Пришельцы с Земли - Сильверберг Роберт (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Вацински улыбался, показывая желтоватые неровные зубы.
— Неплохо, — мягко сказал он, — мне нравится. Не погонять ли нам еще немного эту идею?
Кеннеди понял, что все дальнейшие разговоры бесполезны. Улыбка на лице Вацински означала, что совещание потекло в желаемом русле, что Просели случайно попал в точку и его предложение совпало с планом, уже определенным Диноли и высшим эшелоном начальства, и этот план Вацински был готов даже силой заставить проглотить своих подчиненных.
В этот день Кеннеди обедал, как и все восемь лет работы у Диноли, в столовой на 10-м этаже. Он выдернул желтую классификационную карточку из ее отделения в бумажнике и, пришлепнув ее к прозрачному пластмассовому окошку на выдаче, подождал, пока автоматическое устройство ее считает.
Через несколько секунд из отверстия выдвинулся поднос со стандартным обедом для третьего класса по меню четверга. Кеннеди положил обратно в карман карточку и взял поднос. Бифштекс из водорослей, синтетическая кашица вегемикс, чашка бледного, но безусловно натурального кофе. Диноли никогда не был особенно расточителен в этом отношении. Второй класс обедал в своих кабинетах, поэтому Кеннеди не знал, каково их меню, но готов был спорить, что оно состояло также не полностью из натуральных продуктов.
Он направился к ближайшему столику третьего класса, но не успел сделать и шага, как кто-то потянул его за локоть, едва не опрокинув поднос. Кеннеди с досадой обернулся. За ним стоял виновато улыбающийся Дейв Сполдинг.
— Прости, Тед. Я не хотел толкать твой поднос. Но я окликал тебя, а ты не обратил внимания.
Кеннеди мельком взглянул на поднос, который держал в руках Сполдинг. Он уже основательно подзабыл, что входило в меню четвертого класса, и напоминание было не из приятных. Жидкий суп, пирожки с хлореллой, белковый соус. Синтетический напиток на кофеине. Смутившись, он отвел взгляд.
— Что тебе, Дейв? Ты хотел со мной поговорить?
Сполдинг кивнул.
— Конечно, если ты еще ни с кем больше не договорился на время обеда. Мы можем сесть за один из боковых столиков.
Пожав плечами, Кеннеди согласился. Вероятно, Сполдинг хотел попросить совета. А ему как служащему третьего класса надлежало откликаться на просьбы нижестоящих, обратившихся к нему.
Они уселись. Кеннеди был рад, что второй класс обедал не с ними — ему совсем не улыбалось, чтобы его имя в сознании Вацински слишком прочно ассоциировалось с именем Сполдинга.
— Могу я быть откровенным с тобой? — спросил Сполдинг.
— Конечно, Дейв, — Кеннеди чувствовал себя неловко. Сполдингу было 28 — столько же, сколько и Мардж, он был на четыре года моложе Теда. Когда год назад Харрис ушел из «С. и Д.» на свободный промысел, то Сполдинга должны были перевести в третий класс. Но вместо него назначили Ллойда Просели. — Что тебя беспокоит? — спросил Кеннеди.
Сполдинг немного помедлил и, не донеся кусок пирожка до рта, заговорил:
— Ганимедский контракт. Мне хотелось бы знать, как ты относишься к нему.
— Как к работе, — сказал Кеннеди, — возможно, довольно интересной.
Темные глаза Сполдинга, казалось, буравили его насквозь. С издевкой он повторил:
— Просто как к работе? Интересной работе?
А разве у меня может быть какое-то другое отношение?
— Это самая крупная сделка со времен Иуды, и ты понимаешь это столь же кристально ясно, как и я, — сказал Сполдинг с издевкой, акцентировав любимое выражение Вацински. — Неприкрытый захват стратегически важной территории. А мы должны продать это публике в надлежащем виде.
— А разве имеет значение, какой именно товар мы продаем? — спросил Кеннеди. — Если ты жаждешь повсюду проводить этические границы, то вся фирма окажется вне очерченного круга. У меня самого проходило немало столь же, скажем, темных дел, как и это. Да и у тебя тоже. Взять, к примеру, тот контракт с Объединенными бокситовыми рудниками, над которыми я работал. Мы убеждали кое-кого в Небраске, что источники воды не будут загрязняться. Но то дело местного значения, его можно еще проглотить не подавившись. В случае же с Ганимедом не удастся — слишком многое тут затронуто. Мы продаем оба мира: наш и их.
