Багатур - Большаков Валерий Петрович (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Тогда же бояре галицкие зазвали к себе в князья Михаила Всеволодовича, а Изяслав, сын Мстислава Романовича Старого, сел на трон в Киеве. Так Господь одним уготовил поражение, а другим даровал победу…
Тут пышнотелая девица принесла запотевшую амфору-корчагу, разлила вино по чарам, быстренько обернулась, расставила блюда с парящим мясом, порезала духовистый каравай.
Троица налегла на вино и закуску. После второй чарки Гийом отёр усы и продолжил «политинформацию»:
— Так вот… — сказал он внушительно. — Весною прошлого года Михаил Черниговский затеял поход на Владимир Волынский, где в ту пору засел Даниил Романович. Тогда же Владимир Рюрикович выкупился из плена, изгнав из Киева князя Изяслава. Он снарядил и послал в помощь Даниилу Галицкому союзных «чёрных клобуков» и полк воеводы своего, Данилы Нажировича. Войско сие взяло в полон князей Волховских, и Михаил Черниговский, объединившись с Конрадом Мазовецким…
— Польским королём? — решил блеснуть познаниями Олег.
— Ах, что вы, сиятельный! Короля в Польше давным-давно нет, там творится то же, что и здесь, — некогда единая страна порезана на княжества-лоскутки. Ими правят Генрих Набожный, Владислав Тонконогий, Болеслав Стыдливый, Лешек Белый и ещё добрый десяток мелких властителей. А Конрад княжит в Мазовии. Так вот. Объединившись с ним, с половцами Изяслава, Михаил Черниговский осадил Владимир, якобы желая вызволить болховцев… И тут половцы изменили, ушли к Владимиру Рюриковичу! И всё! Конрад Мазовецкий бежал, потопив половину войска на переправе, Михаил Черниговский отступил, а Изяслав Мстиславович снова захватил Киев. И вот, уже этой зимою, Даниил Романович и Владимир Рюрикович обратились к Ярославу Всеволодовичу, князю переяславскому, под чьею рукой сам Новгород Великий, и предложили ему занять киевский стол… Ярослав Всеволодович согласился. Да любой рыцарь на его месте дал бы согласие! Оставив Новгород на сына своего, Александра Храброго, [34] князь выступил с войском, разоряя города в землях черниговских и тяжкие откупы собирая с них. Ныне Ярослав Всеволодович должен уже к Киеву подойти, а что дальше станется — Бог весть!
— Понятненько… — проговорил Олег и разлил вино по третьему разу. — Тогда поспешим навстречу князю переяславскому и поможем ему обрести трон киевский!
— Поспешим… — эхом отозвался задумчивый Пончик и встрепенулся: — Э-э… Милорд! А не расскажете ли о Константинополе? Что вообще творится в тех краях? — Перехватив предостерегающий взгляд Сухова, Александр торопливо пояснил свою просьбу: — Мы очень давно не были в империи, странствовали повсюду, то в Азию нас занесёт, то в Африку…
Чувствуя, что перебрал в выдумках, Шурик смолк, но де Танкарвиль, изрядно захмелевший, принял его слова за правду.
— А что еще может твориться в Латинской империи, [35] кроме всеобщего развала? — горько вопросил он, поняв вопрос по-своему. — Тридцать лет и три года тому назад венецианцы, купцы и скупцы, устроили страшную резню в Константинополе. Они разграбили всё, что можно и нельзя, — могилы разрывали, коней с императорской трибуны на Ипподроме стаскивали, даже с фресок Святой Софии соскребали сусальное золото. И всё! Не восстать более блистательному Царьграду! Душою скорбел, когда видел запущенное, неопрятное захолустье, каковым стал Второй Рим, а народу там проживает вдесятеро меньше, чем бывало — целые улицы стали выморочными.
Ныне императором коронован Балдуин II, но в Киев меня послал не он, а Иоанн Бриеннский, бывший король Иерусалимский, выбранный баронами регентом и пожизненным правителем империи. Увы, Иоанн де Бриенн умер, а Балдуин обнищал настолько, что ездит по европейским дворам и выпрашивает подачки. Терновый венец Спасителя он заложил в Венеции, выкупить не смог, и священная реликвия была приобретена Людовиком Святым. [36] Да что там говорить, если Балдуин тем же богатеньким венецианцам заложил собственного сына Филиппа!
