Великий Дракон Т-34 - Клюев Константин (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
Старик обмяк и больше не сопротивлялся. Он вцепился двумя руками в скобу на башне и уставился вперед обиженными слезящимися глазами. Иван сбегал назад, подобрал копье, лук и пристроил их за башней.
Старик Пу всю дорогу молчал, иногда оживляясь и показывая Ковалеву пальцем нужное направление. Он помнил, что Са велел ему вести их твердой дорогой – раз, самой короткой – два. За это старика обещали отпустить за пять полетов стрелы от Святой рощи. Через час и тридцать минут по командирским часам старик заволновался, показывая пальцем на темную полоску леса у горизонта.
– Святая роща, Святая роща! Пу должен уходить! Са обещал!
Для верности проехали еще немного.
– Вот теперь – пять полетов стрелы, не больше, – сообщил Ковалев.
Иван остановил тридцатьчетверку и помог старому охотнику слезть. Приняв из рук Ва свое копье и лук, Пу поклонился и без промедления бросился бежать.
Роща была так себе, не густой и не редкой. Иван дал круг по границе деревьев.
– Всем, кроме сержанта Суворина, покинуть машину! Сержант Суворин, двигатель не глушить! Глядеть в оба!
– Есть не глушить! Есть в оба!
Грохоча оружием, Марис и Неринг скатились по броне на землю и заняли позиции у гусениц. Ковалев внимательно смотрел на кусты, затем медленно спустился с башни, придерживаясь за ствол орудия. Нечто неопределенное беспокоило Александра, и он все время возвращался взглядом к группе невысоких, кряжистых деревьев с густой листвой. Вся остальная растительность была гораздо моложе и не выглядела так внушительно. Ковалев нагнулся к люку водителя и сказал, показывая в сторону группы деревьев: «Ваня, давай малой скоростью напролом. Мы на броне, ты полегче, ладно?»
По команде Ковалева Виктор и Марис снова заняли места на броне. Медленно и очень деликатно Иван наезжал на тонкие деревья, стараясь не сломать их, а именно повалить. Конечно, ему было бы проще, если бы все были внутри, но раз командир решил остаться снаружи, так тому и быть.
Мелкие деревья кончились, открывая зеленую поляну, в центре которой росли полдюжины древесных великанов. Они сплетали кроны так густо, что дождь вряд ли достигал земли. Неринг отметил, что большие узорчатые листья были скорее похожи на листья платана. Между стволами гигантов танк мог бы проехать свободно, но Ковалев приказал остановиться и развернуться боком к природному шатру. Ивану было велено заглушить двигатель и присоединяться к экипажу.
В роще царила необычная тишина. Через несколько минут танкисты поняли, чего не хватало: в самый разгар дня молчали птицы. Странно, в таком лесу обычно можно оглохнуть от щебета, свиста и писка, а здесь уши закладывала ватная тишина.
Танкисты вошли в круг деревьев. Марис присвистнул: на коре ближайшего дерева, на полметра выше своего роста, он увидел потертости. Кора была снята почти до ствола, а по краям виднелись клоки коричневой шерсти. На метр ниже кора была процарапана уже чем-то твердым. Царапины, как и потертости, были направлены горизонтально. То же самое было обнаружено на остальных деревьях.
Суворин извлек из-за пазухи жезл Великого Дракона и показал спутникам изображение ойка Стура:
– Это он, точно!
– Да, здоровенный бык. Вот тут он бок чесал, – Александр показал пальцем на верхнюю потертость, – а здесь – рогами терся. Птицы молчат не просто так. Похоже, нет больше местного Хранителя. Пойдем, прочешем рощу. До конца дня управимся. Будем двигаться по солнцу, дистанция – на расстояние прямой видимости.
Конца дня ждать не пришлось. Раздувшийся труп ойка Стура нашел Иван, наткнувшись на волну тошнотворно-сладкого трупного запаха, хорошо знакомого каждому воевавшему. Над ойком жужжал рой насекомых, причем не было замечено ни одного животного-падальщика.
Суворин обошел вокруг мертвого Хранителя. Остальные отошли в сторону и ждали с наветренной стороны. Бык лежал так, как если бы смерть застала его при попытке встать с колен на передние ноги. Огромные рога поверженного Хранителя были цвета золотистой соломы. Никто из экипажа не видел быка с такими рогами. Иван вдруг махнул рукой, показывая, чтобы все оставались на месте, и отправился прочь от быка, часто останавливаясь и оборачиваясь. Примерно в двадцати метрах Суворин присел на корточки, словно собирая ягоды, затем быстро пошел по широкой дуге и присоединился к товарищам. Он то и дело нервно принюхивался к рукаву – трупный запах имеет свойство мерещиться даже тогда, когда его уже нет. Теперь же Ивану казалось, что вся его одежда, кожа и даже оружие источали приторный запах смерти.
– Товарищ командир, ойка Стура убили, – предупреждая едкое замечание, готовое сорваться с уст капитана, Суворин торопливой скороговоркой продолжил: – Убили из огнестрельного оружия. Бок – сплошное решето. Навылет пули не прошли, такая громадина!
Иван вытянул вперед кулак и разжал ладонь. На ладони лежали латунные гильзы. Неринг медленно, как во сне, протянул руку и взял одну гильзу.
– Девятый калибр, «парабеллум», 1943 год.
– Где – год? – удивился Ваня.
– На донышке гильзы, – Виктор вытащил из кобуры «парабеллум» и передернул затвор. Выскочил целенький блестящий патрончик.
– Да, близнецы-братья. Сорок третий год, – Ковалев хмурился, пытаясь закусить зубами сбритый ус.
– Получается, что здесь фрицы? – ахнул Суворин. – Вот и вышли к своим!
Переглянувшись, танкисты вдруг увидели, что незаметно для самих себя переместились друг относительно друга. Теперь они стояли так: плечом к плечу – Эмсис, Ковалев и Суворин, Неринг стоял напротив, серьезно и твердо глядя в лица своих спутников. Медленными точными движениями майор отщелкнул обойму и вставил туда патрон. Точно так же медленно и точно «парабеллум» отправился в поясную кобуру Виктора.
– Командир, да что же это? Немецкие гильзы ничего не значат. Просто оружие немецкое, у нас у всех есть, – бормотал Ваня. – Кто хочешь с немецким оружием может быть…
– Гархи, например?
– Хотя бы и гархи! – Суворин отчаянно сопротивлялся, не желая впускать в свое сознание очевидный вывод: Неринг вышел к своим гораздо раньше.
Танк стоял у края Святой рощи. Иван вывел машину тем же путем, не ломая лишних деревьев, и теперь сидел у костра, жуя самоверский хлеб с вкусным сыром и запивая еду горячим чаем.
– Говорить можно вечность, – Неринг быстро насытился и теперь грыз очередной светло-зеленый стебелек. – У нас вечности нет. Мы говорим – домой, а если нас вернут обратно, куда мы попадем? Я что-то не предвижу всеобщей радости ни по ту, ни по эту сторону фронта. Ладно, товарищ капитан Ковалев, и вы, товарищи сержанты, я пойду на свое место стрелка-радиста, а вы решайте. Против вас троих я воевать не буду, это точно. Но и по своим стрелять не обещаю.
Неринга проводили хмурыми взглядами.
– Ну, товарищи танкисты, прошу высказываться по существу вопроса.
– А чего тут высказываться, – Иван вскочил на ноги. – Я долго думал, все взвешивал, и вот что я могу сказать: не знаю! – Суворин снова сел, поджав под себя ноги на восточный манер, и начал нервно раскачиваться взад-вперед, уперев руки в колени.
– Можно?
– Да, говори, Марис.
– Лично мне достаточно, что он не будет стрелять в нас. Он мог бы и не говорить, и так понятно. Виктор военный до мозга костей и выручал нас не раз. Получается, что мы при первом подозрении должны у него отобрать оружие и связать, или сразу к стенке?
– Понятно. Пока мы не знаем, кто здесь орудует, но задание выполнить должны. Думаю, нужно двигаться по стрелкам на жетонах. Так или иначе, твари будут там, у перекрестка.
Ковалев повернул голову на лязг люка. Неринг торопливо шел обратно, к костру, подернувшемуся толстым слоем сизого пепла. В пяти шагах Виктор остановился и обвел сидящих знакомым твердым взглядом, в котором было еще нечто неуловимое.
– Здесь, – Неринг говорил вполголоса, – два специальных отряда СС. Точнее, отряд один, но он разделен на две группы, вероятно для того, чтобы быстрее найти перекресток. В отличие от нас, – Неринг вытащил за шнурок жетон, – они не знают, куда идти, и ведут довольно оживленные переговоры по радио. Они упоминали про приказ из Вольфшанце и «Трон Кримхильды». Все, что я успел услышать, очень плохо.
