Характерник. Трилогия (СИ) - Забусов Александр (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
— Сержант, остаешься старшим, — негромко проговорил старшина. — Я сам с туристами разберусь.
— С какими туристами? — переспросил младший сержант, совсем не обладающий чувством юмора.
— Да, с немцами же!
— А-а-а!
— Рот прикрой, муха залетит. Если начнется заваруха, прикроете меня огнем.
— Понял.
— Все. Пошел.
Отполз в сторону, стараясь не шуметь плотной, как тонкая пластмасса кукурузной листвой, выбрал позицию, с которой двинет к бронетранспортеру. Отрешившись от действительности, добился входа в состояние Хара, зашептал наговор: «Помолюся Господу Богу, всемогущему, пресвятой пречистой Деве Марии и Троице святой единой и всем святым тайнам. Будьте казаку Неждану до помощи! В худой час солнечный лик светит с небосвода. Выйду я в поле, сдерну лучи полотна, да наброшу на себя. Напущу иллюзию, стану казаться жарким маревом, невидимкой пройду в любую из сторон света. Пусть сия иллюзия растает в свой час так быстро, как вспыхивает заря под утренним августовским солнцем. Аминь!».
Задняя дверь металлической коробки бронетранспортера, своими конфигурациями похожего на очертания гроба, была открыта. Немецкий солдат, уставший от жары, и завидовавший своим товарищам, купавшимся в лягушатнике, встав ногами на седушку, по пояс высунулся над источавшим жар, нагревшимся бортом, можно было услышать его не громкое, но отчетливо доносившееся наружу:
— Гы-гы, гы-гы-гы!
Мысленно он был с товарищами. На легкий скрип металла он даже не обратил внимания, боковое зрение не зафиксировало ничего необычного. Непонятная сила, вдруг потянула его назад, внутрь коробки. Он не успел закричать, не успел ни о чем даже подумать, когда холодная узкая сталь ножа вошла под лопатку в районе сердца. Ноги конвульсивно дернулись и человек затих. Еще одного солдата не дождется мать в далеком от русской земли Фатерлянде.
— Ловко, Серега! — вслух сам себе сказал старшина. — Что тут у нас имеется?
Примерился к пулемету, поводил стволом из стороны в сторону. Люди, не подозревавшие о смертельной опасности, нависшей над ними, все так же безмятежно придавались отдыху, радуясь своей отдаленности от окопов на передовой. Лежали на песке, купались, громко смеялись над чьей-то шуткой.
— Сейча-ас!
Упершись плечом в не слишком удобный приклад, прицелился, потянул за спусковой крючок оружия. Пулемет с рокотом застрочил, жестко удерживаемый станиной, пустые гильзы со звоном отскакивали от борта. Пули рвали голые тела на части, смешивая кровь с сыпучим песком. Перенес огонь на зеркало воды, где фронтовики, прошедшие с боями не одну сотню километров, быстро сориентировавшись в происходящем, пытались выбраться на берег и спрятаться в кустарнике. Крики раненых приводили в ужас более быстрых товарищей, снующих по воде, скользких как разбегающиеся тараканы. Спасения не было.
— Да-да-да-да. Да-да-да-да…. Да-да-да-да. Щелк.
Лента в лентоприемнике кончилась. В горячке боя старшина передернул затвор, еще не поняв, что перекос патрона не произошел, а всего лишь кончились патроны, да и стрелять уже было не в кого. В маленьком ставе, спиною к верху плавали трупы фашистов, раскинув в стороны руки. Желтый песок пляжа во многих местах оттенялся красными пятнами человеческой крови. Сергей выбрался из коробки, уселся, прислонившись спиной к колесу, устало смотрел, как его подошедшие бойцы осматривают поле битвы. В стороне послышались резкие звуки.
— В-в-эрр кхэ-кхэ, в-в-эрр!
Вставший рядом с Сергеем Лукавихин пояснил, извиняющимся голосом:
— Карповский! Он у нас парень городской, вот и не мог совладать с собой. Так-то он крови не боится, да ты, старшина, фашистов на фарш пустил. Долбил так, что куски мяса по песку валяются.
— Ну, дак от всей широкой души. Оружие пособирайте. Проверь, может у фрицев, пожевать чего есть?
— Уже распорядился.
— Да-а! Вон еще труп из коробки выбросьте, и мотоциклы сломайте, чтоб починить потом не смогли. Через пять минут отъезжаем.