Гийом выпил подряд две чарки вина, взгляд его помутнел, а речь стала бессвязной.
Олег с Пончиком переглянулись, кивнули и покинули заведение.
На свежем воздухе хмель малость выветрился. Веяло теплынью, так что Сухов решил остаться как был — в рыцарских латах. Отвязав своего чалого, Олег приторочил к седлу вьючок с шубой и вскочил в седло. Пыхтя, Пончик взобрался на своего гнедого.
— Была империя и не стало… — пробормотал он, всё ещё находясь под впечатлением рассказа барона.
— Знаешь, какая мне мысль в голову пришла? — обратился к нему Сухов.
— Не знаю. Угу…
— Мы тут пока чужие, не обвыклись ещё. Что, если я князю представлюсь странствующим рыцарем?
— А что? — обдумал идею Пончик. — Не так уж и глупо. Угу…
— Пойдёшь в оруженосцы?
— Как Санчо Панса? — подозрительно спросил Шурик. — Намекаешь на мой излишний вес?
— Да Бог с тобою! Намекаю, что к рыцарской службе ты не годен.
— А к чему годен? — пробурчал протоспафарий. — В смысле, что я должен буду делать?
— Повсюду таскаться за мною и оказывать первую медицинскую помощь.
— Ну, это я умею! — повеселел Пончик.
Беседуя на темы будущего возвышения, друзья направились к городским воротам. По дороге их обогнала компания «чёрных клобуков» — трое степняков сопровождали четвёртого. Этот четвёртый сразу не понравился Олегу. Во-первых, не похож он был на торка или печенега — тех легко было спутать с русским человеком, а этот выглядел чужаком даже для половцев — лицо плоское и тёмное, цвета седельной кожи, глаза совершенно косые, усы длинные свисают, а борода «лопаткой» подстрижена. Во-вторых, держал себя плосколицый до того надменно, что поневоле вызывал раздражение.
Вперив тяжёлый взгляд в Олега, плосколицый словно ожидал угодливого поклона. Не дождался и спросил властно, не тая угрозы:
— Что уставился, орос?
— Тебя не спросил, — ответил Сухов с лёгким пренебрежением.
Глаза чужака полыхнули бешенством, скрюченные пальцы метнулись к сабле в роскошных ножнах, но Олег уже поглаживал рукоять меча.
— Гуляй! — процедил он, страстно надеясь сойтись в поединке с этим неприятным степняком. Но удовлетворения Сухов так и не получил.
По лицу чужеземца пробежала судорога, на лбу выступили капли пота. Чудовищным усилием совладав с собой, он повернулся в седле, «сохраняя лицо».
— Хуррагш! [37] — прорычал чужак.
Повелительный взмах рукой — и все четверо порысили к воротам.
— Он на монгола похож, — неуверенно произнёс Александр и протянул, расширяя глаза: — Слу-ушай… А может, уже монголо-татарское иго наступило?!
— Может, — согласился Олег.
Вдохновившись, Шурик с жаром предположил:
— А этот, с плоской мордой, шпион из Орды! Круто?!
Сухов покусал губу и спросил Пончика:
— У тебя что было по истории СССР?
— Чего-чего? А-а… «Четвёрка», по-моему. А что?
— Даты хорошо помнишь? Когда случилось Батыево нашествие?
Александр задумался.
— Кажется, в тыща двести сороковом, — сказал он без особой уверенности. — Или в сорок первом…
— Чует моя душа, — медленно проговорил Олег, — что скоро мы это узнаем точно. Поехали!
— Куда?
— В Киев.
— В Киев! — эхом отозвался Пончик. — В Киев!
Глава 3,
в которой Олег завоевывает Киев
Сухов с Пончевым, следуя берегом Днепра, миновали Перевесище — охотничьи угодья князя — и выехали к стольному городу.
Первый раз в Киеве Олег побывал ещё в 860-м. В то лето дружина Аскольда-сзконунга спускалась вниз по Днепру, да и решила сделать остановку. Оно и понятно, ведь сэконунг, «морской король», славен воинскими победами, да и только. Лодьи у него имеются, и храбрецов вдосталь, а вот земель нету ни клочка. И решил Аскольд на старости лет обзавестись каким-никаким княжеством.
