На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
— Это называется «национализацией»? — с иронией переспросил я.
— Да, у нас именно так и называется, — ответил Милославский, скрестив руки на груди и глядя мне в глаза. — Но я уже сказал, что по данному вопросу совещания пока не было и решения не принималось. А мой голос, кстати, на совете весит серьезно, подчас как та самая гирька, которая окончательно решает, куда склонятся весы.
— Я понял.
Я действительно понял. Понял, что я Милославскому зачем-то нужен, понял, что он уже просчитал все варианты и уже нашел рычаг воздействия, и понял, что он знает, как за этот рычаг тянуть. Он, интересно, точно профессором-философом был раньше или «честным рейдером»? А то все ухватки в наличии, я на таких насмотрелся.
— Хорошо, про способы убеждения послушал, — кивнул я. — А зачем я вам конкретно нужен?
— Для лучшего, — засмеялся он. — В самом деле не пожалеете. Я подготовил документ, согласно которому Горсвет откомандировывает вас в распоряжение управления по науке городской Администрации, которое я имею честь возглавлять. Вас и Федора Мальцева.
— С обязанностями?..
— Простыми и понятными, — завершил он мою фразу. — Заниматься тем, чем вы сейчас занимаетесь в нерабочее время. Куда-то ездить, что-то искать, где-то бывать. Не возбраняется халтурить, да и я найду способ премировать, если у нас все сложится.
— Все из-за моего статуса «искусственно провалившегося»? — уточнил я.
— Не только, — ответил он. — Мальцев давно известен как смелый и нахальный мародер, не боящийся забираться в такие места, куда подчас и разведка пасует соваться. К тому же у него постоянные проблемы с дисциплиной на работе — он настоящий анархист.
— А почему не привлечь тот же разведбат? — уточнил я.
— Потому, что тогда надо просить об одолжении, — развел он руками. — А я не люблю одалживаться. И опять же упомянутый вами «статус» — в разведбате нет таких, которые попали сюда из-за ритуала адаптантов. А это может когда-нибудь очень сильно пригодиться. Это первое.
— А второе?
— Второе — вы мне кажетесь неглупым человеком. И если у вас в прошлом было свое успешное дело, вы наверняка не склонны работать на кого-то, будете стремиться к известной самостоятельности. Так?
— Все верно, — кивнул я.
В этом он меня верно просчитал. Я на дядю не работал уже лет десять, отвык, мне проще самому за себя отвечать, чем перед кем-то отчитываться постоянно. Но только он мне особой самостоятельности не предлагает вроде как. О чем я и спросил.
— Предлагаю, — ответил Милославский. — Хотя бы в том, что я редко ставлю задачи «в режиме обезьяны», предполагаю самостоятельность исполнителя. Да и нет у меня задач вам на каждый день, отчасти поэтому я к вам обратился. Найдете чем занять себя, не будете все свободное время в шинке сидеть, как многие другие. Согласны?
— Вообще-то да, — осторожно ответил я, после чего уточнил, не удержавшись: — А вообще у меня выбор был?
— Нет, — ответил профессор более чем лаконично.
— Тогда тем более согласен. Как это все будет выглядеть?
— Сегодня подготовим документы на перевод, завтра их подпишет зам. главы Администрации — и бумаги отдадут в Горсвет. Послезавтра жду вас обоих здесь с самого утра. Прикрепим к вам человека из моих научников, он начнет вводить вас в курс дела, чтобы вы не вслепую действовали, а знали реальную ситуацию.
— Но официально я…
— Будете числиться в Горсвете.
— Понял.
— Хорошо, что поняли, — кивнул Милославский, после чего придвинул к себе толстую тетрадь. — А теперь давайте вновь поговорим про ваш провал. Детально, по минутам и секундам: что делали, куда ходили, какими словами пугались и ругались, что видели… все, в общем. Напрягите память.
В последний раз я сталкивался с понятием «мурыжат» года два назад, когда меня вызывали в городской УБЭП вроде как дать показания, а фактически для того, чтобы найти какой-нибудь повод содрать денег. Тогда два лихих майора с часами «патек» на руках умотали меня вопросами до головной боли и бешенства. Сейчас почти такого же результата сумел добиться один Милославский, разве что бешенства не было, денег он с меня не хотел и просто своим делом занимался. Но плешь проел. Насквозь, до самого мозга. Мало того, он мне по моему «слою действительности» пару сотен вопросов задал, по длиннющему списку, расставляя в нем красным карандашом галочки и крестики, а потом даже еще и огромную анкету на заполнение по той же теме.
