Маги нашего города - Куприянов Сергей Александрович (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗

– Сам сказал? – удивился Мих Мих.

– Да. А что?

– Ничего, все нормально. Хотя и несколько странно.

– Это, вообще-то, много или как?

– Серьезный вопрос, Паша. М-да. Знаешь, я, кажется, впервые отвечаю на такой вопрос кому-то, кто сам находится под расследованием.

– Нет, если это закрытая тема, то не надо! – запротестовал Павел.

– Да понимаете, какая штука-то. С одной стороны, как бы и закрытая. Как говорится, по идее. С другой же стороны, никаких запретов не существует. А поскольку в данной ситуации я в каком-то смысле на твоей стороне, пусть не как адвокат, а хотя бы как эксперт, то вправе, как я полагаю, дать некоторые пояснения.

– Очень вправе! – горячо заверила его Марина.

Степанов усмехнулся, и рукой показал направление, куда им двигаться дальше.

– Надеюсь. Если экспертиза проводилась в полном объеме и с надлежащим качеством, а поскольку Александр Петрович упомянул проценты, то, полагаю, так оно и было, иначе откуда бы им взяться, то цифра эта не дотягивает до идеала. Если, конечно, речь не идет о, так сказать, остывших следах.

– Экспертиза проводилась на месте по прошествии всего нескольких часов, – твердо сказала Марина.

– Что значит "на месте"? – вскинулся Степанов. – Поясните.

– У Перегуды там своя лаборатория.

– Вот даже как! Интересно. Очень интересно. Это факт?

– Сто процентов, – заверила его Марина. – Можете у Горнина спросить. Так что вы скажете о цифре?

– О цифре? Что тут говорить? Маловато будет. Несколько часов... Это вам не неделя и даже не сутки. Да, маловато.

Павел слушал его и испытывал чувство, будто очень многое про Мих Миха он еще не знает. Все эти намеки на адвоката, на непосвященных, на некое право, определять которое берется какой-то рядовой, в общем, маг, и к тому же отставной уже – все это вызывало кучу вопросов. Но задавать их сейчас было не к месту, да и, в общем, не ко времени, которого не было. Да еще он и тянет каждое слово, словно оперный певец свою самую выигрышную ноту. Так долго, что даже мысль теряется.

– И что это значит, Михал Михалыч?

– Ну, вариантов не так много. Например. Если автор и заодно прототип фантома постарается это свое создание, что называется, подтереть. То есть исказить его.

– Это возможно?

– Ну а почему нет? Взять чужую маг-матрицу и привнести ее в существующий образец.

– А где ее взять?

– Ну-у... Найдется, где взять. При желании-то. Но тебе, полагаю, негде. Извини, но это пока не твоего уровня задача. Может, еще и дорастешь, но... В общем, не обижайся, но это факт. Второе! Некто создал такой фантом под тебя. То есть как бы ты, но и не ты.

– Свидетели видели там женщину! – выпалила Марина.

– Да? Странно. Мужика вроде бы легче подстроить под образ. Впрочем... Павел, у тебя близнецов, сестры, скажем, нету?

– Я один в этом смысле.

– Ну, знаешь, бывает, что женщина родила двойню, а второго ребенка того, умыкнули. Сам я с таким не встречался, – поспешно добавил Степанов, – но в детективах читал.

Такого рода предположения любого человека могут пусть и не выбить из колеи, но заставить задуматься – точно. А вдруг? И Павел задумался, задумался настолько, что чуть не вляпался в кучку собачьего дерьма. В последний момент, отдергивая ногу, он ухватился за локоть Марины. Та с неожиданной скоростью напряглась и, сначала поддержав его, затем резко прижала его кисть к своему боку. Даже через теплую одежду от ее тела шел жар.

– Спасибо, – пробормотал он, с некоторым трудом выпрастывая руку. И уже громче, для Степанова: – Нет, не может такого быть. Меня принимал друг моего отца, это я точно знаю. Даже встречался с ним. Думаю, это исключено.

– Да уж, пожалуй. Не гарантия, конечно, не сто процентов, но у других и такого нет. Будем считать, исключено. Тогда что остается?

Степанов замолчал, мерно шагая по дорожке. Навстречу им шла женщина с коляской и испитым лицом, так что строй пришлось разрушить, и Мих Мих вырвался вперед. Марина прильнула к Мамонтову, взяв его под руку.

