Решающий бой (СИ) - Шу Алекс (книга жизни .txt) 📗
— Я должен знать. Хотя бы в двух словах.
— Хорошо, — сдался капитан. — Сегодня в 5 утра на дачу Константина Николаевича было совершено нападение неизвестных лиц. Каким-то образом твой дед засек бандитов ещё во дворе, и встретил их с оружием в руках. Уложил двоих. Одного прямо на входе. Второго — при попытке проникнуть в дом через окно. И я думаю, достал не только этих. Там во дворе и возле дачи очень много крови. Оставшиеся преступники успели удрать на машине, черной «волге». В ходе перестрелки Константина Николаевича ранили в руку, не опасно. Он её перевязал, сел на стул с пистолетом в руке и умер. Сердце не выдержало. Твой дед был настоящим мужчиной, можешь им гордиться. А теперь бери ноги в руки, и вали отсюда с низкого старта! И не вздумай ехать в Жаворонки, там сейчас от прокурорских, военных и комитетчиков не протолкнуться.
— Хорошо, я понял. До свидания, — деревянным голосом попрощался я.
— Держись, Леша, — голос капитана дрогнул. — До встречи.
Трубка с клацаньем легла на рычаг. Я молчал, смаргивая подступившие слезы, и вытирая подушечками пальцев, выползшие из уголков глаз прозрачные дорожки. Горечь потери рвала душу на части. Опустошение гнетущей черной волной накрывало сознание. Впервые за время попадания в 1978 год мне дико захотелось напиться, чтобы заглушить тоску и тяжелое чувство вины.
«Так», — я горько выдохнул, нечеловеческим усилием, заставив себя собраться, — «Действительно надо уходить. Если и со мною что-то случится, значит, гибель деда и всё что мы начали делать, было зря. И эти мрази будут торжествовать победу. Не дождутся!»
На смену горечи и тоске пришла холодная расчетливая ярость.
«Нет, ребятки, теперь мы будем играть по моим правилам. И никто, из вас, твари, не уйдет обиженным! Каждый получит по заслугам. И в первую очередь, тот, кто стоит за сегодняшним нападением. Я обязательно разберусь и найду эту гниду. Клянусь тебе, дед», — я стиснул зубы, секунду постоял, закрепляя мысленный зарок, и рванулся в гостиную.
Так, сначала диван. Рывком переворачиваю его набок. Тяжело, но бешенство придает мне сил и через секунду диван уже лежит в положении опрокинутой буквы «Г», упираясь сиденьем в пол. Через несколько секунд ножом, принесенным из кухни, вспарываю обшивку в знакомом месте, и извлекаю шесть сторублевых пачек. Остальные деньги и царские червонцы, вместе с запиской от деда, уже давно лежат в старом рюкзаке, спрятанном за кучей хлама на балконе. Там ещё кое-какая одежда и смена белья, подготовленная, если придется срочно сваливать.
Выкапываю рюкзак, оттираю от пыли, кидаю в него палку колбасы и половинку батона в целлофане. Наполняю флягу водой. Она тоже отправляется в рюкзак, оставленный в коридоре. Скоро рвану в своё убежище. Задерживаться там не буду, но часик-другой перекантуюсь. Это место появилась благодаря предусмотрительности и настойчивости деда, царствие ему небесное. Неделю назад с Серегой, выполняя инструкцию генерал-лейтенанта, сняли небольшой домик на окраине города. Бабка переехала к детям, и с удовольствием сдала нам свое жилье, получив оплату сразу за 3 месяца.
Так, надо не забыть ещё одну важную вещь. Залетаю к себе в комнату, достаю последний, нижний ящик письменного стола. Там внизу, прикрепленный к днищу изолентой, лежит миниатюрный «дерринджер» с перламутровой белой рукояткой, смазанный и готовый к использованию. Свою комнату я убирал сам, и поэтому был уверен, что туда никто и никогда не полезет.
Пистолет отправляется в карман брюк. Теперь надо написать записку маме. О деде сообщать ей не буду, вообще с ума от беспокойства сойдет, и сразу возникнут вопросы, откуда я это узнал.
«Мамуля, мне на неделю-другую нужно уехать. Некоторое время не смогу связаться с тобой и батей. Пожалуйста, не переживай, со мной всё хорошо, просто так сложились обстоятельства. Целую и крепко обнимаю тебя и отца. Твой любящий сын Алексей», — старательно вывожу ручкой на вырванном из тетради листке. Записка прикрепляется к зеркалу на комоде в прихожей.
Быстро облачаюсь в куртку, надеваю ботинки. На руки натягиваю черные кожаные перчатки. Теперь на чердак, взять «ТТ». Пистолет послушно ждал меня в тайнике, вместе с коробкой патронов. «ТТ» я засунул сзади за пояс после того, как отмылся от грязи и пыли.
