Зона Посещения. Тропами теней - Альтанов Андрей (электронная книга .txt) 📗

Начальник лагеря еще немного помялся у входа в юрту, тоскливо глянул в сторону гудящего хмельным весельем хозяйственного блока, сплюнул на пожелтевшую траву и вошел внутрь. В юрте было тепло. Уже почти все немногочисленные вещи их семейного быта стояли на своих местах.

– Опять курил? – Жена встретила его стандартным вопросом, не скрывая ноток недовольства в голосе.

Станислав не счел нужным отвечать и, не обращая внимания на хмурые подрагивающие брови супруги, потопал к ширме, за которой он соорудил себе некое подобие рабочего кабинета.

– В-ж-ж-ж, та-та-та! Привет, пап! – пронесся мимо радостный Сеня с моделью самолетика в руке, склеенной и раскрашенной накануне вместе с отцом.

Стас устало улыбнулся, успев провести рукой по шевелюре прошмыгнувшего перед ним сына.

– Ты же обещал не курить! – продолжала сверлить жена.

– Не курил я! Что, по запаху нельзя понять?

– Я что, кроме всего прочего, еще и обнюхивать тебя должна?! – Дрожащая от возмущения женщина швырнула на пол тряпку, которой только что вытирала пыль с разборной мебели.

– А ну тебя… – Начальник лагеря отмахнулся от дальнейшей перепалки, шагнул к своему столу и задвинул за собой ширму.

Стас знал, какой стандартный набор возмущений и упреков сейчас выльется в обычном истерическом монологе привыкшей к столичной жизни супруги. Кто-то пьет спирт, а кто-то вот так пытается снять свое эмоциональное напряжение. Заботливый муж несколько раз пытался смягчить подобный нервный выхлоп и заказывал товарищам бутылочки хорошего вина на такие вот случаи. Но алкоголь лишь усугублял ситуацию и выливался в длинные бессонные ночи, когда нужно было одной рукой гладить рыдающую супругу, а другой успокаивать испуганного, ничего не понимающего сына.

Не обращая внимания на шумовой фон за ширмой, подрагивающей от попаданий в нее мелких бытовых предметов, опальный ученый поднял с пола и водрузил на стол продолговатый деревянный ящик с чем-то тяжелым внутри. Когда были сняты запоры, а раскладные стенки откинулись на своих петлях, взору предстал какой-то странный агрегат.

Внешне он напоминал гибрид турбины и электродвигателя, на валу которого висел массивный маховик, переплетенный рыжей проволокой индукционных катушек. Также человек знающий смог бы определить в некоторых блоках устройства генератор и преобразователь переменного тока. У основания конструкции крепилась откидывающаяся боковая панель с рядами всевозможных измерительных приборов. И можно было подумать, что это собранный вручную экспериментальный дизельный или бензиновый генератор, если бы не один нюанс. В устройстве явно отсутствовал двигатель внутреннего сгорания. Также не было видно ни банок аккумулятора, ни кабеля с сетевой вилкой, от которых можно было бы запитать энергией это самодельное чудо. И вообще было не ясно, что приводило в движение эту шайтан-машину.

Стас на секунду задержался, прислушиваясь к шумовому фону за спиной. Ничего не изменилось. Жена, несколько сбавив интенсивность, изливала свои возмущения, Сенька продолжал воздушную атаку и истребление невидимых врагов. Начальник лагеря полез под стол и на этот раз извлек маленькую картонную коробочку. В ней оказался прямоугольный съемный блок в жестяном корпусе, который тут же занял свое место на теле загадочного устройства.

Недолго думая, Станислав крутанул маховик, и устройство ожило, тихонько засвистело. Вместе с ним проснулись и приборы на боковой панели. В записную книжку ученого отправились свежие данные, не особо отличающиеся от предыдущих замеров. Стас посматривал то на хронометр, то на показания приборов, словно ожидал какого-то чуда. И спустя несколько минут оно случилось.

Резко дернулись стрелки всех приборов, регистрируя всплеск какой-то активности. Стас отметил время этого отклонения и показания датчиков, которые успел запомнить.

Прошло еще минут десять. Инерция маховика уже давно должна была иссякнуть, но агрегат все так же посвистывал, не думая сбавлять интенсивность вращения. Складывалось впечатление, что устройство подпитывало само себя, черпая энергию из неизвестного источника.

