Стриптиз (СИ) - Бирюк В. (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Но… стало ещё хуже. В смысле — лучше.
Она прижалась ко мне в моих объятьях, запрокинула голову, глядя на меня снизу вверх, потянувшись губами к моим… а тонкая шёлковая ткань под моими ладонями не скрывает тайн её тела, не ослабляет его жар… скользит и увлекает… как живая юная кожа под ней…
— Гхр… Кха… Иди.
— Ты… ты меня прогоняешь?!
— Да. Иначе тебе и мне придётся прогнать Кастуся. Из души.
Кажется, моё волнение, мой осевший хриплый голос, моя реакция на неё — ей польстили. И как-то успокоила: да, она хороша, вон как самого «Зверя Лютого»… трясёт и потряхивает.
Она, ещё — неуверенно, но уже — довольно, улыбнулась. И, придерживая на груди этот идиотский халат с драконами, убежала.
Факеншит! Что за создания! Постоянно закручивают наши мозги в трубочки! Ведь понятно же: любой исход её визита — плох! Ведь чуть подумать… Где вы видели думающую женщину? Перед прилавком в универсаме?
Ага. Убежала. А как обворожительно она это сделала…! И сейчас они с Кастусем… в их опочивальне… на этом шёлке… вместе с драконами… Он её… а она под ним… а драконы — все оба! — шелестят, переливаются, льнут и… и…
Факеншит! А ведь я ещё поработать собирался! А теперь… все мысли в… в фантазиях о драконах. Пойду, что ли, бревно потаскаю… Для крепкого сна.
Мда… «Зверь Лютый» отличается умом и сообразительностью. Как космический попугай. Ещё: прозорливостью и предусмотрительностью. А не только зверством, лютостью и прочими… животными инстинктами. Но… жаль. Что… я бываю столь убедителен. Она была… ну очень! Повезло этому придурку Кастусю.
Э… виноват — образчику.
На следующий вечер, примерно в такое же время — снова. Слышу — пришёл кто-то. Женская походка. Неужто она… опять… эта дура решила… Виноват — не дура, а самая обаятельная, привлекательная и… и шелковистая.
Дверь открылась — входит… Самборина.
Облом.
Присмотрелся — нет, не облом, хуже — наезд.
Тип другой, возраст, повадка. Прежнего опыта взаимного общения… Взрослая женщина через четыре месяца после родов… Но — тоже. Только вместо халата — соболья шубка.
Улыбается завлекательно, очень сходно развязывает поясок… Профессиональной школы нет, но жизнь многому научила. Да что они?! Сговорились?! Что-то начинаю ощущать себя гинекологом-стахановцем после очередной трудовой вахты.
— Самборина! Ты это брось! Сигурд знает?
— А надо? Выгнать собрался? Я — не Кастусева девка, которую ты вчера… Я-то так просто — не уйду. А слуг ты звать не будешь — не по чести. Так что — давай. В смысле — бери.
Сдвинула шубку назад, спуская её на отведённые за спину локотки. Сильно распрямившись, будто собралась принять на грудь Звезду Героя — или героини? — уставилась в меня натруженными, набухшими «ресницами» кормящей матери, и, пренебрежительно отпустив шубку — соболью! — падать на пол за её спиной, шагнула ко мне.
Да на такой шубке баргузинского соболя из приданого жены — Темуджин царство своё построил! Чингисханом стал! Потрясателем вселенной! А она её как тряпку — на пол…
Самборина, несколько кривовато изображая улыбкой полную уверенность в правильности происходящего, дергала меня за пояс портупеи, раздражённо бормоча себе под нос:
— По-напридумывают… застёжек… не добраться никак…
Ну, извини. Я предпочитаю быть одетым. Чтобы не стать внезапно мёртвым.
Тут она что-то вспомнила. Видимо, Сигурд примерял с её участием мой подаренный кафтан с панцирем. Оставила в покое пряжку портупеи, обхватила меня одной рукой за шею и, многообещающе улыбаясь в лицо, опустила вторую руку ниже.
Как я уже объяснял, мой доспех имеет множество конструктивных особенностей. Одна из них — способ застёжки. Не на плечах и боку, как бронежилет или калантарь, не на спине, как лифчик или некоторые ламелляры, а спереди, распашной, как пальто или юшман. С традиционной кольчугой, которая — рубахой, одевается через голову и достаёт чуть не до колена — не сравнить.
Полы моего кафтана, естественно, донизу не застёгнуты — в своём же доме сижу! Вот туда она ручкой и влезла. И — нащупала.
— О… ишь ты какой… сам в руку просится… Ой!
У штангистов бывают три упражнения: рывок, толчок, жим… Мне охватило одного — последнего. Отчего я довольно резко исполнил два других — рывком развернул её к столу со свитками, прижал грудями к столешнице и обнажил меч… А? — Нет, ну что вы! Палаш — колюще-режуще-рубящее оружие. Мужчин же господь оснастил исключительно колющим. Ещё бывает ударно-дробящее. Но это не мой случай.
Самборина попыталась вывернуться, поделиться своей точкой зрения на… на происходящие процессы. Потом смирилась с решением общего собрания в моём лице.
Я исполнял традиционные для такой обстановки возвратно-поступательные. Как уже сказано: у штангистов это называется — толчок. У них — двумя руками. Руки у меня были заняты — судорожно сдирал с себя портупею и прочую… амуницию..
Хорошо что держать не надо — сама пришла, не убежит. Промелькнула мысль, что надо бы, всё-таки, уточнить насчёт Сигурда… Тут наши канцеляризмы громко закончились.
Был у меня как-то случай на осциллографе…
Так, ту историю — в другой раз.
Из-за разницы в росте нам было… несколько неудобно. Дама закинула ножку на стол, приподнялась на носочке, оперлась коленкой…
Стол и сломался.
Надо было нормальный письменный стол заказать. Двухтумбовый. Руки не доходят. А на этой «козлиной» конструкции…
Самборина, грохоча столешницей, задвинулась вверх ногами в угол. Откуда и помахивала голыми пятками, нервно хохоча. Мгновение спустя раздался следующий грохот. Это распахнувшаяся дверь влипла в стену. Там, кажется, тоже что-то сломалось.
В дверях стояли трое. «Глаза у них — как молнии блистали».
Нет, это не наёмные злыдни и горлохваты пришли меня убивать, пока я тут голый прыгаю! Это явилась спасать своего государя доблестная стража! Тело-хранители и двере-выносители. Впереди — Курт с оскалом, следом — Сухан с причиндалом, в смысле — с топорами на изготовку. Последним Алу. С рублёвыми глазами. И обнажённым мечом. Вот здесь — палаш.
— Чего вылупились? Голого мужика не видали? Вон пошли!
— А… эта… может… помочь?
— Сгинь! У тебя ещё помогалка не выросла!
Стража доблестно ретировалась, а я приступил к извлечению. Да не того! О чём вы подумали. А этой… княгини. Которая сдавленно хрюкала и хихикала в перевёрнутом состоянии.
Стоило мне прикоснуться к её лодыжкам, как они враждебно задёргались. Пытаясь попасть мне пятками в нос. А из-под столешницы, вставшей на ребро, донеслось страстное и задушевное:
— Ой, ой! Не трогай! Щекотно! Ой… хи-хи-хи… ха-ха-ха… Не… не тро… ха-ха-ха…!
Выдернутая, наконец, из-под этих досок, Самборина утратила порядок в причёске и в украшениях. Приобрела багровый цвет лица. И давилась от хохота.
— Ну ты, Ваня… Ну ты… Зверь Лютый… Много чего видела-слышала… Но чтобы бедную женщину… вот так доской… перее… ублажать… «палки не нашёл»… столяр-извращенец… ха-ха-ха…
Меня… просто сносило от бешенства. Вчера один… облом, сегодня — другой… А завтра?! Это ж войдёт в систему! Это ж вообще сплошное обломинго по жизни! Это ж…! Да и опухнет снова.
— Та-ак. По-культурному у нас не получилось. Письменность… не выдержала. Тогда — по-пролетарски.
Она ещё досмеивалась, но я ухватил её за руку, довольно резко толкнул к валявшейся посреди комнаты на полу шубе.
— А… а по-пролетарски… это как? «На пролёте»? Ха-ха-ха…
— А вот так. На земле. На соболях.
Она ещё не сообразила — что к чему, пыталась как-то возразить. Но я очень торопился, опасаясь утратить… м-м-м… «пик формы».
Все проблемы у людей — между ушами. Но отдача-то от между-ушия — по всему телу! Человек-то и так со своими э… членами не всегда справиться может. А уж с мыслями и чуйствами…!
