Завещание ночи - Бенедиктов Кирилл Станиславович (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
Я не торопясь вынул из нагрудного кармана новую сотенную бумажку, свернул в трубочку и, легонько щелкнув пальцем, отправил ее в путешествие по зеленой скатерти. Цепкая лапка выпустила розовую в белых горохах чашку со слабым чаем и дернулась. Бумажка исчезла.
— Котельническая набережная, высотка, подъезд Д, квартира 83.
— Это точно? — спросил я, несколько сбитый с толку таким быстрым ответом.
Торобов поморщился.
— Проверь, — бросил он. — Книга на комоде.
Я повернулся и взял с комода старомодный гроссбух в мраморном переплете. На букву «М» действительно значился Мороз Павел Александрович, и адрес у него в точности совпадал с названным председателем. Был там еще и телефон, который я автоматически запомнил.
— Спасибо, — сказал я, — все правильно.
— Жизня, парень, — непонятно отозвался Торобов.
Я многозначительно кивнул и вышел, чувствуя, как раскаленные спицы пронзают меня между лопаток…
— В Москву, — сообщил я Дарию, садясь в машину. Дарий не возражал.
Высотка на Котельнической зубчатым контуром впечатывалась в ярко-голубое небо. Дом-город, дом-замок со своими кинотеатрами, магазинами и внутренними садиками нависал над пропахшей бензином серой рекой. Я припарковал машину на набережной, запер Дария в салоне и пошел искать подъезд «Д». Внутри дом был еще мрачнее, чем снаружи. Из полутемного, сыроватого, огромного, как пещера, холла разбегались двери, лестницы, незаметные коридоры. Я справился у вахтерши, на каком этаже 83-я квартира, и вызвал лифт. Кабина, грохоча, вознеслась на восьмой этаж; металлическая дверь с лязгом захлопнулась за спиной. Казалось, я попал в странный загробный мир дряхлеющей помпезной архитектуры, старых механизмов, вырубленных в толще камня нор, заменяющих человеческое жилье. Я позвонил. Дверь открыла женщина лет сорока с усталым невыразительным лицом, облаченная в какую-то серую одежду — выглядела она точно так, как должен выглядеть человек, живущий внутри дома-горы. Я сказал:
— Добрый день, я по поводу распределения гуманитарной помощи… Здесь проживает Павел Александрович Мороз?
Мне с огромным трудом удавалось говорить спокойно. Внутри у меня громко тикал будильник, отсчитывая время.
— Здравствуйте, — сказала женщина довольно равнодушно. — Да, здесь, но папа болен… К нам уже приходили из собеса.
— Это не наша епархия, — я заставил себя улыбнуться. — Мы — комитет защиты прав пожилых людей… Павел Александрович в больнице?
— Нет, его выписали три недели назад. Проходите.
Я переступил порог и неожиданно оказался в большой, почти круглой прихожей с высоким — метра четыре — потолком. Женщина пододвинула мне тапочки со смешными помпонами и отошла на пару шагов.
— Его нет смысла больше держать в больнице, — сказала она. — Все равно ему уже ничем не поможешь. Сестра приходит, делает уколы, а так… –Она махнула рукой. — Пока молод, редко задумываешься над тем, каким будет конец жизни…
Я сочувственно кивнул. Потом спросил:
— А можно его повидать?
Она заколебалась. Мне пришлось прибавить в выражении своих глаз еще немного сочувствия и понимания, и тогда она, наконец, сказала:
— Очень недолго, прошу вас… Вы сами увидите — ему трудно разговаривать.
Она повернулась и пошла по полутемному коридору. Я последовал за ней. На пороге узкой, как пенал, затемненной комнаты я остановился, потому что почувствовал запах — резкий больничный запах близкой смерти. Так же пахло и в квартире ДД в ночь, когда Стрела Мрака настигла Романа Сергеевича. Только здесь к нему примешивался еще и несильный, но ощутимый запах разложения –разложения живой еще человеческой плоти.
— Проходите, — чуть настойчивее повторила женщина в сером. — Не бойтесь, так всегда пахнет в помещениях, где находятся тяжело больные…
Я пожал плечами и вошел.
На железной солдатской койке, укрытый грубым суконным одеялом, лежал высохший желтый старик с неопрятными, свалявшимися серо-седоватыми волосами и кустистыми серыми бровями. Левый глаз старика был ровно закрыт белой пленкой катаракты, но правый следил за мной неотрывно и настороженно.
