Вектор-Прайм - Сальваторе Роберт Энтони (читать полную версию книги TXT) 📗
— Если ты считаешь так, на следующем челноке улететь тебе ли не стоит? — вежливым тоном ответил Йомин Карр и по озадаченным взорам коллег понял, что опять напутал порядок слов. Он сделал мысленную пометку разобраться, что не так с его тизочервями. Но это потом.
— Салага, — саркастически буркнул под нос Бенсин.
— А по-моему, он прав, — заявила Данни. Бенсин лишь взметнул руки в примиряющем жесте и вернулся к игровой доске.
— Ты уверен, что хочешь остаться на посту? — спросила девушка Йомин Карра.
— Мне здесь нравится, — сбивчиво ответил тот, внимательно следя за каждым словом. Закончив фразу, он поудобнее устроился в кресле.
Данни не стала спорить. Йомин Карр понимал, что она уважает его преданность делу и не прочь увидеть, как другие следуют его примеру.
Ночь тянулась долго. Бенсин Томри вскоре свернулся калачиком и захрапел, Ти-убо и Гарт без конца болтали, споря обо всяких пустяках, а Данни продолжила партию в дежарик — на этот раз против троих компьютерных соперников одновременно.
Наконец это случилось.
В самом углу обзорного экрана мигнула маленькая точка, и Йомин Карр лишь краем глаза уловил ее появление. Он застыл на месте, всмотрелся в экран и чуть подкрутил звук.
Мигнула еще одна точка, и раздался ритмичный сигнал, который мог исходить только от корабля.
Йомин Карр затаил дыхание. Столько лет подготовки, и вот наконец…
Воин выбросил из головы ненужные мысли. Подождав еще немного, он убедился, что «Вектор-прайм», точка проникновения в новую галактику, высчитан верно, после чего быстро повернул тарелку, настроив ее на сканирование сектора L1. Этим он надеялся выиграть несколько лишних часов. Он бросил взгляд на главный экран, дублирующий изображение с центрального пульта, и с облегчением выдохнул, увидев, что очередь пульта номер три уже прошла, а следующая подойдет не раньше, чем через час. Да и тогда экран не покажет ничего дальше сектора L25, а сигнал к тому времени давно пройдет эту точку.
Теперь, когда угол наклона тарелки был изменен, Йомин Карр вернул нормальную громкость звука, после чего поднялся и потянулся. Его движение привлекло внимание Данни.
— Пройдусь я, — начал он объяснять и тут же понял, что опять спутал порядок слов. — Мне нужно пройтись, — поправился он.
Девушка кивнула.
— Сегодня вряд ли что-то случится, — ответила она. — Можешь не сидеть смену до конца, если хочешь.
— Нет, — возразил он. — Мне нужно толь… только… немного размяться.
Кивнув, Данни вернулась к игре, а Йомин Карр вышел из зала наблюдения. Едва дверь за ним закрылась, он снял тяжелые ботинки и во весь опор бросился бежать по коридору.
Перед дверью в свои покои он остановился, чтобы отдышаться. Негоже появляться перед исполнителем таким запыхавшимся.
«И уж точно перед началом доклада стоит снять с себя эту ужасную человечью кожу», — напомнил он себе. И дело даже не в том, что у людей не принято рисовать татуировки на коже или калечить части тел во славу богов. Различия между народами были посерьезнее: глаза людей не подчеркивали привлекательные синеватые мешки под ними и их лбы были плоскими, а вовсе не соблазнительно скошенными, как у юужань-вонгов. Даже проведя несколько месяцев в качестве передового агента Преторит-вонга, Йомин Карр по-прежнему с трудом выносил внешний вид неверных.
Сбросив одежду, он распрямился перед зеркалом в своих покоях, где отражался в полный рост. Он любил наблюдать за собственным перевоплощением: вид себя в зеркале усиливал томительное предвкушение боли.
Его пальцы скользнули к носу, нащупав небольшую складку рядом с ноздрей, и принялись растирать незаметный шов, где находилась чувствительная точка углита-маскуна. Превосходно обученное существо незамедлительно отреагировало на его прикосновение.
