Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ) - Шкиль Евгений (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Путники доели рыбу. Несмотря на пасмурную погоду, костер разводить не стали. Юл и Хона опасались, что из-за дыма обнаружат себя. Хотя, конечно, при таких порывах ветра преследователи вряд ли заметили бы что-либо, но перестраховаться не мешало.
Беглецы расположились в середине островка между двумя толстыми деревьями, сели друг напротив друга, опершись спиной на стволы. Ветер здесь совсем не ощущался. Разве что где-то вверху бесперебойно шумели деревья. Сколько они так сидели, неизвестно, однако когда солнце стало клониться к закату, и тяжелая сырая тьма окутала чащу, парень и девушка, улеглись спать в обнимку прямо на землю, покрытую толстым слоем сгнившей прошлогодней листвы.
Было холодно и промозгло. Животы настойчиво урчали, вновь требуя пищи. Ох уж эти желудки! Человек не может без еды, и сколько времени отнимает ее поиск! Наверное, древние были счастливы, поскольку у них имелось много свободного времени, и они не тратили его на добычу пропитания.
А, может, и нет. Может, они были совсем несчастливы. Может, у них не было никого, кого можно прижать к себе и греться в сырой и ветреной ночи. Не было никого, потому что древние опасались цунами страсти, боялись высоких волн истории, страшились самой жизни, ибо не знали, что с ней делать.
"Странные мысли, - подумал Юл, засыпая с горячим дыханием Хоны на своей щеке, - странные мысли..."
К утру ветер стих. Тяжелые черные тучи, беременные яростью неба, все никак не могли разродиться проливным дождем. Беглецы не спешили отправляться в путь, так как знали, что где-то впереди плывут Неп Дальнозоркий и Ури Громоподобный. Юл и Хона поймали жирную утку, заплутавшую в густой прибрежной траве, и после недолгих колебаний все-таки развели костер. Ощипав и разделав птицу, они изжарили ее и с удовольствием полакомились свежим мясом, кое-что оставив на потом.
Набив животы, путники поплыли дальше на запад. За островом Юл обнаружил ерик, в него-то он и направил плот. Вчера Неп и Ури, отчаянно борясь со стихией, не заметили речной рукав и пошли по излучине Пагуби.
В ерике, который, к слову сказать, был шире иных степных рек, обитало великое множество уток. Наглые и крикливые, они совсем не боялись человека. Видимо здесь со времен Великой погибели на них никто не охотился. Птицы проплывали мимо плота всего в каких-то нескольких шагах.
- На небесных полях вдоволь еды, и там никто никогда не голодает, и тут то же самое, - восторженно произнесла Хона, - это почти рай, почти байкпарадайс.
Изловчившись, Юл оглушил шестом ближайшую утку. Остальные водоплавающие, возмущенно закрякав, захлопали крыльями, разлетаясь в разные стороны и тут же снова садясь на воду.
- Будет, что покушать, а то мне сегодня что-то в лом ловить рыбу, - сказала Хона, подбирая бесчувственную птичью тушу.
- Куда тебе ловить? - не понял парень.
- Ну, лень мне рыбачить, - пояснила байкерша непонятное словечко из лексикона кочевников.
Миновав ерик, путники оказались на развилке. Русло Пагуби раздваивалось. Недолго думая, парень направил плот в правый рукав. Здесь Юл решил руководствоваться простым принципом: сворачивать направо, значит выбирать направление ближе к северу. Ведь и Забытая деревня и становища кочевников находились теперь где-то далеко на северо-востоке, а значит, когда будет достигнута конечная цель, когда Юл и Хона увидят море, им предстоит долгий путь домой и его стоит хоть немного сократить.
Беглецы плыли по широкому руслу, от берега до берега, пожалуй, было пятьсот шагов. Поскольку весло имелось всего одно на двоих, и им работал Юл, а шестом до дна не достать, Хоне стало скучно, и вскоре она, несмотря на задекламированную лень, принялась рыбачить. Как и вчера, поймав рыбешку, девушка разделывала ее и, проверив на наличие червей, половину отдавала напарнику, а другую сгрызала сама.
Так они и плыли. Невидимое за грозными тучами солнце прошло зенит, а Юлу попалась новая развилка, и он опять свернул вправо.