— Здравствуйте, Павел Александрович, — сказал я.
Бывший следователь госбезопасности не ответил. Я увидел, что справа от него на желтоватой наволочке лежит черная коробка какого-то аппарата.
— Папа, это насчет гуманитарной помощи, — пояснила женщина.
— Молодой человек, наверно, хочет удостовериться, что ты у нас, а не где-нибудь в доме престарелых…
Старик на постели открыл рот, и черный прибор заговорил. — Иди, Лида, — прожужжал неживой голос. — Иди…
— Но, папа…
Здоровый глаз старика медленно закрылся. Женщина вышла, прикрыв за собой дверь.
Мы остались вдвоем в душной темной комнате, пропитанной запахом смерти и страха. Мороз не задавал никаких вопросов, возможно, экономил силы. Я заставил себя сделать два шага к его койке и уселся на деревянный табурет, задев ногой желтый эмалированный тазик.
— Павел Александрович, — сказал я, — я не насчет гуманитарной помощи… Я пришел, чтобы поговорить с вами об Андрее Андреевиче Резанове.
— Резанов умер, — мертвым голосом ответил аппарат на подушке.
— Он жив, — возразил я. — Может быть, его теперь зовут не Резанов. Но он жив, и он нисколько не изменился по сравнению с 1951 годом…
Старик молчал, и только его черный внимательный глаз беспокойно наблюдал за мной из-под серой неопрятной брови.
— Мне известно, что он был вашим начальником, тогда, в 1951, — сказал я. — Мне известно, что по его приказу вы допрашивали археолога Лопухина, пытаясь выяснить, где он прячет чашу Грааль. Я знаю, что он использовал для своих целей вашу дачу в Малаховке и делал это совсем недавно. Мне нужно, чтобы вы навели меня на его след. Мне нужно отыскать Резанова — срочно. И я не уйду отсюда, пока не узнаю, где он прячется.
— Резанов умер, — прогудел черный ящичек.
Старик закрыл правый глаз. Я встал с табурета, подошел к двери и всунул между ручкой и косяком старомодную трость.
— Вот что, — сказал я, вновь подходя к койке. — У меня очень мало времени. Если ты будешь упрямиться, ты, старая гнида, палач, я придушу тебя раньше, чем кто-нибудь из твоих домашних успеет заподозрить неладное. Ты меня понял, Мороз? Мне очень не хочется этого делать, но я сделаю это, потому что ты не оставляешь мне другого выхода… Где Резанов?
Худая рука, вся в пятнах экземы, выпросталась из-под одеяла и поползла по стене к черной кнопке звонка. В трех сантиметрах от кнопки я перехватил руку и без особых усилий уложил ее на одеяло.
— Тебе не удастся выбраться, старик, — медленно произнес я. — Я убью тебя, если ты не скажешь, где прячется Резанов. Он мне нужен, ты понимаешь? Он нужен мне во что бы то ни стало…
— Убей меня, — сказал черный ящик.
Я замолчал. Невозможно было понять, блефует он или нет, — у металлического голоса не было интонаций.
— Я устал, — равнодушно жужжал Мороз. — Уже год они не дают мне умереть. Я мучаюсь. Выхода нет. Убей меня.
Я схватил его за худые плечи и яростно затряс.
— Тварь, — зашипел я ему в лицо, — проклятая дохлая тварь, где Резанов? Где твой хозяин, сволочь?
Голова старика дергалась, изо рта шло какое-то бессмысленное клокотание вперемешку со зловонным запахом. Я не сразу сообразил, что он говорит, –настолько не гармонировал безжизненный и бесстрастный голос черного аппарата с дрожащим в моих руках бывшим следователем с Лубянки.
— Зачем тебе Резанов? — повторил мертвый голос. Я отпустил плечи старика, и он упал на койку безвольно, как тряпочная игрушка.
— У него моя девушка, — сказал я. — Я все равно найду его и убью, но если вы поможете мне, я сделаю это раньше и, может быть, успею ее спасти.
— Ты не сможешь, — произнес голос так же бесстрастно. — Он бессмертен.
Я поразился.
— Откуда ты… откуда вы это знаете? — Рот старика открылся, из ящика донеслись отвратительные скрежещущие звуки — Мороз смеялся.
— Я офицер госбезопасности, — сказал он. — Мы не были тупыми костоломами, как думают теперешние щенки… Мы были профессионалами…
