сказал себе Тайт.
Даже если Туриза отыщет альтернативный путь, то он выведет целестинку в какое–то совершенно иное место, а скорее всего, и время. Какой бы удел ни выпал Индрик, она потеряна для группы.
— Я знаю, что это за место, — объявила Аокихара, проведя по стеклу рукой в латной перчатке. — Хотя и представить не могла, что увижу его отсюда и уж тем более дотронусь до него.
— Купол! — Вслед за ней озарение посетило и Иону. — Мы внутри купола схолы.
Причем в самой верхней его точке: будто здание перевернулось, и купол превратился в чашу. Но величина его казалась просто невероятной.
— Он… вырос, — предположила Камилла.
— Или мы съежились, сестра. — Выпрямившись, Чиноа взглянула в затянутую пеленой высь. — Так или иначе, Теневой Планетарий расположен прямо над нами.
— Берегись! — воскликнула Женевьева, указывая на опасность стволом огнемета.
Один из подвижных лучей, петляя, приближался к отряду, и за ним следовал другой.
— Не давайте им коснуться вас, — предупредил Тайт.
Полосы света перемещались в целом медленно, но непредсказуемо, а порой внезапно ускорялись. И только безумец предположил бы, что лучи не смертельны для людей.
«Их отбрасывает Планетарий, — решил Иона. — Мы ползаем по его теневой карте небес».
Когда световые пятна подобрались ближе, группа отступила вверх по изогнутой стене купола. Как ни поразительно, Тайт вообще не ощущал наклона: пока он поднимался, поверхность непрерывно выравнивалась под ним. Чаша словно вращалась, чтобы путник мог идти уверенно. Очевидно, то же самое относилось к соратницам Ионы, поскольку Камилла, обогнавшая его на несколько метров, спокойно шагала под немыслимым углом. Хотя Тайту уже следовало бы привыкнуть к подобным искажениям реальности, их обыденность нисколько не умаляла его возмущения. Иона безотчетно отвергал саму идею того, что законы бытия могут зависеть от наблюдателя.
— Материальный мир прочен не более, чем наша уверенность в нем, — преподнес Тайт поживу книге. — Чем меньше мы доверяем ему, тем заметнее слабеет его внутренняя связность и тем ближе мы подходим к распаду.
Он почувствовал, что том вписывает эти рассуждения в основной текст, исправляя ранние отрывки с каждым новым прозрением.
«И я все еще понятия не имею, отчего так происходит».
Услышав свирепый электрический треск, Иона обернулся и увидел, что два луча, вынудившие отряд уходить, соединились в центре купола. При соприкосновении их сияние обрело оттенок, от которого у Тайта словно закровоточил разум. Полосы быстро разошлись, однако после их краткого контакта в воздухе повис некий вращающийся объект диаметром с большое колесо. Абстрактная сфера, целиком сотканная из розового света, казалась порождением кошмаров измученной геометрии. Вокруг нее искрили неровные дуги разрядов, сопровождающиеся невнятным безумным смехом. Глядя на этот шар, Иона испытывал одновременно прилив энергии и отвращение, как если бы вдохновение обратилось в нечто противоположное себе или мудрая теория извратилась во что–то порочное…
— Демон! — От омерзения крик Камиллы сорвался на визг.
— Стой! — рявкнул Тайт, но целестинка уже открыла огонь.
Сфера протяжно завопила, разрываемая болт–снарядами. Ее фантомные осколки разлетелись вокруг, приобрели голубой цвет, слились воедино и разделились на две вертящиеся пирамидки, обе величиной в половину родительского шара. Камилла обстреляла их, но объекты ринулись в разных направлениях, зигзагами уходя от очередей. В полете они издавали электронный вой, похожий на скорбный плач.
Справа от Ионы полыхнула новая вспышка: там пересеклась другая пара лучей, образовавшая еще одну розовую сферу. Не позволив шару ускользнуть, Тайт испарил его сгустком плазмы из пистолета Харуки, однако газообразные фрагменты остались на месте и посинели. Как только они образовали пирамидки, Чиноа изрешетила их из штормболтера и продолжила палить, когда голубоватые осколки сложились в четверку желтых кубов. Ни один объект не ускользал от ее скорострельного оружия, но слева от Аокихары уже сформировалась третья сфера, а немного дальше — четвертая.
