Дорога без возврата - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
— Навстречу плывет баржа, — сообщила «Говорилка». — Расстояние — семь километров. Большая, семьдесят метров в длину и девять в ширину, скорость — четыре с половиной километра в час. На боку написано «В-17». На другом какая-то закорючка типа двойной галочки и тоже цифра 17. Жилые помещения. — Голос замолк и с сомнением продолжил: — На четырех человек. Вижу двух, но, может, еще кто есть. Груз — черный камень. Не знаю, что такое.
— Сейчас посмотрим, — пообещал я, рассматривая изображение на экране.
— Уголь они везут, — сообщил Доцент, — можно даже не смотреть. — При этом он тем не менее с интересом разглядывал, как приближается картинка. А когда разглядел надпись на борту, тут же начал комментировать: — Буква «В» — означает Варшава, а закорючка, надо думать, то же самое, только на латинице. У них там основное производство — добыча угля для заводов в городе и для отопления. Разработка ведется открытым способом, глубина залегания угольного пласта не превышает ста метров. Даже шахты не нужны. Откуда, думаете, у нас может быть выплавка собственного металла? Все из Новой Варшавы. Еще и синтетическое топливо там производят по немецкой технологии времен Второй мировой войны. Дорогое, правда, но не для собственных нужд, а на продажу. Эльфы в самом начале поставили им оборудование и несколько экскаваторов. Поляки у нас материально обеспеченные, в кои-то веки не из России получают, а остальным продают.
— Уголь — это камень, что горит? — утвердительно спросил голос.
— Ага, — подтвердил Доцент. — Антрацитом еще иначе называется.
— Спасибо, — вежливо ответил самолет, — опасности не наблюдаю, следую дальше. А что такое латиница?
— Мы пишем на русском, у нас один алфавит, а есть еще латинский — у поляков и прочей Европы.
«Говорилка» с недоумением спросила:
— Живой, они что, идиоты? Говорить можно по-разному, писать проще одинаково.
Это другая история, я тебе потом расскажу.
— А что он такое сказал? — спросил Доцент.
— Удивляется. Чтобы понимать такие вещи, надо много чего знать, а он у нас молодой, считай, недоучка. Я в разные подробности — чем отличаются поляки от русских или болгар, — не углублялся. — И пояснил для слушателей: — В программное обеспечение пришлось залезть, он теперь имеет свой собственный обучающийся мозг и летает с привязкой к местности. Начальная точка — человек с «Говорилкой». Постоянно следить не надо, сам скажет, если что заметит интересное. На первых порах будет часто лишнее докладывать, пока не разберется и все по полочкам не разложит, потом, будем надеяться, сам справится.
— Он что, самообучающийся искусственный интеллект? — восхищенно спросила Даша.
— И кому нобелевку выдавать? — подхватил Доцент.
— Ну, — переглянувшись с Черепахой, — не совсем так. Это тоже использование одной Вещи, только это собственная разработка, и пояснять подробности я не буду. Может быть, со временем из него и получится искусственный интеллект, но пока это только компьютер. Это как разумное оружие. Оно вообще-то умное, но интересы строго ограничены в определенном направлении. Если честно, мне самому интересно, что получится. Никто еще никогда такой сложный механизм не делал. Первый опыт. Так можно действительно нобелевку получить.
— А как его зовут?
— Какой интересный вопрос… Ты нас слышишь?
— Да, — подтвердила «Говорилка». — Женский голос идентифицирован как член отряда по имени Даша. Я могу ответить?
— Права партнера.
— Принято. До сих пор мне не требовалось отдельное обозначение, ведь я один такой. Но у каждого должно быть Имя. Даже баржа имеет. Я думаю, — застенчиво сообщил голос, — что меня зовут Летчик.
— Какое красивое имя! — с непередаваемо женскими восхищенными интонациями сообщила Даша.
— Правда? — заинтересованно спросил Летчик.
— Конечно, правда. Только почему один? Живой сказал, что вас двое.
— Нет. Он и я — мы один.
Доцент удивленно моргнул и уставился на меня:
— Это как?
— Вещь, — делая умное лицо, ответил я. — Они в постоянном контакте. Я ж говорю, впервые попробовали. Результат получился несколько неожиданным. Зато, даже если один разобьется, ничего не потеряется, — что знает один, знает и другой. А заодно и общий управляющий компьютер.
