Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги регистрация онлайн TXT) 📗
В шесть вечера, как и было определено, выбритый, вымытый и отчищенный, сидел в кабинете в узком кругу и усердно выполнял ритуал обмывания ордена. Термин «клюква» мне как-то сразу не понравился. Зато теперь у моей шашки есть имя — «Аннушка»! Через час времени и две бутылки «Гданьской вудки» под жаренную говядинку мы остались втроем — Бойко, Дольский и виновник торжества. Разговор шел ни о чем, то есть о фронтовой жизни. Анатоль притащил откуда-то гитару, исполнил несколько романсов, потом протянул инструмент мне.
— Господин подпоручик, Ваша очередь!
— Да, Денис Анатольевич, сыграйте что-нибудь… ОТТУДА. — Пристально глядя на меня, произносит Валерий Антонович, да еще и голосом выделяет… Вот ни… ж себе!.. Немая сцена!.. Вопросительно смотрю на капитана, он медленно утвердительно кивает в ответ. Это что, будет еще один посвященный в тайну?.. Ну-ну, вы этого сами захотели!.. Перебираю струны, думаю, что ж Вам, господа, преподнесть. А давайте-ка начнем с чего-нибудь бодренького, в духе времени. О, придумал! Одна из песен Булата Окуджавы была любимой строевой нашего курса в Можайке.
Первые аккорды Анатоль встретил снисходительно и с одобрением, мол, признанный маэстро прослушивает начинающего музыканта. Услышав первые строчки Анатоль удивленно и немного даже ревниво смотрит на меня, мол, почему не слышал до сих пор этой песни, потом, внимает, улыбаясь, даже пытается аккомпанировать, барабаня пальцами по столу, за которым сидит. Вот, что хорошая музыка с человеком делает!..
Дольский едва дождался, пока закончу песню:
— Денис Анатольевич, откуда этот шедевр? Никогда не слышал ничего подобного! Не откажите в любезности, потом напишите мне текст и напойте мотив! Очень Вас прошу!
— Конечно, Анатолий Иванович, всенепременно! — Ага, сейчас тебе не до песен будет. Смотрю на Бойко, он еще раз кивает, подтверждая свои предыдущие слова. Ну, что ж, господин капитан, насколько я его узнал, ничего просто так не делает. «Клиент» созрел, то бишь, настроился. Хорошо, что теперь петь будем? Какую-нибудь белогвардейскую из репертуара Жанны Бичевской?..
Дольский, поначалу настроенный на аналогичную песню, вцепился руками в столешницу и впился в меня горящими глазами. Ну да, это — как вместо марша Мендельсона услышать похоронный… Бойко неотрывно смотрит на меня…
— Что?!!.. Панихиду?!!.. — Анатоль вскакивает с места, стул отлетает к стене, кулаки сжаты аж до посинения.
— Анатолий Иванович!!! Возьми себя в руки! — Капитан чуть ли не силой усаживает Дольского на поднятый стул. — Дослушай до конца, потом поговорим!
Что это?! О ком эта песня?! — Дольский, будто задыхаясь, рвет воротник кителя так, что пуговица чудом остается на месте, затем снова вскакивает со стула. — Вашу мать!!!.. Японское море!.. Про кого ты пел, Денис?!
Валерий Антонович наливает полный стакан, силой впихивает ему в руку.
— Выпей! — Фраза звучит как приказ. Капитан дожидается, пока водка не исчезнет в поручике, закуривает, предлагает нам сделать то же самое. — Сейчас разговаривать будем!
— Господа, объяснитесь! Что все это значит?
— А это значит, поручик Дольский, что сейчас будет серьезный разговор. Так что приведи мысли и чувства в порядок и выслушай подпоручика Гурова. Он тебе расскажет невероятную историю.
Ну, что ж, начинаем по новой. Я, блин, скоро свою исповедь на бумаге напишу и издам крупным тиражом, чтобы язык не мозолить.
— Я — Журов Денис Анатольевич, 1977-го года рождения. Старший лейтенант Военно-Космических Сил Российской Федерации…
По ходу моего рассказа Анатоль быстро протрезвел но и немного успокоился, только дрожащая в руке папироса выдавала его взвинченное состояние. Когда я закончил свою, очень краткую, историю, он затянулся аж до гильзы, смял окурок в пепельнице, очень внимательно посмотрел сначала на Бойко, потом — на меня.
— Судя по серьезному выражению лица Валерия Антоновича — это не розыгрыш… Значит — правда. Я, признаться, задумывался иногда над Вашим, Денис Анатольевич, поведением. Но относил все странности за счет особенностей характера и контузии. М-да-с… Картину Вы описали ужасную… Неужели Россия-матушка до такого докатиться может? Не могу поверить. Точнее, верю, но принять не могу… И что теперь прикажете делать?
Анатоль потянулся за очередной папиросой, Валерий Антонович подошел к двери, открыв ее, осмотрел коридор. Затем вернулся на свое место.
— Анатоль, ты вправе задавать любые вопросы. Но сначала подумай, хочешь ли ты услышать ответы на них прямо сейчас. И еще, я слышу эту историю не впервые, но до конца поверил только сейчас. Можно выдумать легенду, подтасовать факты, но придумать песни — это невозможно для одного человека.
— Да, черт возьми, у меня очень много вопросов к Денису… Анатольевичу!.. Вы назвали эту песню белоэмигрантской… Белое движение — это, по-Вашему, стремление Российского офицерского корпуса восстановить статус-кво в стране… Если Вы — посланник… Посланец…
— Попаданец, блин!
— Да… попаданец из будущего, то должны знать и какие-то песни этих… как их… большевиков! Можете исполнить?
— Да пожалуйста! — срочно вспоминаем «Собачье сердце», и куплеты Шарикова:
