Пасынок империи (Записки Артура Вальдо-Бронте) (СИ) - Точильникова Наталья Львовна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Артур, только давай не представлять себе, что я сделал гадость. Не сделаю.
— Не обязательно такую уж гадость, Александр Анатольевич. Но представьте себе: рассматривает Народное Собрание ваш новый закон. И все говорят, что закон совершенно замечательный, особенно молодые девушки. А эти долбоебы еще болтают чего-то, в смысле, дискутируют, и норовят закон не принять. А тут еще война не дай бог, или землетрясение, или всемирный потоп в масштабе двух прибрежных деревень, и, скажем, пожар. А они болтологией занимаются. И только вы решаете закрыть портал НС к чертовой матери, а болтунов расстрелять, как у вас активизируется нейронный контур кнута, и вам становится так дерьмово… В общем, «Ладно, ладно! Пусть дискутируют», — сдаетесь вы.
— Знаешь, Артур, бывают обстоятельства, когда работу НС действительно необходимо приостановить. Я этого и боюсь. В ПЦ меня загонят в очень узкие рамки, у меня не останется свободы для маневра.
— Не загонят. Планочку выставят. У них это отработано… ну, не тысячу раз, конечно. Но один раз точно отработано, с Леонидом Аркадьевичем. Так что, если уровень опасности ниже планочки, НС закрывать нельзя, а если выше — то можно.
— Много они понимают!
— Так их Леонид Аркадьевич проконсультирует.
— У него нет опыта правления в чрезвычайных обстоятельствах.
— Ну, вы проконсультируете, пока крыша на месте.
— И у меня нет.
— Тогда лучше подстраховаться от того, чтобы стать тираном.
— Артур! Не стану. Я же знаю себя.
— Да, ну! А Франсуа Вийон не знал.
— Франсуа Вийон был вор, хулиган и пьяница.
— И гениальный поэт.
— Ну, это его потом раскрутили. И до сих пор не могут перевести то, что написано на воровском жаргоне. Неудачный пример, Артур. У меня тормоза крепкие.
— Это вы сейчас так говорите. А вот представьте себе: окажется у одного из ваших военачальников жена красавица. И только вы решите отправить этого совершенно лишнего в вашей жизни Урию на войну, как…
— У меня активизируется нейронный контур кнута, — улыбнулся Нагорный. — У меня есть жена, Артур, и другой мне не надо.
— Это вы сейчас так говорите. А как будут девушки вешаться на шею пачками…
— Уже вешаются.
— Но вы железный?
— Стараюсь таковым быть.
— Старайтесь, Александр Анатольевич. Будем из вас делать гвозди.
— Артур, ну, что ты заладил «Александр Анатольевич» да «Александр Анатольевич»? Я тебе уже сколько времени тыкаю! «Саша» — вполне нормально.
— Ну, как? С будущим императором разговариваю. Да и разница в возрасте лет двадцать.
— Да, ладно. Сыну Анри Вальдо должно быть все равно, с кем он разговаривает с императором, или с последним солдатом повстанческой армии Тессы. За что я тебя и ценю. Давай на брудершафт выпьем.
Он подлил мне морса.
— Я уж надеялся на шампанское, — вздохнул я. — Или сливянку.
— Не держу! — сказал Нагорный.
И мы выпили морс на брудершафт.
И я подумал, что потенциальный будущий тиран скорее выгнал бы меня взашей после всего, что я ему наговорил, чем предложил перейти на «ты». Да и троллил я его скорее из спортивного интереса, чем от реальных сомнений.
— Саш, а когда ты придешь к власти, ты пить совсем запретишь? — спросил я.
— Не совсем. Но ограничу.
Стажировка
Лето подходило к концу. Близилось время бурь и штормов. Мы с Маринкой еще ездили на море или в горы. Я действительно успел отдохнуть, как и обещал Старицын, но не в такой степени, как бы хотелось. Приходилось регулярно ходить к нему на сеансы для увеличения IQ и в ОЦ на тренинги. Некоторые из занятий мне казались даже полезными, некоторые занимательными, но лета было жалко.
Тренеры пожимали руки всем слушателям, а преподаватель «Мирного разрешения конфликтов» еще и повадился использовать меня в качестве учебного пособия: «Вот нам Артур сейчас покажет».