Когда я из НКВД вышел, уже темнеть начало. Плюхнулся в «тазик», завелся, пока прогревался, пытался мысли в кучу собрать. Вот так, я тут без году неделя — и уже всем остро нужен. Хорошо это или плохо? Если действовать с умом, то хорошо, потому что нужен я им, а не они мне. Они мне тоже, но все же вторично. Кстати, если с нами начнут работать научники, то у них будет неплохо попросить карту колебаний границ Тьмы. Авось не откажут.
Ладно, надо теперь Федьку отыскать. «Тазик» сорвался с места и понес меня, звонко тарахтя, в сторону базара, где сейчас должен был Федька ошиваться. Промелькнул отрезок Советской, затем я свернул на Кривой Ручей и оттуда — на улицу Либкнехта, в конце которой, разбитой и грязной, базар и раскинулся. С правой стороны к нему приткнулись несколько кирпичных сараев, в которых, судя по виду, и до «исторического материализма» были какие-то мастерские, и сейчас ничего не изменилось.
Гараж Тёмы найти было нетрудно — в распахнутых воротах был виден стоящий над ямой «блиц» Федьки. Под ним с задумчивым видом прохаживался чрезвычайно чумазый парень с фонарем, а вот Федора видно не было.
Остановившись у самых ворот, я заглянул внутрь. Парень под машиной не обратил на меня ровным счетом никакого внимания, и я постучал по металлическому борту кабины, откликнувшемуся гулко, как железная бочка.
— Але, гараж!
— Чего хотел? — соизволил тот обернуться наконец.
— Хозяин экипажа где? — Я опять постучал по машине.
— Федька-то? — переспросил тот. — А на базар пошел, в чайную.
— Ага, благодарствую, — кивнул я и пошел на улицу.
Чайную я помнил, хоть и не заходил. Она почти вплотную примыкала к логову армянских обувных мастеров, пытавшихся убить во мне чувство всякой эстетической меры туфлями с длинными носами, типа как шоковая терапия. Стандартный для этого базара маленький желтый флигель, кривоватый и частично осевший в землю, на котором висела вывеска «Чайная „Бомбей“», под которой был изображен сизоватого оттенка слон на фоне восточного облика башен, здорово напоминающий картинку с пачки «Чая индийского» — единственного его сорта, продававшегося во времена моего детства.
Федька действительно блаженствовал в общепите, сидя за столиком, на котором стоял фаянсовый чайник, накрытый колпаком, чтобы не остывал, и при этом он жевал пирожок с чем-то вкусным, судя по тому, как довольно он щурился. Еще кучка таких же пирожков возвышалась перед ним на тарелке.
Усевшись напротив, я сразу дернул один, надкусил — с клубничным вареньем, надо же!
— Вкусно, — оповестил я его, вроде как похвалил.
— Ты только пироги жрать пришел или по делу? — вежливо поинтересовался Федька, отодвигая от меня тарелку.
— По делу, дай запить, — сказал я, сграбастал его стакан с чаем и хлебнул из него. — Блин, как ты пьешь это? У тебя не слипнется? Это же чайный сироп.
— Это чтобы такие, как ты, не воровали, — сказал он, отбирая стакан.
К нам подошел сутулый лысоватый мужик с бородкой, спросил меня:
— Будете что-нибудь?
— Обязательно! Чаю… обычного, черного, и… два пирожка с клубничным вареньем… с чем еще есть?
— С яблочным.
— И два с яблочным, — дополнил я.
— Один с клубникой вернешь, — предупредил Федька.
— Жлоб, как есть жлоб, — вздохнул я. — Ладно, теперь к делу. Был я у Милославского и пришел оттуда с новостью.
— С большой или так себе?
— С большой. Нас с тобой из Горсвета откомандировывают в его управление. С сохранением зарплаты и должности.
— Это на хрена? — скривился Федька. — Мы с тобой, если с суточной работы уйдем, на зарплату жить будем. Если каждый день я бросаю службу, на хрен: все равно годовой ценз у меня вышел, могу идти куда хочу.
