Глаголь над Балтикой (СИ) - Колобов Андрей Николаевич (книги регистрация онлайн .txt) 📗
- Могу ли я поинтересоваться, любезная сестрица, что это такое ты держишь в руках?
Елена повернулась к брату, и на губах у нее появилась легкая улыбка.
- Дорогой мой братик, у нас две новости, одна хорошая, а вторая плохая.
- Плохую я уже вижу. Где хорошая?
- Это и есть хорошая новость. Плохая - он у нас будет жить.
Всеволод Александрович тихо зарычал и вновь бросил на капитана второго ранга крайне далекий от восхищения взгляд.
- Это зачем же он нам такой нужен?
- Ну неужели ты не видишь, какой очаровашка! К тому же котенок трехцветный, такие приносят счастье в дом, особенно если приходят в него сами.
- Но он же не сам сюда пришел! Это господин Маштаков его сюда принес! - грянул Всеволод, выделив "господина Маштакова" так, как будто речь шла об Иуде Искариоте.
- А это уже судьба. Как бы котенок иначе попал в дом, если на страже нашего порога стоишь могучий и не знающий сострадания ты?
- Почему это я не знаю сострадания? Да вот не я ли третьего дня...
- Не знаешь. Ну посмотри, посмотри какой он маленький, беззащитный, он так нуждается, а ты готов выбросить несчастное животное на улицу. Ну что ему там делать? Он ведь не найдет пропитания, заболеет, смотри, какой пушистый, а станет лысеньким худышкой и помрет где-нибудь от голода, если собаки раньше не задерут. Мы должны помочь ему, ну пожалуйста!
И Всеволод удостоился фирменного жалобного взгляда Елены, устоять перед которым было нельзя никакому мужчине, даже если он - родственник и брат. Однако броня господина Русанова не поддавалась так просто:
- Я этой твари Божьей ничего не должен - пробурчал он
- Нет, Всеволод, ты совершенно невыносим!
Последовавший за этим обед... протекал великолепно. Поняв, что кавалерийский наскок не сработал, Елена Александровна изменила тактику и ласково и нежно упрашивала брата, демонстрируя при этом чрезвычайную, прямо таки подчеркнутую предупредительность и послушность. Контраст был настолько разительным, что, глядя со стороны, едва ли можно было удержаться от смеха. Теперь настроение Николая не портили даже редкие преувеличенно-сердитые взгляды, которыми награждал его Всеволод. Во всякой схватке наступает миг, когда будущий победитель чувствует свой приближающийся триумф, а проигравший ощущает неизбежность поражения. Очевидно было, что в споре сестры и брата этот момент уже миновал, так что исход баталии ни у кого не вызывал сомнения. Всеволод держался из последних сил: ему удалось еще дуться до десерта, но затем он почетно капитулировал:
- Ладно, что тут поделаешь? Ту выдру хвостатую терпел, и к этому домашнему скоту привыкну. Есть ведь и плюс: будет теперь не один, а два мужчины в доме. - солидно произнес Русанов, так, как будто эта мысль только что пришла ему в голову и сопроводил свои слова уверенным взмахом руки, выражающим утверждение и согласие. Однако, поскольку в ладони Всеволода в тот момент находилась вилка, то выглядело это так, будто он пытался подколоть невидимого врага.
- Ну какой же ты добрый и умница, дай я тебя поцелую! - соскочила со своего места Елена, но брат загородился от нее лопатообразной ладонью:
- Вот только без нежностей - решил, так решил! - внушительно изрек Всеволод, хотя шея его порозовела от еле сдерживаемого смеха.
- Конечно, дорогой, как ты скажешь, так тому и быть - скромно потупив глазки, покорно произнесла "скромная" сестрица.
Николай прилагал титанические усилия, чтобы не расхохотаться в голос, и пока ему это отлично удавалось, но тут Всеволод повернулся к нему и, сделав наисерьезнейшее лицо, поучительно пророкотал:
- И по-иному не будет!
Этого кавторанг выдержать не мог: на какую-то долю секунды он чувствовал, как смех неудержимым цунами вздымается в нем, а затем только и успел прикрыть рот ладонью, перед тем как его согнуло от хохота. На глазах Николая выступили слезы, и он достал было носовой платок, однако вовремя вспомнил, что протирал им лапки котенку, что вызвало еще один взрыв гомерического смеха. Всеволод, смеялся вместе с ним и мир между мужчинами был восстановлен.
А затем из прихожей раздался заливистый трезвон.
