Проект «Юпитер» - Холдеман Джо (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
— Я боюсь за него.
— Я боюсь за всех нас, — Мендес достал из кармана маленькую баночку, вытряхнул оттуда какую-то капсулку и протянул Амелии. Рука его чуть дрожала.
Амелия с интересом посмотрела на серебристую горошину.
— Это яд. Марти говорит, он действует почти мгновенно и необратимо. Какой-то фермент, влияет непосредственно на мозг.
— На ощупь похоже на стекло.
— Какой-то пластик. Его надо будет раскусить.
— А если просто проглотить?
— Тогда подействует не сразу. Весь смысл в том…
— Я понимаю, в чем смысл, — Амелия опустила капсулу с ядом в карман и застегнула его на пуговицу. — Так что такого Двадцать хотят узнать о Портобелло?
— Собственно, даже не о самой базе, а о Панама-Сити. О лагере военнопленных и связях базы с ним, если таковые есть.
— И что они собираются делать с тысячами пленных врагов?
— Превратить их в союзников. Подключить их всех на две недели и гуманизировать.
— А потом отпустить?
— Да нет же, — Мендес улыбнулся и посмотрел через плечо на дом. — Они ведь все равно больше не будут узниками, даже за забором с колючей проволокой.
Я отключился и с минуту смотрел на анемоны, немного жалея, что контакт был только односторонним, и в то же время не жалея ни о чем. Потом я встал, чуть не споткнувшись, и пошел к Марти, который сидел в атриуме, за одним из столиков для пикника. Вот забавно — он нарезал лимоны! Рядом с ним стоял большой пластиковый пакет с лимонами, три кувшина и ручная соковыжималка.
— Ну и что ты об этом думаешь?
— Ты делаешь лимонад.
— Такая у меня работа, — в каждый из кувшинов было насыпано по порции сахара. Разрезав лимон напополам, Марти вынимал из середины тонкий ломтик и обмакивал в сахар, а потом выжимал сок из обеих половинок. Приходилось примерно по шесть больших лимонов на кувшин.
— Даже не знаю… — сказал я. — План совершенно самоубийственный. С парой пунктов я не согласен.
— Ладно.
— Не хочешь подключиться? — я кивком показал на столик с прибором для односторонней связи.
— Нет пока. Сперва расскажи в общих чертах. Так сказать, своими словами.
Я уселся напротив него, взял лимон и покатал между ладонями.
— Тысячи людей. Все — из чуждой нам культуры. Процесс работает, но ты опробовал его только на двадцати американцах. Причем на двадцати белых американцах.
— Не вижу причин ожидать, что здесь могут проявиться какие-нибудь национальные или расовые различия.
— Они тоже так считают. Но доказательств обратного просто не существует. Представь, что тебя подключат сразу с тремя тысячами буйных сумасшедших?
— Это вряд ли. Согласно науке общения, мы должны были бы сперва провести эксперимент с небольшой группой людей, но нам просто некогда этим заниматься. Мы сейчас делаем не науку, мы делаем политику.
— А кроме политики, как еще можно назвать то, что мы делаем? — спросил я.
— Не знаю. Может быть, социальное благоустройство?
Я принужденно засмеялся.
— Я не стал бы так говорить при социальных работниках. Сравнивать такое — все равно что ремонтировать телевизор с помощью лома и кувалды.
Марти делал вид, что полностью поглощен нарезкой лимонов.
— Но ты по-прежнему согласен, что сделать это надо?
— Что-то делать надо. Пару дней назад мы все еще прикидывали наши возможности. А сейчас мы как будто бежим по скользящей навстречу дорожке — и остановиться не можем, и вперед никак не продвинемся.
— Согласен, но вспомни, мы ведь вынуждены были так поступить. Джефферсон подтолкнул нас к краю дорожки, а Инграм запустил машинку на полные обороты.
— Ага. Моя мама говорила: «Делай хоть что-нибудь, даже если это неправильно». Наверное, мы сейчас как раз в такой ситуации.
