Рикошет сна (СИ) - Агеева Рита (книги онлайн txt) 📗
— Мы полагаем, что в следующей вашей совместной миссии снова придется посетить некий дом. Попробуй дать там ему самостоятельность, — инструктирует меня Эмма, — или даже нет, вели его эту самостоятельность проявить. Пусть в одиночку, вне твоего поля зрения посовершает какие-нибудь действия, а потом доложит о них.
— Ага, доложит он, — не верю я, — скажет, опять память отказала.
— Докладывать о действиях Арчи может не только сам Арчи, — хихикает из клумбы Грабабайт, — а мы потом сверим то, что увидели менторы, то, сообщил мальчик, и то, что сообщил я.
Ок, пускай будет так.
До самого отхода ко сну я занимаюсь одним и тем же — всякой ерундой, которая помогла бы мне отогнать мысли о Большой Земле. Я уже давно не принадлежу к ней, почему бы она должна меня волновать? У меня есть свои непосредственные дела и задачи и днем, и ночью. Если вникать во всепланетные проблемы, с которыми не смогли справиться эксперты всех континентов, я (да и кто угодно) только зря разбередит себе нервную систему и вгонит себя в депрессию. Не думать, не думать, не думать… о розовом слоне.
К Арчи до отхода ко сну я даже не заглядываю — ни к чему. Пусть отсыпается, отъедается и смиряется с осознанием того, что теперь он часть Ритрита. Ночью на Ту Сторону мы выходим, как и в прошлый раз, практически одновременно.
Подростковая насупленность не покидает моего подопечного. Вернее, в его конкретном случае эта типичная возрастная насупленность оказывается возведенной в третью степень, помножившись на недоверие к нам, ритритовцам, и бескрайнее отчаяние от того, на что он успел насмотреться до того, как попал на наш безмятежный Архипелаг.
Мы в поселке, протянувшемся по обе стороны широченной трассы. Его обитатели, несомненно, зарабатывают на жизнь обслуживанием туристов и проезжих — вокруг поселка до самого горизонта простираются луга, а дома пестрят вывесками "Хостел", "Ночлег", "Массаж", "Домашний обед", "Аппетитный отдых".
— Куда мы идем? — в блеклом голосе моего ученика не звучит никакого энтузиазма. Впрочем, мне в свое время тоже приходилось преодолевать и апатию, и сомнения, и откровенное нежелание выполнять задания, навязанные Той Стороной — поэтому я его отчасти понимаю.
— Куда велят. Я пока не знаю.
Грабабайт подбегает к краю траншеи, прорытой вдоль проезже-пешеходной части улицы:
— Восхитительно! Прогулочная часть для домашних животных расположена ниже уровня земли! Чтоб они не какали туристам под ноги и не бросались под колеса их машин!
В траншее деловито бредут в обе стороны свиньи, ламы и пятирогие козы. Животные без погонщиков и пастухов строго придерживаются своей полосы движения и не лезут на встречную. Граба без раздумий сигает на спину лоснящемуся борову и катит куда-то по свом делам. Я не вмешиваюсь. Кот должен гулять сам по себе, тем более что на Той Стороне его мало что может удивить.
— Какое чудное название, — вытягивает руку Арчи. Какие же у него все-таки пианистские запястья.
Я вздрагиваю. Ученик впервые проявляет хоть какую-то инициативу. "Байковый сон" — гласит вывеска над крыльцом двухэтажной семейной гостиницы. Приземистый дом терракотового оттенка, в заросшем сорняками саду лениво копошится растрепанная старуха.
— Нам сюда, — киваю я.
— Откуда ты знаешь? — Арчи трепещет, пошире распахивает глаза. Причинно-следственная инерция Той Стороны прикоснулась к нему впервые — и это проще заметить со стороны, чем по самому себе.
— Просто потому, что из всех десятков домов именно этот не оставил тебя равнодушным, — пожимаю плечами я и толкаю калитку. — Это упражнение является логическим продолжением предыдущего. На этот раз тебе предстоит проявить самостоятельность… Вернее, даже не так — насладиться свободой своего самоощущения, своего выбора и своих решений.
Арчи косится на меня с непониманием.