Крепко стиснув зубы, Йомин Карр постарался унять дрожь, когда тысячи крошечных придатков углита-маскуна начали отсоединяться от пор его кожи, обнажая подлинный нос и щеки носителя. С каждым мгновением шов расходился все шире, и вот уже проявился подбородок юужань-вонга, затем шея, грудь и торс. Наконец поддельная кожа сползла к ногам, и воин освободился от нее одним шагом.
С хлюпаньем и чавканьем углит-маскун пополз по полу комнаты в направлении шкафа, а Йомин Карр все стоял перед зеркалом, любуясь упругими мускулами, узором из татуировок, почти полностью покрывающим его истинное тело — признак высокого статуса в касте воинов, — и в особенности умышленно нанесенными увечьями: неоднократно сломанным носом, разорванной губой, рассеченным веком. Только так, при всех должных регалиях, он был готов предстать перед исполнителем, чтобы сделать самый важный доклад в своей жизни.
Он подошел к сейфу у дальней стены комнаты и трясущимися руками начал вводить шифр. Наконец дверца открылась, и внутри поднялась небольшая платформа, на которой лежала пара комочков в форме мячей, накрытая коричневой тканью.
Йомин Карр осторожно поднял ткань и внимательно осмотрел комочки — виллипов. Его рука чуть было не потянулась к тому, что слева, — виллипу префекта Да’Гары, но он знал протокол и не посмел нарушить его. А потому коснулся того, что справа, и принялся гладить небольшой гребень на его макушке, пока в оболочке не проявился маленький разрыв. Он начал расширяться, и внутри образовалось углубление, напоминавшее глазницу.
Йомин Карр продолжал поглаживать существо, пробуждая к жизни второго виллипа, который находился за полгалактики отсюда и был соединен с тем, что он держал в руках, невидимой ментальной связью. Почувствовав, как существо вздрогнуло, он понял, что исполнитель услышал его вызов и точно так же пробуждает собственного виллипа.
Воин поспешно отнял руку от существа, когда центральное углубление сперва собралось в складки, а затем широко раскрылось и виллип вывернулся наизнанку, приняв форму головы исполнителя.
Йомин Карр почтительно поклонился.
— Пора, — произнес он, с удовлетворением перейдя на родной язык.
— Ты заглушил станцию? — осведомился исполнитель.
— Я сделаю это немедля, — сообщил Йомин Карр.
— Так делай, — повелел исполнитель и разорвал связь. Он не стал уточнять, был ли получен сигнал, — это и так было ясно без слов. Виллип вывернулся еще раз, превратившись обратно в сморщенный комок.
Воин вновь подавил желание взять второго виллипа, напомнив себе, что нужно поторопиться, потому что исполнитель не потерпит от него промашки в этот критический для всего вторжения момент. Он поспешил на другой край комнаты, к своему шкафчику, и извлек оттуда небольшой ларец. Дважды поцеловав его и пробормотав короткую молитву, он открыл ларец. Внутри лежала статуэтка самого прекрасного существа для Йомин Карра и всех воинов юужань-вонгов. Существо напоминало массивный мозг с единственным огромным глазом и сморщенной пастью. От мозга отходили многочисленные щупальца — одни короткие и толстые, другие потоньше и подлиннее. Это был Юн-Йаммка, известный как Сокрушитель, — юужань-вонгский бог войны.
Йомин Карр вознес еще одну молитву Юн-Йаммке — куда более обстоятельную, после чего снова поцеловал статуэтку и вернул ее в ларец.
Как было заведено у воинов на заре истории, он облачился в одну лишь набедренную повязку, выставив напоказ татуировки и налитые мускулы. В руках он сжимал обоюдоострый нож-куфи — грубое, но эффективное оружие, также восходящее ко временам славного прошлого юужань-вонгов. Йомин Карр счел такую церемониальность подходящей для его предстоящих свершений, призванных стать промежуточным шагом между появлением передового отряда и последующим завоеванием. Высунув голову наружу, он убедился, что в коридоре никого нет, и босой побежал по территории комплекса, не издавая ни малейшего звука. Он понимал, что выскользнуть наружу без человечьей маскировки будет непросто, зато никто не сопоставит его в родном обличии с тем Йомин Карром, которого все знают. К тому же, если его заметят, появится веская причина совершить убийство, а жертва Юн-Йаммке в эту судьбоносную ночь будет более чем уместна.