Марти отложил нож и посмотрел на меня. — На самом деле все не так. Не совсем так. У нас есть еще одна возможность — сделать все достоянием гласности.
— О проекте «Юпитер»?
— Обо всем. По всей вероятности, правительство скоро прознает, чем мы тут занимаемся, и раздавит нас. Этого можно избежать, если мы успеем оповестить общественность.
Странно, что я даже не принял во внимание этот вариант.
— Но мы никак не можем рассчитывать на стопроцентный успех. Возможно, примерно половина людей и согласятся на такое. И окажутся в воплощении кошмарных грез Инграма — стадо овец, окруженное волками.
— Все даже хуже, чем ты думаешь, — признался Марти. — Кто, по-твоему, держит под контролем средства массовой информации? Не успеем мы завербовать первого добровольца, как правительство представит нас в таком свете, будто мы — чудовища, моральные уроды, которые добиваются мирового господства. Пытаются контролировать сознание людей. На нас объявят охоту, нас линчуют.
Марти покончил с лимонами и налил равные количества сока во все три кувшина.
— Понимаешь, я думал об этом целых двадцать лет. Эту головоломку невозможно распутать: для того, чтоб кого-нибудь гуманизировать, надо вживить ему имплантат. Но как только кто-нибудь из нас подключится в полном контакте, тайна сразу же будет раскрыта. Если bi у нас была прорва времени, можно было бы попробовать устроить это по типу сектантских ячеек, как у светопреставленцев. Поработать над модификацией па-яти всех наших последователей, кроме тех, кто окажется на самой верхушке пирамиды, так чтобы никто не знал ни про меня, ни про тебя. Правда, для модификации памяти необходимы специальные навыки, оборудование, время. И эта идея с гуманизацией военнопленных отчасти поможет предотвратить преследования со стороны федеральных служб, по крайней мере на время Мы могли бы представить нашу методику как новый способ удерживать пленных под контролем — а потом надо было бы подстроить так, чтобы средства массовой информации «случайно» узнали, что с этими пленными произошли некие гораздо более значительные изменения. Бессердечные убийцы обратились в святых.
— А тем временем мы проделаем ту же процедуру со всеми механиками. По одному циклу за раз.
— Точно, — подтвердил Марта. — Все за сорок пять дней. Если, конечно, у нас получится.
Арифметика была проще некуда. В армии имелось шесть тысяч солдатиков, каждую машину обслуживало три смены механиков — по десять дней дежурства, двадцать дней отгулов. Оставить каждую смену в подключении на пятнадцать дней подряд — и через сорок пять дней мы приобретем восемнадцать тысяч сторонников плюс тысяча или две тех, кто управляет летающими и плавучими боевыми машинами — их тоже надо будет пропустить через процедуру гуманизации.
Генерал, приятель Марта, должен был сделать — или попытаться сделать — следующее: повсеместно распространить приказ — якобы по инициативе разведывательного отдела — некоторым боевым группам оставаться на смене одну или даже несколько лишних недель.
Так мы получили бы добавочные пять дней на то, чтобы «обратить в свою веру» механиков. Но после этого их нельзя будет просто отпустить по домам. Перемены в поведении будут слишком заметны, и, как только первый же обращенный механик с кем-нибудь подключится, наш секрет сразу перестанет быть секретом. К счастью, уже во время первого длительного подключения механики осознают, что им необходимо пока держаться подальше от прочих людей, — а значит, у нас не будет никаких проблем с тем, чтобы удержать их на базе. Кроме обеспечения кормежки и размещения всего добавочного персонала, который генерал — приятель Марти — сумеет собрать на дополнительные учения. Но вряд ли солдатам будет в тягость пожить одну-две недели в походных условиях.
Тем не менее в средствах массовой информации сперва должны появиться сообщения о «чудесном перевоплощении» пленных повстанцев, чтобы подготовить общественность к восприятию следующего известия.
Самый удачный, совершенно бескровный вариант представлялся Марти так: пацифисты захватывают власть в армии, потом армия подчиняет себе правительство. А потом народ — какая радикальная идея, а? — возьмет на себя функции правительства.
