Пожиратель Пространства - Вольнов Сергей (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
Кэп Йо и Компания сообразили – критическая масса состоялась, щас рванёт. Биг Босс и Бабушка выхватили оружие: капитан – длинный палаш, национальное холодное оружие своей родины, а Ррри – безобидную с виду штуковину, под которую, я уже знал, замаскировала свой мощный эндер.
Но молниеносно брошенные арканы – не позволили применить оружие, и оно поотлетало в дальние углы рубки. Работать верёвками эти незваные «гости» умели профессионально.
– Чтоб какие—то плешивые петухи, пусть и возникающие прямо из ниоткуда, у меня остроган из рук вырывали! – пророкотал Кэп Йо и тараном ворвался в гущу крыло—руких, на ходу метнув в своё глубокое кресло роскошную капитанскую форменную фуражку с галунами. Фуражку эту, насколько я понял, он очень любил, в остальном же одевался скромно, обычно довольствуясь простым рабочим комбинезоном с единственным знаком отличия – золотым силуэтом остроносой ракетки в петличке…
К капитану присоединились остальные.
Драка получилась на славу! «Птенчики», даже когда на них нападали, старались не причинить никакого вреда команде «ПП». Зато вольные торговцы дрались от всей души; вкладывая себя целиком в сей процесс. Кэп Йо сломал одному из нападавших руку, другого давил вырванной из его же конечностей верёвкой. Крыло—рукий попался крепкий, потому не сразу испустил душу, подёргался немного. Третьего капитан свалил единственным смертоносным ударом кулака. Ррри вела себя не менее яростно: один из «птенчиков» в буквальном смысле остался без головы. Видя это, трое других набросили на Бабулю петли своих арканов и держали её на растяжках, не давая сеять смерть в рядах пернатого воинства. Фан забыл на время, что такое настоящий дзен—буддизм и вовсю демонстрировал крыло—руким, что такое настоящее кунг—фу. Сол, выхватив нож, громко рычал, в точности, как Ррри, и всё норовил вспарывать врагам из ниоткуда их розовые животы. Он достал клинком уже троих, но последний из них, агонизируя, судорожно взмахнул своими огромными крыльями, и их удар пришёлся Бою, не успевшему отскочить, прямиком по голове. Субкарго рухнул на пол.
Его подхватил наиболее грозный и отвратительный на вид крыло—рукий, и принялся гортанно отдавать какие—то приказания. Ещё один из нападавших обхватил Мола и пытался сдвинуть его с места. В этот момент в рубку вихрем ворвался летящий Ург, которого я впервые увидел в полёте, и спикировал на этого крыло—рукого. Ланцеты флоллуэйца мгновенно отсекли псевдогрифу голову, а Десс уже другой лапой выхватил эндер и на полной мощности, огненным шквалом, принялся уничтожать крыло—руких врагов. В его сторону метнулись несколько арканов, но он незаметным для глаз движением сместился на полметра в сторону и в качестве ответа выхватил ещё один эндер. Двое крыло—руких бросилось на него сзади, но ни один, ни второй не сумели даже коснуться Урга: первому Папашка распорол брюхо, как гнилой мешок, стремительным движением одной из ног, второго уложил выбрасывающимся дротиком—жалом, выметнувшимся из отверстия, расположенного на острие его собственного, конически сужающегося, синевато—белёсого брюшка. Ещё бы мгновение, и в рядах крыло—руких, оказавшихся не галлюцинациями, а вполне смертными существами, не осталось бы ни единого живого… Но закончить пиршество смерти, завершить торжество деструкции не дало Ургу…
Мгновенное исчезновение нападавших!
Последняя картинка, что отпечаталась в моих глазах перед тем, как пришельцы из ниоткуда исчезли в туда, откуда появились: тело Сола вскидывают на крылатое плечо.
После этого в рубке не осталось ни единого крыло—рукого. Ни мёртвого, ни изувеченного, ни относительно не пострадавшего.
В рубке остались только мы. Все мы, включая подоспевших Тити и Янычара. Плюс сонно моргающий Зигзаг, разбуженный переполохом и притащившийся узнать, почему шум. Плюс головидео Номи, испуганно прижавшей кулачки к груди, в реале находящейся в десяти милях и не имеющей права покидать резервную рубку, чтобы бежать на подмогу. Плюс ретранслированный рёв разъярённого Киберпанка, физически не имевшего возможности поучаствовать, и страдающего поэтому. Весь Экипаж, все мы.
Кроме Сола.
Часть 06: «Пункт первый»
16: «Курсом в пятую точку»
…Ясный пень, везёт мне, как утопленнику. Лучшей кандидатуры не отыскалось, чем моя персона, далеко не самая знатная на борту нашего корыта. Именно меня, обязательно меня должны были утащить эти дхорровы… «неожиданные повороты». Ну конечно, а как же иначе!
Полным—полна лохань аристократов и гениев, однако не фартить должно было исключительно мне… Но, может быть, мне—то как раз и повезло?.. Всю жизнь, дхорр забодай, мечтал в таком изысканном светском обществе повращаться…
– Каждая цивилизация вправе счесть себя центром освоенных пределов – сие есмь вопрос точки отсчёта, – говорит царевич Никодим, и ухмыляется. – Эти такоже почитают себя пупом Вселенной, и…
– Акыроцентристы хреновы… – ворчу я. В смысле комментирую. Терминологически правильнее было бы сказать «шэгерецентристы». Мне ли, бывшему яйцеголовому, сего не знать… но на слух ложится много лучше, когда используешь названье не расы «шэгерь», а планеты: «Акыр».
– Таковы, милсдарь Убойко, истинно таковы, – соглашается старик, берёт некое подобие кувшина и плещет в глиняные кубки ещё бражки.
В призрачном свете, испускаемом люминофорной плесенью, покрывающей потолок, он выглядит фантастически потрясно. Со своей длинннннннннючей седой бородищей, с такими же буйными космами, и в ниспадающей свободными складками расшитой хламиде «а ля Патриарх Всея Великая, Млечныя, Ближныя, Новыя, Красныя, Срединныя, Квазарныя и Дальныя Руси».
Законным Владетелем коей он бы и стал, сложись его судьбинушка иначе, и не сиди он сейчас под плесенью, испускающей призрачный свет… Впрочем, в ином свете я его никогда не видел, и как он выглядит под солнечными лучами, могу только гадать. Ясный пень, и я через год—другой таким лохматым вуйком заделаться могу…
Ежели своевременно не рвану когти. Или – не дождусь своих… А как же ж дождаться, когда терминал, падлюки рукокрылые, содрали, и суперпробойники ни хрена не суперпробивают толщу горы, впервые с ними этакий казус приключился… Оказывается, без терминала—коммуникатора, привычного чуть ли не с младенчества, – голым и беззащитным себя ощущаешь, забодай дхорр… как младенец.
Оторванность от всего мира не просто удручает, она ДАВИТ. Почти физиологическое ощущение удушья.
Ясный пень, этакая жуть мимо меня, вечно крайнего, пройти никак не могла. Я перестал быть пойнтом Сети, с ума сойти!.. В самом жутком кошмаре такого поворота не приснилось бы!
Хошь не хошь, но во всякое фэнтэзи – заклятья—муклятья, колдовство—мудовство, – верить начнёшь. Невольно, и без страстей—мордастей, ихним высочеством поведанных. С ними же – и подавно.
Хорошо хоть, ощущаю, что все МОИ живы. Видать, мутотень Света – местные магические «костюмы» нейтрализовать не в состоянии. Эх, если б ещё я сам в этой мутотени разобрался! Весточку ПаПе передать бы…
– Будьмо! – приподымаю я свою глиняную посудину на уровень глаз, чествуя царевича Романова, и подношу её ко рту.
Опрокидываю пойло залпом. На вкус мерзость отъявленная, но крепка—а—а—а—а—а! Что да, то да.
– Бывай здоров, – кивает старик Никодим, и тоже опрокидывает свою порцию. Пить он силён, я уж просёк. Чувствуются отборнейшие гены. Крякнув, занюхав корочкой хлебоподобного изделия и привычным быстрым жестом осенив рот крёстным знамением, евойное высочество продолжает:
– Мы, человеки, по спесивости своей неизбывной, сочли вЕдомую нам околицу космоса Обитаемой, себя в пупы записавши. Число парсеков, от условленного края до условленного края простёршихся, парой десятков знаков измеряем, зато довольны собою несказанно. Убожества собственного традицонно не осознавая. Огдыбики, не в обиду им будь сказано, сотней десятков знаков свои освоенные пределы меряют, знать о человеках не знают, и такоже – пупами вселенскими себя почитают…
