Иверь - Еловенко Вадим Сергеевич (книга жизни .TXT) 📗
Он улыбнулся. Улыбка получилась грустная, но я был рад даже такой. Такое бывало в истории. Когда откровенную самодеятельность потом выдавали за четко спланированную операцию. Особенно такими вещами во все времена болели спецслужбы. Нас могло пронести, и кто-нибудь заработал бы потом на нашем деле пару-тройку поместий и внеочередных званий.
А могло и не пронести, и уже, когда бы мы сдались в ручки адмирала Орни, на наши бы надели кандалы и по еще старому приговору отправили бы за борт без скафандров. Чем не газовая камера? Даже лучше. Или в скафандре, но с двухсотчасовым запасом кислорода. Как в приговоре. Все могло быть. И верить на слово мог только самый больной. Даже письма лорда и моей сестры могли быть подделкой. Ну, постарались компьютерщики… Вот сидишь и думаешь… Пиво пьешь… И вспоминаешь, что раньше слову старшего офицера можно было верить.
– Ты им веришь? – спросил я Игоря.
– Я что, больной? – ответил он, выразительно вскинув брови и угадав мои мысли. – Нет, конечно. Но у нас особого выбора нет. Они сметут все армии планеты своей тысячей. Так что я не знаю, что делать.
Через пять дней мы скрепя сердце вместе с Интой принесли заново присягу Земле и непосредственно Его Величеству. Мальчик, понятно, первый раз приносил присягу непонятно кому. Для церемонии в глухие леса дикарей запада прибыла адмирал и ее свита.
Нас не арестовали, сказав, что мы еще месяц можем бродить сами по себе. А потом курьерский «Избранный» понесет нас в трехлетний полет к Земле. Инта был в шоке от того, что увидел. Когда с небес спускается крейсер дальнего поиска – это страшно. Километровая туша, сбросив на орбите все свои капсулы и пинассы, медленно проламывая лесной ковер, опустилась на опорную платформу. Я пытался Инте объяснить, что есть и большие корабли, собираемые на Прометее рабами-преступниками. Что есть звездные авианосцы, несущие на борту сотню-другую пинасс и пару таких вот крейсеров с собственным вооружением. Он недоверчиво посмотрел на меня. А уж когда я сказал, что один такой в составе группы торчит на орбите, мальчику стало совсем плохо. Игорь тяжело вздохнул и сказал, чтобы я прекратил пугать мальца.
Присягу в торжественной обстановке крейсера закрепили подписями, и нам заново выдали жетоны. Инта долго рассматривал свой и не понимал, зачем он. Игорь по-доброму объяснил, что когда императора убьют, то его опознают по такому жетону. Инта только головой покачал. Как и я.
Спустя месяц – нас по неизвестным причинам пока не отправляли – началось строительство базы на берегу океана. Я пытался отговорить их, рассказывая о пропаже людей. Надо мной посмеялись. Я попросил, чтобы мои показания записали и сохранили в сейфе адмирала. С пятой попытки они это сделали, и только тогда адмирал озаботилась этим вопросом. Но не отменять же строительство по таким показаниям! Она и не отменила. За три месяца база развернулась в город. Космодром готов был принять всю эскадру. Космодром – это не суша… Это океан. Именно на него садится большинство кораблей. Только чтобы избежать столкновений и качки, он окружается специальными полосами на поверхности, имеющими свою прочность и эластичность. Несколько рядов таких полос не дают штормам натворить бед на поверхности космодрома.
Мы, часто освобождаясь от дел, прилетали сюда посмотреть на посадку или подъем чего-нибудь гигантского. Сколько летали, а все равно завораживает.
Нас не отправляли. Адмирал однажды вызвала и сказала, что мы просидим еще месяц. Потом еще. А потом и не вызывала. За нами закрепили обязанности временной администрации по управлению аборигенами. Это так… иллюзия. Мы ничем не могли противодействовать, когда десантура уводила из лесных поселков целые толпы женщин для своего развлечения.
Скрипя зубами, Игорь однажды заехал паре придурков. Они его не тронули. На его рукаве была нашивка «мастер-наставник». Но и на его приказ не трогать местное население они плевали. Адмирал приказала десанту отдыхать. И каждый это понял по-своему. Когда Игорь сунулся к адмиралу, та от него только отмахнулась. Напомнила ему, что он сам был десантником. Игорь, черный как уголь, вышел от нее и с размаху заехал в лицо мастеру-наставнику этой толпы десантников. Тот его тоже не тронул за такую наглость. Что с инвалида возьмешь…
Короче, Игорь таким вот их поведением оскорбился и после уже редко со мной мотался на базу ВКС. Я только руками разводил. И втихаря разрешил через Инту мочить всех насильников, если смогут. Насколько мне известно, такое только с одним произошло.
Мы забили на империю огромный болт. Теперь ею занимались маленький Инта и Ролли с королевой. Вроде у них получалось. Развитие тоже вроде продолжалось. Все города были теперь освещены, наподобие Тиса и поселка рыбаков. Начали стройку железной дороги до городка Десятника. Но это уже делалось без нашего участия. Мы только изредка присутствовали на совете. И на нем узнавали уже новости и планы.
А на пятый месяц нашей сдачи планеты пришли те, кого все мы так боялись. Адмирал говорила, что она готова к встрече с Маткой. Но вот к десяти Маткам она даже в теории не могла подготовиться.
Все началось со знакомого нам «северного сияния». Незаэкранированная в этот раз капсула дала уничтожить все аккумуляторы в ней. Понятно, что и часы и прочие приборы на батареях подохли безвозвратно. Где и как найти на планете, стерильной от накопительных элементов, батарейку для часов?
Адмирал была к этому не готова. Она только и успела, что поднять флот на орбиту, где кувыркались ошметки внезапно уничтоженных сторожевиков.
Мы даже на место сбора прибыть не успели. Так и проторчали на планете, наблюдая за ходом боя.
Авианосец в стратосферу так и не поднялся. Он левиафаном рухнул в воду океана, подняв небывалую волну, почти смывшую базу ВКС. Он, конечно, выплюнул из себя содержимое еще до падения, но штук пять или шесть пинасс, приказав долго жить, рухнули в океан за своим носителем. Все остальные вышли на орбиту и вступили в бой с противником, в десятки раз превосходившим своим флотом оккупационные войска Земли.
А адмирал сбежала. Я, наверное, тоже не вынес бы вида десяти атакующих меня Маток Орпеннов. Это десятки тысяч автоматических микрокораблей, стремящихся тебя уничтожить. И не испугаются они и не сбегут. А погибнут и не поймут этого своими электронными мозгами. Но перед этим успеют израсходовать свои арсеналы и не на кого-нибудь, а на тебя. Я ее понимал. Только вот трибунал таких вещей не понимает.
Когда кончился звездопад и тонны металла рухнули в океан и на мою многострадальную империю, мы еще долго сидели в полном молчании. Орбита стремительно пустела. Матки собирали своих отпрысков. И никого на планету не пускали. Я-то ожидал, что сейчас повалятся на нас их тупые автоматические десантники, а они, собрав все и вся, вышли за орбиты лун Ивери. На орбите осталась только одна Матка. Снова планету прополоскали в северном сиянии, и мы даже закрывать корабль не стали. Все, что могло испортиться, испортилось раньше. Мы просто сидели и ждали. И дождались.
Код с каплей в треугольнике выскочил на экраны, и мы ответили. Надеялись, что с нами будет связь: либо визуальная, либо голосовая. Хрен! Там пришло послание: «Игорь Оверкин, Виктор Тимофеев. В случае получения послания немедленно подняться на орбиту».
Тут-то мы и узнали, как действует программа.
Я лично ничего не помню. Это потом мы, считывая показания капсулы, узнали, что я включил генератор и поднял капсулу в стратосферу. Игорь же в это время надиктовывал на кристалл какую-то абракадабру. Причем не на языке или коде Орпеннов, а вообще на непонятном наречии. Кристалл с этой абракадаброй мы не нашли. Скорее всего, мы оставили его на Матке. Капсула даже засняла наш выход внутри корабля Орпеннов. Без скафандров, в одной броне, с которой не расставались, мы ушли в конец ангара и там исчезли за гигантскими дверями.
А потом… Потом сутки на анальгетиках. Головные боли были в точности как в прошлый раз. У меня до обморока, у Игорь до рвоты. Но мы выдержали и только горько смотрели друг другу в глаза, гадая, какую программу в нас на этот раз загрузили. Игорь даже предложил застрелиться, но потом мы общим голосованием решили, что не стоит. Жить еще хотелось. Думали и гадали: что бы с нами было, если бы мы, к примеру, не имели корабля для поднятия на орбиту? То есть приемник бы был, а вот корабля не было? Убила бы нас программа? Или мучениями свела с ума? Ответа не было.