— Две нобелевки, — пробурчал Доцент.
— А, — отмахнулся я. — Если бы я еще знал, как делать эту Вещь. А то ведь использование чужой разработки с неизвестным происхождением и таинственным назначением.
Видя неподдельный интерес окружающих, я продолжил рассказ:
— Что выше девяноста метров подниматься запрещено, он прекрасно знает и правило соблюдает. Правда, это нехорошая высота — легко достать даже из обычной винтовки, но тут ничего не поделаешь. Поэтому днем запускать на реке не будем, только как сейчас — под вечер и ночью. Другое дело, когда начнутся неизвестные безлюдные места. Максимальная крейсерская скорость у него до восьмидесяти километров в час, способен проконтролировать до десяти квадратных километров. Резко уходить далеко не стоит, пока все системы не обкатаются. Помех можно не бояться, связь — это Вещь. Пока еще никто не придумал, как ее отключить. Работать может при температуре от минус шести до плюс тридцати пяти — это пока не проверяли, и не вижу особой необходимости. Что еще? Ах да, ветер, порывами до ста километров в час, нормально переносит, не сбиваясь с курса и цели. Ну собственно, все. Сейчас особой необходимости в полетах нет, но будем по очереди с ним работать, пока не привыкнем.
— А что такое «права партнера»?
— А это чтобы чужой команды не отдавал. Голоса он узнает прекрасно. При передаче дежурства новому человеку надо об этом сказать. А партнер — это именно партнер, не начальник. Он вам ничего не должен и вполне самостоятелен.
— А ты? — быстро спросил Доцент.
— А я старший партнер. Мои команды выше. Собственно, ничего странного. Точно как в Сети — есть пользователи, а есть администраторы.
Даша показала на «Говорилку»:
— А можно мне попробовать?
— Ну давай. Начинаем работать посменно, — надевая ей на шею «Говорилку», сказал я. — Ты первая. Включать-выключать ничего не требуется. Как следить через экран — тебе понятно? — Она кивнула. — Джойстиком работаешь… Можно укрупнить, можно посмотреть через тепловизор и еще какую хрень. В принципе это требуется, только если он чего-то не понял. А так сиди и разговаривай с… Летчиком. Он любит вопросы задавать… Хорошо еще его предупреждал — лишнего про нашу жизнь не болтать.
Глава 3
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОЛГОВ
Равнина — это не только бесконечное многотравье до самого горизонта, где при желании легко спрятаться одинокому всаднику. Где есть вода, там всегда небольшие рощи деревьев. Да и земля не ровная, как стол. Овраги, холмы, в здешних местах еще и огромные камни, притащенные в древности ледником. Только посторонний может думать, что можно беспечно ехать и никто не заметит. Все давно поделено, и лучше не соваться без дела на чужую территорию. Убить, может, и не убьют, но коня отнимут точно. Впрочем, если живешь здесь всю жизнь, учишься избегать посторонних глаз с детства. Кто не умеет — долго не живет.
Спрятать следы нескольких всадников уже труднее. А Живой еще и прекрасно знал, кого он ищет и где они могут приблизительно находиться.
Он остановил коней, не доезжая до вершины холма, чтобы не показывать себя на фоне неба. Нагруженный немногочисленными пожитками грузовой конь тяжко вздохнул, намекая на необходимость отдохнуть. Вещей было хоть и немного, но некоторые, вроде инструментов, весили изрядно. Живой осмотрелся и сам себя мысленно похвалил. Здесь пахло медведем, и не одним. Но к этому запаху примешивался еще мускусный аромат тигрицы. Он осмотрелся по сторонам и направился к недалекой приметной группе невысоких деревьев.
Неподалеку шло небольшое стадо круторогих быков, и Живой старательно держался от него подальше, стремясь не спугнуть. У деревьев он похвалил себя еще раз, обнаружив место ночевки и аккуратно сложенное оружие и одежду. Два стреноженных коня паслись тут же и приветствовали собрата под ним радостным ржанием. Из-за приготовленной для костра кучи сухих веток поднялась огромная медведица. Она лежала так тихо и неподвижно, что можно было запросто на ступить на нее, не заметив, тем более что звериным запахом пропахло все кругом.
