Город. Хроника осады (СИ) - Резвухин Евгений Юрьевич (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Говорят бате, наконец, нашли замену, – Вячеслав принюхивается к опасно выглядящему салу. Решив, что солдатский желудок все переварит, пытается откусить, мотыляя головой, как вцепившийся во врага бойцовский пес.
– Никто не заменит нашего командира, – брови Григория сходятся к переносице, а желваки подрагивают.
Его товарищ долго пытается прожевать кусок, смотря вдаль.
– Ну, – он справляется с салом и проглатывает, – рано или поздно это должно было произойти.
– Кто-то сильно провинился, раз сослан в такую дыру, – хмыкнув, драгун оглядывается через плечо на покосившееся здание и зачерпывает ложку.
– Да-да. Говорят новый командир изГенерального Штаба. И даже был на побегушках у самого Великого Князя.
Григорий сплевывает попавшуюся кость.
– Крыса тыловая. Подсунули.
Раздается скрип двери. При этом держащаяся на одном гвозде петель перекашивается и заваливается на бок, подняв облако пыли и штукатурки. Раздается истошная брань. Обернувшись, Григорий и Вячеслав замечают начальника штаба батальона. Единственный лучик света в кромешной тьме безалаберности. Гладко выбрит, аккуратно выглаженная форма, разве несколько припорошенная от упавшей двери. Человек в погонах майора кажется лишним не только среди руин первого драгунского но и в целом в форме военного. Худой, с изящными движениями танцора, да еще и в очках, мало похож на лихого рубаку.
– Доброе утро, Максим Петрович, – с набитым ртом панибратски здоровается Григорий. – Эдак ты, благородие, вырядился. Прям как к государю на поклон.
– Доброе-доброе, – майор, досадливо цокая языком, пытается вытрясти пыль с такой заботой приведенной в порядок формы. На манеру речи солдат офицер внимание не обращает, складывается впечатление, будто беседу ведут трое братьев. – И вам бы не помешало, оболтусы. Новый командир батальона уже сегодня пребывает.
Как по заказу по части разливается звук горна. Максим в последний раз осматривает свой внешний вид, расправляя складки и поправляя ремень.
– Строимся, – пытается отдать приказ майор, но командирским рыком начальника штаба мать природа не одаривает. Получается больше похоже на поперхнувшегося петуха.
Солдаты еще волокут ноги, толпясь у плаца и более активно гремя походными котелками, когда у проходной раздается гул приближающейся машины. Вскоре перед батальоном появляется и новоиспеченный командующий. В глаза бросается нетерпение офицера, он даже привстает на сиденье, спеша обозреть доверенное и без сомнения славное воинство.
– Глянь, – кивает Вячеслав, – прям сияет. Говорят, от капитана до подполковника прыгнул.
– Угу, – ухмыляется Григорий, – скоро плакать будет.
Молодой подполковник пытается лихо покинуть машину. Жаль появление терпит полное фиаско. Сияющие от крема сапоги погружаются в вязкое болото грязи. Первая же попытка высвободить ногу оборачивается увязшей в месиве обуви.
– Осторожнее, – виновато улыбаясь, подскочивший майор успевает подхватить чуть не упавшего Швецова. – Простите, мы не так давно вернулись с Курхистана, еще не обжились.
По строю прокатываются первые, пока еще сдерживаемые, смешки. Улыбка Максима становится совсем уж натянутой.
– Это то, о чем я думаю? – в попытках лучше рассмотреть новое начальство, невысокий Вячеслав даже на носки приподнимается.
– Хватило же совести напялить, – тихо рычит закипающий Григорий.
На лицо ветерана войны с восставшими горными амирами падает тень. На чужом офицере, за всю войну ни разу пороху не нюхавшему, сверкает серебром Курхский крест. А ведь из батальона никто даже из ротмистров не получает наград…
Пауза и молчание Алексея Швецова становятся до неприличия затянутыми. Драгуны стоят, в открытую гомоня и перешучиваясь, пожираемые потерянными и одновременно злыми глазами подполковника. Худшее не променять уютные и комфортабельные помещения штаба на свалку. Худшее – признать в глубине души правоту старой баронессы.
«Меня выкинули как плешивого пса», – трясясь от злобы и собственного бессилия, понимает офицер.
