Орион в эпоху гибели - Бова Бен (читать книги регистрация .TXT) 📗
Я уже дрожал от напряжения, пытаясь вырваться из мысленных пут – но совершенно молча, ибо был лишен голоса. Я далее не вспотел, хотя вся моя сила до последней капли уходила на борьбу со злобной волей страшного врага.
"Не пытайся противиться мне, человечишка! Наслаждайся крохами оставшейся тебе жизни. Я уничтожу вас всех до единого, и женщину, которую ты любишь, эту самозваную богиню, с вами заодно. Ее ждет мучительнейшая из смертей".
И вдруг я завопил, причем так, что легкие мои будто выворачивались наизнанку. Сидя на покрытой мхом земле среди деревьев Рая, я орал от ужаса, заодно изливая в этом крике и ненависть к себе самому – ненависть, порожденную моим бессилием.
5
Все сгрудились около меня, тараща глаза, в которых застыл немой вопрос.
– Что стряслось, Орион?!
– Ничего, – отозвался я. – Дурной сон, и только. – Но я взмок как мышь и вынужден был собрать всю свою волю, чтобы удержаться от дрожи.
Меня попросили рассказать сон, чтобы собравшиеся смогли его истолковать, я же твердил, что ничего не помню, и в конце концов меня оставили в покое.
Но люди были явно встревожены. А Аня смотрела на меня испытующе. Она-то понимала, что обычный кошмар не заставил бы меня издать ни звука.
– Надо трогаться! – объявил я всем. Нам следует углубиться в лес, уйти подальше от равнины. – Подразумевая: "Как можно дальше от Сетха", – хотя и не произнес этого вслух.
– Это был Золотой? – осведомилась шагавшая рядом со мной Аня. – Или кто-то другой из творцов?
Тряхнув головой, я проронил одно-единственное слово:
– Сетх.
Она страшно побледнела.
Несколько дней мы брели по лесу, следуя вдоль ручья, пока он не вывел нас к речушке, которая несла свои воды на юг. Теперь уже все мужчины были вооружены копьями, и я научил их укреплять деревянные острия, обугливая их в пламени костра. Мне хотелось отыскать место, где есть кремневая галька и кварц, чтобы можно было приступить к изготовлению каменных орудий.
Среди зелени ветвей порхали птицы, радуя глаз яркими переливами оперенья. Неумолчное жужжание насекомых стало привычным и потому незаметным фоном. Белки и прочие пушные зверьки при нашем приближении взбегали повыше на деревья и застывали, подергивая хвостами, они внимательно наблюдали за нами глазами-бусинками. По мере углубления в окутанный безмятежным покоем лес, страх перед тайным присутствием Сетха мало-помалу угасал.
Днем все выглядело мирным и дружелюбным, а вот ночью дела обстояли иначе. Темнота преображала мир. Даже сидя у большого костра, дававшего нам свет и тепло, мы ощущали затаившуюся в сумраке леса зловещую угрозу. Тени метались, как живые. Из темноты доносилось уханье и стоны. Даже деревья казались черными исковерканными фигурами, которые тянули к нам корявые пальцы. Холодные щупальца тумана шевелились за краем светлого круга, исподволь подбираясь все ближе, как только прогоревший костер начинал угасать.
В те беспросветные, жуткие ночи сон бежал от нас, часто прерываясь кошмарами и страхами перед неведомыми и невидимыми тварями, шнырявшими во мраке. Вперед мы шли при свете дня, когда лес полнился жизнерадостным пением птиц и был расцвечен радужными лучами солнца, пронизывавшими листву высоких деревьев, а по ночам сбивались в кучу, трепеща перед неизвестной опасностью.
Наконец мы вышли к гряде высоких зубчатых скал, где речушка – собственно говоря, наш ручей уже превратился в реку – пробила себе русло сквозь монолитный камень. Двигаясь по узенькой тропке, вившейся между рекой и скалами, мы вышли к полукруглой котловине. Казалось, могучая ладонь великана вырвала в этом месте полукруглый кусок скалы.
Оставив Аню с остальными на берегу, я отправился осматривать котловину. Ее вогнутые стены вздымались ввысь охряными, желтыми и серыми террасами, образованными разноцветными пластами гранита. По обе стороны от котловины высились остроконечные скалы, словно прямые, стройные шпили выделявшиеся на фоне ярко-синих небес.
Усеянное валунами дно котловины поросло кустарником и молодыми деревцами, а сквозь эту живую изгородь проглядывали черные устья пещер, зиявших в стенах. Вода и лес под рукой, держать здесь оборону очень удобно – любой подступающий враг будет как на ладони.