Отсутствие карты края, а еще лучше бы с нанесенной на ней обстановкой, нервировало Сергея. Сейчас, когда у них появились колеса, вероятность влететь в неприятность усилилась в разы. Это тебе не по кукурузе шастать! Двигатель на представителе фашистской промышленности, штурмуя российское бездорожье, ревел дурниной, но настойчиво и тупо тащил нелегкий металлический гроб с людьми в нем. Управлялся с ним Сергей умело.
Уже в темное время суток выскочили на шоссейку, пристроились в хвост моторизованной колонны гитлеровцев. Со скоростью сорок километров в час глотали за ней пыль, где-то примерно часа полтора, а когда железный монстр зачихал и стал двигаться рывками, смогли съехать на проселок и через сто метров окончательно заглохли.
— Что, командир?
— Песец, бензин кончился! Дальше опять на своих двоих придется топать.
— Ну, и где мы сейчас? — поинтересовался младший сержант.
И что ему ответишь? Ответил как в старые добрые времена, чтоб отстал, и больше не приставал.
— Где, где, в пи…е на верхней полке, вот где!
— А-а….
— Карта нужна. А еще лучше и «язык» к ней, как приложение.
На ночевку встали опять в зарослях, но теперь уже подсолнуха. Вымотанные, но хоть не голодные. Распределившись на дежурство, отрубились «без задних ног».
Утром проснулись от далекой канонады. Палили из пушек так, что и мертвого смогли бы поднять.
— Слышь, старшина, неужели дошли?
— Васьков, — Сергей сделал грозным лицо. — Дойдем, когда линию фронта перейдем.
— Это ясно.
— Что делать будем? — задал вопрос Лукавихин.
Сергей мог даже не глядя определить, что взоры всех бойцов сейчас направлены на него. От него ждали, что он решит. А, что тут можно решать? Идти на прорыв — верная смерть. Оставаться здесь, получалось, что так и будут плестись в тылу у противника. Что делать? Судя по громыхавшим орудиям, до них по звукам километров десять, не меньше. А сколько еще до передовых порядков пехоты? Как они сами двигались? Где Анапа, справа или слева от их местоположения? Ничего не понятно. Вот и решай за всех! Да еще и ясный день на дворе. Если б знал, что так близко фронт, можно было бы ночь не поспать и к своим попытаться выбраться. Эх! Один бы он к нашим прошел в любое время, а с этим выводком — никак. И ведь не бросишь — погибнут ни за грош. Ответил:
— Подберемся не торопясь поближе, а там будем посмотреть.
Ближе к полудню оставил свое воинство в одной из балок. Наказал сидеть тихо как мыши. Ушел на вылазку в одиночку. Кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. Вот и потопал по прямой на звуки перестрелки, а вскоре, ясно различил шум танковых двигателей, впереди слева от себя. На расстоянии прямой видимости проскакала кавалерия.
«Прикольно, — подумал. — Никогда не слышал, что у немцев кавалеристы имеются!»
Хоть и вспахали войска все на свете колесами и траками, хоть и вытоптала пехота всю растительность, до которой дотянулась нога, но полевые островки подсолнечника и кукурузы встречались повсеместно, к ним добавлялись редкие деревья и кустарник. Он уже и сам определился, что их положение находится ближе к Анапе, чем к Новороссийску. Степной пейзаж не спутать с предгорьями, хотя здесь и то и другое совсем рядом. Близость фронта ощущалась все явственней.
Толи хутор, толи мелкая деревушка, хат на пять, привлекла его внимание. Издали было видно, что пострадала она неслабо. Война прокатилась по ней своим железным катком, но кто-то в ней был и сейчас. Привязанные к остаткам плетеной изгороди лошади под седлами, выдавали присутствие в разгромленном жилье людей.
«Ну, точно не немцы. Явно кто-то из их союзников. Всего, числом семь человек. Комфорт, видите ли, любят! Заехали в населенный пункт для приема пищи. Кто же у них командир? Ага, скорее всего тот, что сидит наособицу на колоде у тына. У него и форма отличается, и бирюлька медальки болтается на груди. Но самое отрадное — на ремешке через плечо, висит полевая сумка. Вон как ложкой управляется. Проголодался, бедолага! Ай, как же хорошо, что немчура отсюда отодвинулась, да и за стрельбой не будет слышно бедлама. Остальных-то придется в расход пускать, нафиг они мне упали. Ну, что, поехали!»
