Молох (СИ) - Витязев Евгений Александрович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
— Ваши документы — низким голосом начал постовой. Я невольно улыбнулся, ощутив себя малолеткой, которого застукал мент за распитием алкогольной продукции. «Мои», — захотел сострить я.
Мент, в смысле, патрульный, долго глядел на депешу, но пропускать не собирался. Неужто его не предупредили или он читать не умел? Паренёк засуетился, стал оглядываться назад, пытаясь кого-то позвать. По иронии, рядом никого не оказалось. Ай да не в поворот. Далее случилось первое за сегодня любопытное событие. Постовой достал Калаш, после чего на моих глазах долго пытался справиться с поворотным затвором. Старался на славу, даже без страха: молодец, ничего не скажешь. Осталось Орден Трудового Красного Знамени вручить, в рот компот! Интересно, за кого он меня считал?
— Дай помогу — решил я разрядить обстановку, стараясь всеми своими вибрами сдерживать смех.
— Я сам — дневальный, доперев, что сказал глупость, осёкся. — А ну стоять!
Мент (это слово ему куда чётче подходило) направил на меня незаряжённый Калаш. Лёгким движением руки я вырвал его из рук и уже направил в сторону постового. Того как будто зацементировали с поднятыми кверху руками. Я подошёл ближе, глянул ему прямо в глаза и сказал пару ласковых. Пускай считает, что пожурил по-отцовски. Вернув Калаш, хотя мог бы и забрать, но из-за всякого сброда не хотелось портить отношения с гражданскими, двинулся дальше. Я был готов к тому, что произойдёт дальше. В уши вклинился звук перезаряжаемого затвора. Не долго думая, я выхватил нож, так же быстро развернул корпус и метнул орудие в сторону мента. Всё сработало как по маслу — нож, мгновением мелькнув в воздухе, врезался в лоб патрульному тыльной стороной рукоятки.
Постовой плюхнулся на задницу, ошарашенный тем, что сейчас произошло. Я подошёл к нему, пнул АК-47 как можно дальше в тоннель. Пускай поищет. Хотелось дать ему по роже за упрямство, даже за слёзы, которые только что полились из его глаз. По-моему, несостоявшийся герой сам до конца не понимал, что жив. Хрен с ним. Я поднял нож и напоследок пригрозил им менту. Парень заскулил. Напоминало чем-то собаку Павлова, готовую в любую минуту вгрызться в горло, перемалывая ко всем чертям кадык.
На Политехнической я задерживать не хотел, да и смотреть здесь особо было не на что. Односводчатая станция, представлявшая собой большой единый зал. Металлические конструкции отделаны жёлтым металлом, предавая месту окрас старой меди. Нечто похожее должно иметь место на Гражданке, но Политеху подфартило больше. Посерёдке, благодаря большому объёму обители, расположились фермы, на которых разводили, преимущественно, свиней. Глядя в перекошенные лица свинопасов, неволей начинаешь задумываться — у кого больше разума? У свиней, или же у хозяев их, становившихся со временем точь-в-точь таким же скотом?
Никто на меня не обращал внимания. Скорее, шарахались в сторону как от облучённого радиацией субъекта. «Облучён, значит обречён», — ходила по метро поговорка. Перед тем, как покинуть станцию, неприятная картина успела меня застать — один из свинопасов стал свежевать при мне свинью. Хрюшка, точно припадочная, заверещала, после чего из неё на серый гранит посыпались кишки вперемешку с кровью. Я бросил взгляд на человека, ставшего палачом для свинки. Взгляд нифига не выражает. Может, мне показалось, но вместо носа у того и в самом деле был пятачок… В основной своей массе, жители Политеха — бывшие студенты и преподаватели петербургского политехнического университета. Вот такая метаморфоза может случиться с людьми, когда «гениальные мыслишки» решат в один прекрасный день нажать Ту Самую Кнопку, замарав свои руки в крови (костях?) более семи миллиардов человеческих жизней.
На втором посту встретивший меня юнец (судя по роже, брат мента), не стал спорить и тупо отбежал в сторону. Да, веселить, гады, умеют. Третий за день тоннель тоже не принёс никаких опасностей. Вот только мысль о тигре заставила лишний раз съёжиться. Я не стал торопиться и всё больше уделял внимание тому, как бы не угодить в проточные лужи. Хорошо, что сами рельсы не под напряжением. На половине пути я решил попить водички да справить нужду. Закончив со своими делами, меня ждал КПП на Площади Мужества. Точнее, его отсутствие. Браво! Здесь меня, как тому и положено, ждали.
Не успел я оглядеть станцию, по своей конструкции идентичную Политеху, разве что цветовая гамма иная (с медного на мраморный), как меня встретили трое хлопцев в армейских камуфляжах. На ногах суровые берцы, повидавшие земли Афгана, Чечни. Мать моя женщина, да даже Берлина. В руках у каждого по автоматической винтовке М-16: в миру известна как штурмовая.
— Александр Ленин? — отозвался один из постовых.
— Так точно. Называйте меня…
— Покажите мне ваш паспорт — перебил солдат, не отрывая от меня взгляда.
Удостоверившись, что я — А. Е. Ленин, а не кто-то другой, мы принялись за знакомство. Главного у них, спрашивавшего у меня ксиву, звали Горцем из-за характерных южных черт лица. Двое других — Град и Глыба. Две (а в целом все три) «Г», решил запомнить я. Стрелять-копать, не хватало какого-нибудь Грома для полноты картины. Мы решили обходиться без настоящих имён.
— Извиняй, что пришлось спрашивать у тебя паспорт, Молох, но времена сам понимаешь какие. Каждая мелочь важна.
Я сразу зауважал Горца — человек своего дела. Интересно, кто эти трое мужиков? Насколько я знаю, Гражданский Альянс не вооружал своих солдат и диггеров такими винтовками. Если только они давно были закуплены у приморских на случай ЧП. Сейчас военную торговлю невозможно было наладить в связи с перекрытием каналов. Пока я размышлял, мы завернули за угол и сразу наткнулись, скорее, не на дом, а на убежище. Железные пластины заменяли стены и потолок. Да, по-моему, это был единственный в таком роде «дом» на Мужества. И было ясно, кого я там встречу… Хеллоу, губернатор.
Чувство тревоги на секунду устроило безумную пляску у меня в голове. Позади нас в противоположном конце станции гермоворота сдерживали Стикс. «Река мёртвых». Но перед тем, как войти в убежище, я глянул поверх себя. Вот она — гордость Площади Мужества! Торец станции, украшенный надписью с величавой пятигранной звездой над ней. В память о тех, кто пал в Великой войне давних. «СЛАВА ГЕРОЯМ ТЕБЯ ЛЕНИНГРАД ОТСТОЯВШИМ».
— Я не понимаю — взгляд долго не останавливался на человеке, стоявшем напротив меня. Оппонент прислонился к миниатюрному шкафу.
— А в чём дело? — Карпов, так и не отлепляясь от шкафа, принялся рыться в карманах пиджака, пока не достал сигару. Облачко дыма тут же заполонило комнату. Как при газовой атаке, придуманной предками в их Первой Великой войне. — Молох, попейте для начала водички, вы устали.
В убежище помимо нас, диггеров, находился мэр со своим личным охранником. Мужика я видел впервые — самый настоящий мордоворот. Такие расхаживали в девяностых в малиновых пиджаках. Будет у нас рэкетиром. Я покорно взялся за воду. Пускай думают, что доверие моё завоевали.
— Коротко. Луначарский пропал — Карпову было не занимать переходить сразу к делу и думать исключительно наперёд. Небось, в свои времена КМС по шахматам заполучил. — Этой ночью ко мне отсюда поступил сигнал. Губернатор, ничего не объясняя, выдвинулся в сторону Площади Ленина. Причина неизвестна. Его сопровождали двое телохранителей. Шли через Питер. Последний сигнал поступил на Лесной, когда те были внутри метро. После Лесной тишина: до Выборгской не добрались. Там они шли уже тоннелями, по городу пройти не вышло — их застал Библиотекарь. Пришлось отступать.
Библиотекарь — ещё одно из чудес света в Петербурге, возникшее после ядерного удара. Поговаривают, что это не был вовсе никакой человек. Издалека, конечно, он походил на живое существо, но вблизи объект представлял собой наваленные друг на друга книги поверх зелёного плаща. Плащ, скорее всего, служил ему кожей, а не одеянием. Руки-книги были сложены на груди, за место пальцев — ленты-закладки. Поэтому издалека Библиотекаря можно было принять за монаха. Лицо — серия из пяти книг: одна плашмя на подбородок с шеей, одна на лоб, одна на нос ребром и две, стоявшие вертикально, заменяли щёки. Лишь уши и глаза настоящие. Тому, кто встречался с Библиотекарем, открывались страшные истины. По слухам, человек узнавал тайну геенны огненной и даже бывал Там. После чего жертва не выдерживала и кончала жизнь самоубийством: обычно путём вырывания своих глаз или утопления в Неве, где на дне их уже поджидал Распутин. То ещё предание. Крепкие же духом навсегда теряли разум и становились овощами, так и не сумев раскрыть завесу Бытия. Как бы не описывали Библиотекаря (откуда вообще берутся слухи?), вообразить его мне представлялось большой трудностью.