Я заполнил анкету на портале Генпрокуратуры как претендент на работу стажера. Кроме стандартных вопросов там был развернутый психологический тест, и я думал, что на нем точно срежусь. Но мое резюме отобрали, а за тест поставили почти высший балл. И пригласили на собеседование.
В кадровой комиссии было две женщины и трое мужчин. На портале я успел прочитать, что стандартная комиссия состоит из двух психологов, следователя, юриста и специалиста по кадрам.
Собеседование проходило в здании Генпрокуратуры в небольшой комнате с таким же окном во всю стену. Комиссия сидела за подковообразным столом, выпуклой частью к окну. Мне предложили место с другой стороны, в самом центре.
Разговор начал мужчина в середине.
— Меня зовут Валентин Яковлевич, я возглавляю кадровую комиссию. У нас пока есть только номер вашего резюме. Как нам к вам обращаться? Назовите имя, фамилию пока не надо.
— Артур, — сказал я.
Неужели не узнали? Насколько я вообще медиа-персона?
— Прежде всего, к вам есть вопросы у психолога, — он кивнул женщине справа.
Она чем-то напомнила мне жену Старицына: круглое лицо, пухлые руки и внимательный взгляд.
— Артур, меня зовут Анна Анатольевна, — сказала она. — У меня вопросы по вашему психологическому тесту.
Честно говоря, сердце у меня екнуло, но я заставил себя улыбнуться.
— Какие красивые имена у всех на Кратосе!
Анна Анатольевна заулыбалась.
— Вы с Тессы?
— Да. Все никак не избавлюсь от акцента. Это может помешать?
— Ни в коей мере, — сказал Валентин Яковлевич. — Мы бы хотели видеть сигнал с ваших модов во время разговора. Вы нам дадите пароль доступа?
Мне хотелось ехидно поинтересоваться: «А, может быть, сразу под биопрограммер?» Но на тренинге по собеседованиям нас строго настрого предостерегали от таких вопросов. Хотя о подобных проверках предупреждали. Моды передают физические и биохимические параметры: давление, температуру тела, интенсивность потоотделения, пульс, уровень адреналина, серотонина и всего остального. Не так мощно, как биопрограммер, но, если человек врет, боится или волнуется — видно сразу.
— Да, конечно, — сказал я и роздал им пароль.
— У вас очень странный психологический тест, — начала Анна Анатольевна.
И, наверное, у меня скакнуло давление или поднялся уровень адреналина, или и то, и другое, потому что лицо психолога стало очень заинтересованным.
— Честно говоря, обрадовался 95 баллам из 100, - сказал я. — И решил, что все в порядке. А в чем странность? 95 — это разве плохо?
— Артур, это очень хорошо. Слишком. По некоторым параметрам просто идеально. Например, по умению держать себя в руках. Так не бывает. Тест не естественный. И я вижу, что вы знаете причину.
— Не знаю, — сказал я. — Предполагаю. Вы раньше не видели подобных тестов?
На тренинге нас очень убеждали не отвечать вопросом на вопрос, но было любопытно.
— Видела. У меня естественно есть предположение, но я хочу услышать от вас.
— Я прошел курс психокоррекции в ОПЦ, — вздохнул я.
Она кивнула.
— Я так и думала. Сколько месяцев вы там провели?
— Десять дней.
По-моему, она удивилась.
— Вообще, мне сказали две недели, — уточнил я, — но на выходные меня отпустили домой, так что чистого времени десять дней. Ну, и месяц где-то перед Центром я ходил с браслетом, а на тренинги туда хожу до сих пор.
— До ста хотят довести, — усмехнулась Анна Анатольевна. — А кто делал?
— Старицын Олег Яковлевич, — сказал я.
— Ну, он известный перфекционист, — заметил мужчина справа от меня.
— А в каком вы были блоке? — спросила Анна Анатольевна.
— «С».
— Понятно, — кивнул мужчина справа. — Меня зовут Кирилл Юрьевич. Я коллега Анны Анатольевны, тоже психолог.
Кирилл Юрьевич был относительно молод, примерно, как Старицын, но как-то жестче. По крайней мере, по тону.
— «С» — это насильственные преступления, — сказал он, — а в нашем ведомстве люди, задержанные и арестованные, будут полностью в вашей власти. Как вы это себе представляете?