— Тебя после всех твоих приключений вполне объяснимо сковывает стресс — а стресс препятствует восстановлению и памяти, и всего организма. Здесь же ты можешь полностью расслабиться. С одной стороны, окружающая обстановка кажется полностью реальной, ведь правда? С другой — это всего лишь фикция, эмуляция. Тут ты можешь спокойно делать все, что сочтешь нужным. Тебя никто не накажет и не пристыдит.
Ха, со второго раза впаривать умилительно-напыщенную ложь получается намного проще. Очень хочется добавить: "Можешь безответственно и безнаказанно вытворять все, что в голову взбредет — хоть вон тому селянину шею свернуть. Пока что у тебя нет ни своего Устава, ни заданий, ни системы поощрений или наказаний за их выполнение. Валяй, гуляй, пока мой нож в кармане реальности наготове!". Но я продолжаю трындычать в строгом соответствии с ролью:
— Главное — прислушивайся к своим ощущениям как можно глубже и честнее. Не останавливай себя ни от чего, что ты хотел бы совершить — но и не ввязывайся во что попало, лишь бы не остаться без дела. И еще. Когда будешь один и сосредоточен, захвати на память какую-нибудь одну вещь, которая тебя позовет. Размеры и качество значения не имеют — главное, чтоб ты смог ее унести.
Мы толкаем калитку и заходим. Внутри семейная гостиница тусклая, чистая и обставлена старинно-неподъемной мебелью. Управляют ей двое: старуха из сада и ее супруг, такой же сгорбленный и выцветший от прожитого быта. Название оправдывает себя полностью: на кроватях и креслах — байковые покрывала, а перед сном хозяева бесплатно рассказывают постояльцу байки вместо колыбельных.
— Но разве пора спать? — Арчи растерянно отодвигает занавеску и видит, что на смену лениво-запыленному послеполудню пришли густые хмурые сумерки. Время чуть ускорилось, чтоб не вынуждать нас впустую слоняться по дому в ожидании основного задания.
— Пора, пора! — кудахчет хозяйка и отводит меня в комнату на втором этаже. Судя по обстановке, раньше здесь была гостиная с камином — но потом ее ради экономии пространства переделали в спальню. От гостиной остался, собственно, камин и иконостас с лобастыми ликами инквизиторов, размахом в полстены. Кровать ни к месту раскинулась посреди комнаты — одеяла и перины стекают с нее на пол, как оплавленный воск со свечи.
Я укладываюсь на самый край — чтоб было удобнее вскочить в случае чего. Старуха притулилась на дальний от меня угол и затарахтела бессмыслицу о давних седых временах и именитых гостях, которых у нее за столом якобы ели кулебяки с петушатиной.
Мне почему-то кажется, что Арчи сейчас не в постели и даже не в компании хозяина. Да, старикан подхватил его под локоть и повел на чердак, не видный с дороги из-за скатов крыши — но я не ощущаю его присутствия там. Конечно, можно поднапрячься и выяснить, где точно находится мой подопечный и чем занимается — но зачем? Моя функция при нем заключается вовсе не в том, чтоб держать его за шкирку и кормить с ложечки. Птенец должен оперяться. А я — должна сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях.
Делаю вид, что заснула. Хозяйка выскальзывает за дверь, почтительно кивнув на прощанье. Я стараюсь удержать взволнованное, азартное дыхание в тисках: обычно я стараюсь выполнять задания на Той Стороне как можно быстрее, ибо в моей работе главное — эффективность. Но сейчас основная роль в миссии принадлежит Арчи, а я лишь гарнир к нему. Значит — можно вдоволь поиграть.
Даже через лайкру спортивного костюма (я легла, не раздеваясь) чувствуется, насколько байковое покрывало давит и кутает. Оно тяжелее и глуше обычной ткани, оно тут не просто так.
Проходит время, достаточное для того, чтоб внимательно прочесть два разворота журнала. Дверь спальни без единого скрипа открывается, и пепельное льняное платье старухи с неимоверно юной грацией проскальзывает обратно в комнату. Старуха садится на тот же угол кровати, что и прежде — только неслышно, чтоб не разбудить меня. От нее веет злорадным предвкушением и мелочной радостью мошенницы.
— Наконец ты вернулась! — я переворачиваюсь на живот и змеей проскальзываю к визитерше. Трусь, как кошка, о ее бок и бедро, — я заждалась! Давай, приступай!