Дело двигалось к вечеру, когда путникам, миновавшим небольшой островок, вдруг открылась бескрайняя водная гладь. Они не сразу поняли, что оказались в море. На запад до самого горизонта тянулась темная, почти недвижная вода.
- Море... - вымолвила Хона и задохнулась от восторга.
- Оно самое маленькое в мире, - сказал потрясенный Юл, - так прадед Олег говорил.
- Тогда как же выглядит самое большое? - спросила девушка, но ответа не последовало.
Они еще долго молча созерцали безбрежную гладь. Заходящее, невидимое за черными тучами солнце подкрасило горизонт кровавым пурпуром, и, казалось, путники глядели в жерло самой бездны мира, с жадностью пожирающей дневное светило.
Первым очнулся Юл. Он вытащил из сумы бронзовую кружку и аккуратно вскрыл гладиусом восковую пробку в палец толщиной. Пахнуло тленом. Парень хотел уже высыпать прах в море, как его остановила Хона.
- Подожди, - торопливо произнесла она, - подожди, мне надо приготовиться. Это ведь наша победа! Мы достигли цели. Мы рисковали жизнями, мы жертвовали своими жизнями. И мы победили! Победили! Подожди! Подожди немного! Это такой момент, что...
Девушка, прикрыв веки, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, затем, широко открыв глаза, кивнула и возбужденно произнесла:
- Давай! Высыпай!
Гексаграмма 51 (Чжэнь) - Возбуждение
Летящая птица не падает вниз, пока у нее расправлены крылья
Ранним утром Неп и Ури, наскоро позавтракав, отплыли от большого острова, приютившего их на ночь. Видимо, выродки, позорно проигравшие вчерашнюю схватку, следили за людьми, и как только те отчалили от берега, пустились наперехват. Дюжина долбленок, таких же небольших и хлипких с виду, как и посудина байкеров, устремились навстречу непрошенным гостям. В каждой лодке сидело по два, а в некоторых и по три аэса. Среди нападающих были не только рыбаки, но и воины, облаченные в платья из шкур диких зверей.
Выродки намного лучше управлялись с долбленками и шансов оторваться от погони у кочевников не имелось. Дикари, грозно размахивая гарпунами, копьями и баграми, выкрикивали что-то рычащее и свирепое. У байкеров больше не осталось гранат, зато имелся арбалет, подаренный Рексом Неустрашимым. И это было неоспоримым преимуществом.
Раскрутив ворот самострела, вставив болт в паз, Ури терпеливо ждал, когда ближайшая посудина подплывет достаточно близко, Неп же тем временем изо всех сил грёб.
Когда одна из лодок с тремя дикарями в ней оказалась на расстоянии двадцати шагов, а выродок с рыжеватой шевелюрой, громогласно вопя, поднялся и замахнулся копьем, Ури выстрелил. Болт вошел прямо в разинутую пасть аэса. Тот, поперхнувшись собственным криком, завалился на товарища, рефлекторно схватив его за мохнатый загривок. Дикарь заверещал, пытаясь отцепиться от умирающего, и вместе они свалились в воду, а следом перевернулась и долбленка.
Ури закрутил ворот, перезарядил арбалет и выстрелил второй раз, ранив в руку рыбака, вооруженного гарпуном. Аэсы, видя, что на стороне врага дальнобойное оружие, чуть приотстали, но все же продолжали следовать за людьми. Иногда особо ретивые воины вскакивали и метали копья или гарпуны. Чаще всего они не долетали до суденышка кочевников, но пару раз копья ложились совсем рядом с лодкой. Тогда Ури огрызался из самострела.
Так они и плыли продолжительное время под жутковатый вой душ предков, живших когда-то в Ростове и умерших от безумия. Кочевники и их преследователи проследовали мимо двух высоких покосившихся столбов, покрытых до самых вершин зелеными склизкими водорослями, миновали дряхлый, сильно прогнувшийся в середине мост, который, казалось, вот-вот обрушится. И, наконец, проплыли мимо еще одного моста на толстенных опорах с поржавевшими, но вполне годными на вид фермами.
Вой мертвых стал постепенно стихать, а дикари почему-то отказались от погони, развернули свои лодчонки и поплыли обратно, в сторону города.
- Видать для них запретная территория начинается там, где для нас заканчивается, - сделал вывод Ури.