Невероятными усилиями Швецов хватается за внутренний стержень и выпрямляется. В конечном счете, это первые мгновения в настоящей боевой части. Не время отчаиваться.
– Равняйсь! – гремит раскат команды.
Батальон продолжает топтаться на месте. Какой там строй? Большая, сбившаяся в кучу толпа. К тому же мало обращающая на подполковника внимание. В недоумении, Алексей поворачивается к начальнику штаба. Тот что-то жестами пытается объяснить бойцам, но наткнувшись на взгляд командира, превращается в статую.
– При команде равняйсь, – жестко пытается довести офицер, – положено выровняться, глядя на носки стоящего справа от вас.
– Так, а если у него лапа вдвое больше моего? – хлесткой молнией, обрушившейся на Алексея, раздается голос из строя. – Мне, тогда как?
Весельчак, под общий хохот, картинно заглядывая на право, выходит из рядов военнослужащих. Задыхающийся от такого позерства, подполковник даже не в силах осечь нарушителя.
– Это и есть боевое подразделение? – цедит сквозь зубы офицер.
– Вот именно, – посмеивается наблюдающий за театром, превосходящим шедевры Годуновой, Максим.
Натолкнувшись на гневный взгляд Швецова, начальник штаба устало вздыхает.
– Ваше благородие, – пытается достучаться майор, – эти люди более года провели в горной крепости на Богом забытых перевалах. Никто тут не видел и не привык ни к чему подобному. Мы не участвовали в парадах, не ходили строем – мы воевали. Попытайтесь понять это.
Оставив доводы Максима без комментариев, Алексей подходит ближе к драгунам. Кавалеристы, гордость армии и образец для подражания. Как бы не так. Бандиты с большой дороги и те лучше выглядят. Даже единой формы одежды нет. На ком то рваные сапоги с зияющими наружу портянками или пальцами. На иных гражданские ботинки, с обмотками.
– Твое имя, воин? – спрашивает Швецов, проходя по строю.
– Григорий я, – ухмыляясь, без тени уважения отвечает боец.
Несколько секунд офицер и ефрейтор смотрят друг другу в глаза.
– Ты солдат Симерийского царства? – командир отдергивает помятый и грязный, в крупных пятнах китель. – Или башибузук? Форма не стиранная, я уж молчу за подшитый воротник.
Улыбка кавалериста становится похожа на гримасу. Он достает из-за уха папиросу, шумно дунув в нее.
– В строю не курят, – нависает над драгуном подполковник.
– Да? – издевательски, с прищуром смотрит тот на него и не спеша чиркает огнивом.
Кажется, Григорий собирается выдохнуть дым прямо в лицо подполковнику. Лишь взмах рукой Максима в купе с кислым выражением лица майора, останавливают от дерзости. Ефрейтор бросает папиросу и шумно растаптывает.
От драгун Швецов отходит покрытый красными пятнами и едва сдерживающий лексику, более присущую портовым грузчикам. Три роты беспредела с придатком в виде отдельных взводов. Проще распустить батальон тут и сейчас, чем приводить все в порядок.
– Танкист? – Алексей останавливается у низкорослого, дышащего в пуп офицеру солдата. Лицо как у запойного пьяницы, от драгуна и сейчас веет хмельными ароматами.
– Так точно, вашбродь, – пошатываясь и пытаясь смотреть ровно отвечает боец.
– Танки то где? – барон снимает с плеч мужика солому. Эти горе танкисты скорее на конюшне работают, чем с машинами. Командир охватывает взглядом часть, пытаясь отыскать что-то похожее на боксы для техники.
– Нет их, господин подполковник, – вместо рядового отвечает поспевающий следом Максим.
– К-как нет? – не понимая говорит вконец потерянный Швецов. – По документам на нас три единицы числиться.
Начальник штаба пожимает плечами и разводит руками, мол, сами смотрите. Штаб-офицер идет дальше, останавливаясь напротив совсем молодой девчонки. Низенькая, для девушки даже формы по размеру нет и уставные штаны с кителем выглядят потешными нарядами клоуна.
– Что тут дети делают? – глядя на пигалицу, Швецов даже возраст определить не может. Но явно меньше восемнадцати.