— Тед, я хочу выйти из игры.
— Отказаться от работы по контракту?
— Нет, совсем уйти из фирмы, — сказал Сполдинг.
Кеннеди некоторое время молча жевал, затем спросил:
— Почему ты все это мне рассказываешь?
— Мне надо с кем-нибудь поделиться, Тед. И я чувствую, что тебе можно верить. Думаю, ты в глубине души на моей стороне. Уверен, Мардж тоже. Она сможет убедить тебя.
— Не надо о Мардж, — сказал Кеннеди со сдерживаемой злостью.
Сполдинг, несмотря на его 28 лет, был сущим молокососом. Некоторые максималисты так и не взрослеют, не в состоянии признать, что жизнь, по существу, есть набор компромиссов внутри компромиссов, среди которых надо вертеться.
— Ты действительно собираешься уйти из фирмы из-за этого контракта?
Сполдинг был так бледен, что казался больным:
— Я собирался уже давно. Сделка следовала за сделкой, но теперь затронуто слишком многое. Грязная игра, Тед, я пытался не вмешиваться ни во что такое, но им понадобилось вытащить меня из четвертого класса и втравить в это дело. Зачем?
— Может, они хотели проверить, как ты будешь реагировать.
— Хорошо, они увидят, — резко заявил Сполдинг. — Я старался вставить слово на сегодняшнем утреннем совещании у Вацински. Кстати, я защищал твое предложение, хоть сам-то ты сдался. Ты видел, как меня поставили на место. Основной ход действий был намечен заранее, Тед.
Кеннеди был спокоен. Он сверхаккуратно смахнул соус с тарелки, думая про себя, что страсти Дейва его не задевают, что он лишь из любопытства выслушивает рассказ Спеллинга о терзающих того муках совести.
— Ты не продумал все это до конца, Дейв. Куда пойдешь? Ты уже не мальчик. Тебе 28 лет, а не поднялся выше четвертого класса. Диноли, вне всякого сомнения, тебя внесет в черные списки. И ни за что тебе не устроиться нигде по нашей линии или в рекламе.
— Я и не стремлюсь. Было бы глупо удрать от Диноли и попасть в такое же по сути заведение, разве что поменьше масштабом.
— И в другом месте тебе тоже не удалось бы устроиться. Диноли — человек влиятельный. И ему не нравится, когда люди уходят от него, проработав всего три года, — сказал Кеннеди.
— Ты не понимаешь. Я не желаю устраиваться на службу. Мне всегда хотелось стать писателем, Тед. Теперь у меня есть шанс.
— Сценаристом на видео? У Диноли и там рука. Он тебя…
— Нет, не на видео. Я имею в виду писать книги, Тед.
И тут только Кеннеди понял, что глаза Сполдинга сверкали не только юношеским задором, но и светились фанатической убежденностью.
— Книги? На них не проживешь, — сказал Кеннеди. — Разве возможно существовать, имея две или три тысячи в год? Да и то, это в случае, если тебе сразу повезет.
— Мне бы хватило, если так, — пожал плечами Сполдинг. — А ты что, жениться не собираешься? Разве ты никого не имеешь на примете?
— У меня есть любимая, — спокойно ответил Сполдинг, — но она может подождать. Она уже и так давно ждет.
Кеннеди внимательно вгляделся в худое, по-особому напряженное лицо молодого человека.
— Ты больше никому в агентстве не намекал, что собираешься уйти?
Сполдинг покачал головой.
— Я надеялся, что на сегодняшнем утреннем совещании что-нибудь можно будет изменить. Но ничего не вышло.
— Послушай, Дейв. Подожди немного. Неделю, две, может быть — месяц. Не решай в спешке, — Кеннеди сам себе удивлялся, зачем он так старался убедить Сполдинга остаться, ведь тот абсолютно не подходил для работы в «С. и Д.», которую к тому же ненавидел. — Подумай еще немного о своем шаге, прежде чем его совершить. Как только ты уйдешь от Диноли, пропадешь навсегда.
Сполдинг в задумчивости опустил глаза. После долгого молчания сказал:
— В чем-то ты и прав. Продержусь две недели. Хотя бы для того, чтобы еще раз попытаться изменить ведения контракта к лучшему. Если же ничего не выйдет, я уволюсь.