– Устроим здесь стоянку! – крикнул я спутникам, расположившимся отдохнуть у воды.
– …стоянку! – эхом прокатилось по котловине.
Все испуганно подскочили. Не успел я начать спуск, как весь отряд уже ринулся к тому месту, где я стоял.
– Мы слышали твой голос дважды, – испуганно сообщил Нох.
– Это эхо, – объяснил я. – Вот послушайте! – И, возвысив голос, выкрикнул собственное имя.
– Орион! – откликнулось эхо.
– Бог из скалы! – еле выговорила Рива. Колени ее тряслись.
– Нет-нет, – пытался разубедить их я. – Сама попробуй. Прокричи свое имя, Рива.
Она лишь крепко сжала губы и, испуганно уставившись в землю, отрицательно затрясла головой.
Вместо нее крикнула Аня. Следующим на это отважился юный Крон.
– Это все-таки бог, – не унимался Нох. – А может, злой дух.
– Ни то, ни другое, – стоял я на своем. – Это всего-навсего природное эхо. Звук отражается от скалы и долетает до нашего слуха.
Они явно не желали принимать столь прозаичное объяснение.
Наконец я сказал:
– Ладно, уж если это бог, то добрый, он будет нас защищать. Никто не сможет бесшумно пробраться через котловину.
Они неохотно согласились со мной. Пробираясь сквозь нагромождение валунов и сплетение деревьев к пещерам, я заметил, с какой опаской люди относятся к этому населенному призраками месту. Но их суеверные страхи отнюдь не вызвали во мне раздражения – напротив, я почти обрадовался, что они наконец-то продемонстрировали хоть какую-то силу духа и самостоятельность мышления. Вообще-то люди сделали, как я сказал, но зато проявили недовольство. Это уже не бессловесное стадо, покорное и трусливое. Они еще слушаются – но не беспрекословно, и то хорошо.
Нох настаивал на необходимости сложить пирамидку у входа в котловину, дабы умилостивить вещающего бога. Я считал это суеверием и вздором, но все равно помог им сложить небольшую кучу камней.
– Ты испытываешь нас, Орион, правда? – изрек Нох, с пыхтением укладывая камень на вершину небольшой, по грудь, пирамидки.
– Как испытываю?
Остальные мужчины собрались вокруг. Их тут было восемь, считая Крона и другого юношу. Теперь, когда работа была закончена, их больше интересовал наш разговор.
– Ты ведь сам бог. Наш бог.
– Нет, – покачал я головой. – Я всего-навсего человек.
– Ни один человек не мог бы убить дракона, охранявшего нас, – подал голос Ворн, в черной бороде которого уже серебрились седые пряди, а на голове намечалась плешь.
– Дракон едва не прикончил меня. Если бы не помощь Ани, он бы победил.
– Ты зрелый мужчина, а у тебя не растет борода, – веско, будто высказывая весьма серьезный аргумент, заявил Нох.
– Просто борода у меня растет очень медленно, – развел я руками. – Это не делает меня богом, уж поверьте.
– Ты вернул нас в Рай. Только одному…
– Я не Бог! – непререкаемым тоном сказал я. – А ты – вы все – сами вернулись в Рай. Вы пришли сюда так же, как и я. В этом нет ничего божественного.
– И все-таки, – не мог угомониться Нох, – боги есть!
Тут мне ответить было нечего. Я знал, что в собственном мире, отделенном от нас тысячелетиями, существуют мужчины и женщины, наделенные божественным могуществом – и вместе с тем болезненным эгоцентризмом.
Все смотрели на меня, дожидаясь ответа. В конце концов я сказал:
– Есть много вещей, которые мы не понимаем. Но я лишь человек, а голос, отражавшийся от скалы, – просто звук.
Нох с многозначительной улыбкой на губах взглянул на товарищей. Что бы я им не втолковывал, эти дети каменного века не сомневались, что узнают бога с первого же взгляда.
Если они и боялись меня, как бога, или опасались эха – вещающего бога, через два-три дня их страхи бесследно развеялись, чему весьма способствовала спокойная, сытая жизнь, которую мы вели. Пещеры оказались сухими и просторными, непуганая дичь в изобилии водилась в окрестностях, и добывать ее было довольно легко. Люди повеселели. Мужчины охотились и ловили в реке рыбу, женщины собирали фрукты, съедобные коренья и орехи.