По ступенькам я сбегал в каком-то полусне. Выйдя во двор, увидел красную «трешку» и Виктора, машущего рукой.
«Черт, я же с ним договорился в детдом съездить», — вспомнил я.
Приходится идти к нему. Возле машины меня тормозит Саня, пацан лет 9-ти, проживающий на два этажа выше.
— Леша, там твоей маме плохо. «Скорая» приехала, её сейчас откачивают. Меня медсестра отправила, найти кого-то из 148 квартиры, — торопливо зачастил он, придерживая руками школьный ранец.
Сердце замерло, по телу разлился леденящий холод, грудь как будто сдавило невидимым обручем.
— Где она? — с трудом выдохнул я.
— Да как вниз спускаться от продовольственного магазина, по тропинке, на пустыре.
«Господи, ну чего туда матушку понесло? Ей же две остановки до института проехать. Хотя, если захотела пройти пешком, так можно дорогу срезать».
Внезапно вспыхнуло подозрение. Нападение на деда, приказ уходить из дома. Может это инсценировка, чтобы взять меня?
— Слушай, а ты лично видел мою маму? — спросил я, прожигая взглядом мальца.
— Ага, — с готовностью кивнул Саша, но как-то чуть не уверенно. — В «Скорой» она лежит. Мне тетя медсестра сказала, кого-то из 148 квартиры позвать.
— А как ты на этом пустыре оказался, школа же вроде через дорогу? — на всякий случай уточнил я.
— Так мы с Ленькой там каждый день встречаемся перед занятиями и вместе в школу идём, — отчитался ребенок.
— Понятно, — кивнул я, — давай проедемся, покажешь.
Всё слышавший Виктор распахнул заднюю дверь, и малец послушно уселся в машину, положив ранец на колени.
— Леш, я думаю всё в порядке, раз тебя искали, может даже Анастасию Дмитриевну никуда не заберут, а домой отпустят, — попробовал успокоить водитель.
— Посмотрим, — процедил я сквозь зубы, присаживаясь рядом с шофером. Он сочувственно глянул на меня, но тему развивать не стал.
— Мне вот только одно интересно. Почему они сюда не подъехали, а послали Сашу меня искать? — задумчиво протянул я.
— А хрен их знает, этих врачей, — пожал плечами Виктор. — Приедем, всё узнаем.
Через пару минут, у продовольственного магазина, мы свернули налево и покатились вниз к пустырю, где я когда-то встречался с Комком.
— Вот, — ткнул пальцем вперед ребенок.
И действительно, чуть в стороне от широкой тропы, в окружении деревьев виднелся «рафик» с красными крестами.
— Тормози, — попросил я. Виктор послушно остановился.
— Ладно, Саня спасибо тебе большое, — поблагодарил я, выпуская довольного мальца наружу. — С меня кулек конфет или коробка пирожных на выбор. А пока беги в школу.
Ребенок весело кивнул, закинул ранец на спину и помчался вверх. А к нам уже спешила медсестра с накинутым на куртку, белым халатом.
— Я с тобой пойду, — объявил Виктор, поправив кобуру на поясе, — мало ли что. Может придется Анастасии Дмитриевне помочь к нам пересесть или ещё что-то.
— Хорошо. Спасибо, — выдохнул я.
Рюкзак остался лежать на сиденье, мы вышли из машины, захлопнули двери. Виктор повернул ключ, закрывая «трешку».
— Здравствуйте, — сверкнула белозубой улыбкой медсестра. — Как хорошо, что вы приехали. Вы из 148 квартиры? Анастасия Дмитриевна Шелестова кем вам приходится?
— Это моя мама. Что произошло? — я внимательно смотрел на девушку. И что-то меня в ней настораживало. Вроде бы приветливая, улыбчивая, и лицо милое, а из-под вязаной синей шапочки рыжей волной выбиваются завитые кудряшки, но почему-то инстинктивно напрягся.
— Мы с вызова ехали, а потом Владимирович, наш шофер, сюда на полчасика заскочил, у него там внизу на спуске гараж. Он оставил машину здесь минут на десять, а сам ушёл. Мы смотрим, там дальше за деревьями кто-то шевелится, — затараторила медсестричка. — А это женщина. Ей плохо стало. Еле говорит, ничего сказать толком не может. В сумочке паспорт. Она, оказывается, рядом живет, в доме недалеко. Потом я увидела мальчика, и попросила его позвать кого-то из родственников. Владимирович пришел, но мы решили ещё пару минут подождать, вдруг кто-то из близких появится. И тут вы приехали.