– Можно проверить, – выдохнула она в самое ухо.

– Что?

– Тебя и фантом.

– Как?

– А сейчас, – она кивком показала на спину Степанова.

Павел даже приостановился, так что Марина, не ожидавшая от него такого маневра, проскочила вперед, а потом развернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. Ее глаза были распахнуты, что называется, до подштанников. Неужели ей так нравится чувствовать себя детективом?

– Михал Михалыч! – окликнул Павел, выводя стареющего мага из задумчивости.

– А? – обернулся тот. – Что?

– Вы не могли бы сейчас проверить, ну, тот фантом?

– Сейчас?

– Конечно! – энергично включилась Марина. – Паша вот он, а тот... Ну, может же быть? Хоть где-то. Вы же эксперт!

– Да какой я теперь... М-да... ну хорошо, давайте. Почему бы и нет? Только я к вам спиной. Ничего?

– Бога ради! – воскликнул Павел. – Только побыстрее, а? Время! Если можно.

– Тогда... – Степанов вдруг преобразился. Не то помолодел, не то сконцентрировался. – Кругом!

Со стороны это должно было выглядеть как сходка идиотов. Три взрослых человека вдруг повернулись друг к другу спиной, стоя на плохо вычищенной пешеходной дорожке, и при этом закрыли глаза. Интеллигентного вида мужчина, двигавшийся им навстречу, увидев эту мизансцену, замер, отчего-то опасливо глянув вокруг, и вдруг ускоренным темпом пошел обратно, при этом пару раз оглянувшись.

Павел почувствовал, как на него ахнуло. Крут, как-то очень крут добрейший Мих Мих.

– Потише, а!

Степанов обернулся:

– Павел, а ты чего, зонтиком-то, а? Прикройся уже.

И Павел прикрылся. То, что Степанов называл зонтиком, следовало трактовать как защиту. «Плащ». И он его надел. Или создал. Или соорудил. Кто-то говорит «построил». И почувствовал себя очень спокойно и комфортно. Зачем ему все это? Господи! Он не испытывал никакого напряжения либо усталости от того, что закрылся. В сущности, и раньше «плащ» его не сильно утомлял, это всего лишь мера защиты, но только прежде он этот невидимый щит держал, чувствовал его как тяжесть, хотя держать мог подолгу, сутками, то теперь он вдруг ощутил, что «плащ» не то что не давит – поднимает. Или хотя бы приподнимает. Для чего тогда все остальное, когда он может теперь вот так, в коконе, оградиться от всего внешнего, ненужного и докучливого? Ощущение того, что грудь его распирает силой, но в то же время и применять ее вовне не хочется, нет в этом необходимости, успокаивало до того, что хотелось сесть и уткнуться в собственные колени, замкнувшись в себе, словно улитка в собственном домике.

– Ну ничего себе! – воскликнул Мих Мих.

Павел резко обернулся. Степанов смотрел на него донельзя изумленными глазами.

– Что?!

– Могу тебя поздравить.

– С чем?!

– У тебя очень... Я бы сказал, идеальная защита. Теперь я понимаю, почему не смог тебя нащупать.

– Михал Михалыч! Ну время же!

– Не томите, – подхватила возбужденная Марина.

– Чего кричите? Ну, есть.

Дурные драматурги зачастую позволяют себе ремарки вроде "Они воскликнули хором". Впрочем, порой это бывает оправданно. Но в данном случае не законы драматургии, не дурной вкус, а не что иное, как правда, которая может быть эквивалентом истины, заставляет пересказчика засвидетельствовать:

– Что?! – Павел и Марина воскликнули хором.

– Чего вы так кричите? – поморщился Мих Мих. – Тебя здесь нет, друг мой. Ты там.

– Где?

– Ну, положим, карты у меня в голове нет.

– Но в прошлый раз вы же определили проспект Мира.

– Тогда у меня была, так сказать, реперная точка. Ну, точка на местности, к которой можно привязаться.

– Но хоть примерно! – взмолилась Марина.

– Ну, ориентировочно, это район Белорусского вокзала, и движется объект в сторону области.

Павел всмотрелся в Мих Миха, лицо которого было необыкновенно одухотворенным. Сейчас он творил и, несомненно, ловил от этого кайф.