ГЛАВА 17
Широченная, лопатообразная ладонь обрушилась на столешницу резного дуба, отчего та, нисколько не привыкшая к подобному обращению, возмущенно хрустнула. Рожденная богатырским шлепком волна басовитого грома окатила зал, оттенившись застенчивым звоном бокалов на подносе, который держала затянутая в нитяную перчатку рука.
Официант, хоть и был вышколен, но расслабился за годы работы в приличной ресторации. Здесь не принято было стучать кулаками по столу, вот и дал маху, вздрогнул. Николай, разумеется, оставался недвижим - что ему, привыкшему к реву тяжелых орудий, какие-то хлопки? Но хорошо, что, исключая кавторанга и его порывистого собеседника в заведении никого не было: конфузией официанта дело и ограничилось.
- Мы стреляем хуже. Мы ОПЯТЬ стреляем хуже! - произнес Всеволод. После того, как его ладонь чуть не сложила стол пополам, можно было бы ожидать грозного рева, но Русанов говорил полушепотом, хотя его глаза сверкали гневом.
- Как так? Николай, ну вот ты мне скажи - как так?! Ведь Цусима! Порт-Артур! Жизни-то научились, снарядов на подготовку не жалели, корабли в море - дома, а что в итоге?! Что такого придумал растреклятый хохзеефлот, что мы опять позади?!
- Ты уверен? В бою всегда кажется, что тебя засыпает снарядами, а противник невредим.
- Аааа.... - Вячеслав Александрович раздраженно махнул рукой.
- Абсолютно уверен. У меня отдельный человек высматривал попадания, и что думаешь? Когда посчитались - на два наших снаряда минимум три кайзеровских! Ладно, давай по маленькой, что живы остались, да за здоровье моей любезной сестрицы - вся извелась ведь, пока мы ходили. Встречала прямо с катера, лица на девке не было.
- Мы все тут только что на рею не лезли - только и ответил Николай.
- Да уж... понимаю. Когда сам идешь, это одно, а когда другие идут, а тебе сидеть и ждать у моря погоды... - сочувственно крякнул Русанов
- Ты же в первый раз.
- Ага, в первый. И честно тебе скажу - играло ретивое! Ох, как играло! Азарт, конечно, но и страшно, не приведи Господь, а при подчиненных не покажешь. Уж не знаю, как вы, цусимцы, это в себе держали. Мы-то через сутки в бой, а вам сколько месяцев до драки ждать пришлось...
- Да шут с ней, с Цусимой, что было, то быльем поросло - покривил душой Николай:
- Ты давай рассказывай, как все случилось.
- Да ладно, неужто отчетов не читал?
- Читал до наизусть. Но бумага - это одно, а когда свой брат-артиллерист скажет... сам понимаешь
Когда посыльный со "Славы" отбарабанил - "господин командир срочно требует офицеров на борт", Николай, хотя ему никаких сообщений и не было, отправился вместе с Всеволодом. Что-то явно затевалось, и ему хотелось бы встретить это самое "что-то" на борту своего дредноута. Конечно, шансов на то, что "Севастополь" поведут в бой невысоки, корабль все еще не считался "к походу и бою готовым", так как боевая подготовка все еще не завершена, но вдруг?
Не свезло. Четверка новейших линкоров осталась недвижима, когда броненосцы 2-ой бригады, в вечерней тиши, выбрали якоря и двинулись в море. Впереди, конечно, шел "Рюрик" под флагом комфлота. К тому времени как старые линкоры один за другим вступили ему в кильватер, новейшие нефтяные "Новики" уже растворились в медленно подползающих сумерках. Следом за ним пропал флагман, скрылись "Император Павел I" и "Андрей Первозванный" - флот исчез, и вскоре даже на местах стоянок кораблей уже ничего нельзя было различить. Что-то будет?
Почти двое суток экипажи и все население Гельсингфорса давила неизвестность. Командир "Севастополя", Бестужев-Рюмин вел себя как ни в чем не бывало. На все вопросы кают-кампании Анатолий Иванович только чуть кривил аристократические губы и молча смотрел так, что всякое желание чем-либо интересоваться мгновенно исчезало. Увольнительные были отменены, да и кому в голову могло прийти покинуть линкор - а вдруг надо будет идти на выручку, в бой? Лейтенанты-командиры башен главного калибра и противоминных плутонгов даже не задавали вопросов, только тяжело вздыхали и смотрели на Николая печальными глазами. Может и стоило держаться с ними подобно командиру корабля, но Николай, махнув рукой, собрал своих, да и бухнул, что о 2-ой бригаде ничего не знает. А если узнает, то в тайну заколоченного чердака играть не будет и все что можно будет рассказать - сообщит незамедлительно. Лейтенанты слегка приободрились и перестали изображать барышень на выданье, но, конечно, напряжения -- это снять не могло.