Вновь вздрогнули стрелки приборов, зафиксировав очередную активность, точно такую же, как и в первый раз. Но это ничего не значащее для других дерганье стрелок неожиданно оживило Стаса. Он черкнул в блокнот циферки, извлек из выдвижного ящичка плоскую блестящую флягу, промямлил себе под нос какой-то тост и с довольным видом отпил ее содержимое.

– Период уменьшился, и всего за одни сутки. – Ученый на какой-то миг задумался и продолжил: – Значит ли это, что скоро смена фазы? Возможно… Вот тогда он и перестанет работать. Как я мог такое прошляпить? Эх, не спешил бы тогда на стендовых испытаниях… Был бы сейчас нобелевским лауреатом и не прозябал бы в этой дыре.

Стас еще раз отпил из фляги и тревожно оглянулся. За ширмой смолкла ругань супруги, а в возникшей тишине тихо забубнил чей-то басовитый голос. Начальник лагеря мгновенно остановил маховик, отсоединил и зашвырнул в ближайшую открытую коробку съемный блок, а на сам агрегат небрежно накинул брезент. И как раз вовремя. Отодвинулась ширма, и в импровизированный кабинет заглянула супруга с ехидной гримасой на личике.

– Это к тебе, Стасик, – злорадно пропела она и кивком указала на кого-то, кто стоял за ширмой. – Что, доигрался, исследователь степных какашек? Чего ты там уже натворил? Ах, мы еще и глазки заливаем…

Пытаясь скрыть от чужих глаз свое устройство, Стас совсем забыл про флягу, он так и застыл, держа ее в руке. Ширма еще больше отодвинулась, и перед начальником лагеря предстал солидный дядька в дорогой гражданской одежде того типа, которую предпочитали военные чинуши Монголии. Весь внешний вид гостя говорил о том, что в лагерь пожаловала как минимум какая-то шишка из службы внутренней безопасности. А значит, не одна, с эскортом. Бледноватое лицо гостя и впалые глаза говорили о том, что он был явно не здоров. В руках мужчина держал солидную кожаную папку и тот самый радиоприемник, который Станислав дал в качестве аванса двум местным разведчикам за услугу личного характера. У начальника лагеря к горлу подкатил ком.

От этих молодцев не было вестей уже больше двух недель. Парни как в воду канули, не пришли даже за своей зарплатой по завершении работы на старом участке. Стас сначала подумал, что ребята ушли в загул, потому как дел для них вплоть до самого переезда не было. Время шло, лагерь должен был сниматься с места, а бравые разведчики так и не вернулись. Пришлось своими силами обходиться, потому теперь и не укладывались в срок. Но просроченный график начальника волновал не так сильно, как само исчезновение подчиненных. Особенно если учитывать, куда и зачем он отправил ребят. И вечерний гость лишь подтвердил его худшие опасения.

– Здравствуйте, Станислав. – Гость поздоровался без акцента, несколько раз кашлянул и представился: – Майор Ганхуяг, министерство общественной безопасности.

– Да-да, и вам не хворать. – Начальник лагеря опомнился и, как положено хозяину, первым протянул руку. – Чем обязан вашему визиту, Ганху… эм-м… можно, я буду обращаться к вам кратко – Ган?

– Не возражаю, – улыбнулся дядька, протягивая приемник. – Я так понимаю, это ваша вещица. Вот хотел вернуть. И, надеюсь, вас не затруднит дать ответы на несколько вопросов.

Мобовец [3] закашлялся, и рука, держащая приемник, задергалась в такт его чахоточному кашлю.

– Не затруднит. Прошу. – Стас не принял аппарат из рук майора, лишь указал на свое раскладное кресло, стоящее у стола, и обратился к жене: – Свет моих очей, не стой столбом, а лучше приготовь гостю чай на травах. Не видишь разве, человек нездоров…

– Не стоит беспокоиться, – перебил его мужчина, – я не…

– И все же я настаиваю! – отрезал начальник лагеря и глянул на гостя так, чтобы тот понял, что супруге совсем не обязательно знать, о чем будет их беседа.

Недовольно фыркнув, жена удалилась в противоположный конец юрты, где она себе устроила некое подобие кухни, так же огороженной по периметру, как и все остальное функциональное пространство жилища. Эти символические стены из ширм и ковров, натянутых на столбики, создавали некую иллюзию многокомнатной городской квартиры и позволяли ее обитателям при необходимости уединиться в полюбившейся халабуде.