Извлекатели. Группа "Сибирь" (СИ) - Денисов Вадим Владимирович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Сибирская ссылка и каторга — печальная, но яркая страница истории губернии. Сюда попадали не только отбросы общества, но и лучшие умы эпохи, цвет интеллигенции. Сразу же после похода Ермака Сибирь определилась царским правительством как место ссылки и использовалась так вплоть до падения самодержавия. Ссылка была узаконена уложением 1649 года, по которому основными местами поселения определялись отдаленные и малонаселенные районы Восточной Сибири. В 1645 году со всем семейством в Енисейский острог был сослан стольник князь Хованский. Безлюдный край принимал беглых крестьян, участников народных волнений, заговорщиков, изменников, шпионов, военнопленных и бежавших от службы в армии. Особо страшный контингент — воры, тати и душегубы.
На Енисей шли добровольно и принудительно старообрядцы, находившие убежище в отдаленных скитах среди лесных чащоб. На Енисей неоднократно направляли военнопленных — шведов и польских повстанцев. Наиболее массовой была ссылка для пополнения служилого населения — гнали провинившихся казаков и стрельцов. В начале XVIII века появился новый вид ссылки — каторга, принудительные работы. Каторжан направляли на горные заводы и рудники, где использовали как дармовую рабочую силу.
Попавшие в опалу политические деятели, некогда близкие ко двору, запорожские казаки и участники восстания Пугачёва — кого только не приняли эти земли, ведь ссылка изначально стала весьма удобным способом избавления от неугодных. Она оказалась выгодна местным промышленникам, которые получали дешёвые рабочие руки. Ссыльных приписывали к какой-либо деревне, где им выделялся надел земли. Но мало кто из поселенцев хотел становиться крестьянином, земля не обрабатывалась… Немалые притеснения от уголовников терпело местное население, которое неоднократно обращалось к правительству с жалобами. Количество ссыльных порой в два раза превышало число старожилов. Следом за уголовниками пошли этапами декабристы, члены многочисленных революционных кружков.
После революции семнадцатого года началась советская ссылка — массовое переселение кулаков, настоящих и мнимых врагов народа, а перед войной и в ходе её — депортация неблагонадёжных, как считалось, людей из вошедших в состав СССР в 1939-40 годах республик Прибалтики, районов Западной Белоруссии и Украины. Следующей волной стала депортация немцев Поволжья, затем потянулись калмыки. Позднее пошла волна пособников фашистов. Кроме спецпоселений в районе были и лагпункты СибУЛОН — Сибирского управления лагерей особого назначения. Это было ещё одно Великое переселение. Тысячи людей вынужденно оказались на берегах Оби, Енисея, Лены, по их притокам.
Енисейский тракт, по которому людей гнали на севера, таит по обочинам сотни безвестных могил. Берега заселяли просто. Остановится баржа, конвоиры высадят на безлюдный берег десяток-другой плачущих семей, скинут кое-какое имущество и средства лова — устраивайся, как можешь, живи, если выживешь. Ни хлеба поначалу, ни варева, ни крыши над головой. Ютились по шалашам и рыли землянки, гибли от холода-голода, от цинги. Зато возникали лесхозы и леспромхозы, строились заводы и комбинаты. Затем местных и пришлых людей собирали в колхозы.
— Зачем сюда столько людей отправляли, на Кас, в частности? — тихо поинтересовался Павел.
— Ответ прост: готовить лес для страны, — голос Потапова зазвучал так же негромко. Как-то не хочется орать в этой странной тишине.
— В тридцатых годах зарождались леспромхозы, нужно было осваивать труднодоступные районы с тяжелейшими условиями проживания. Рабсилой на лесоповале были раскулаченные, политссыльные, ну, и зэки, конечно. Особенно ценились кулаки, у которых в крови было добросовестное отношение к любому делу. Эти смекалистые мужики и на лесозаготовках показали себя с лучшей стороны...
— Один бог ведает, сколько зелёной валюты вывезено за все годы, дикие миллиарды долларов, — попытался представить я.
Доплывший до устья Каса или Сыма лес формировался в плоты, которые самосплавом, а позднее — с помощью катеров отправлялись по Енисею до портов Игарки и Дудинки. Огромные бревна прямо в воде вязали крепкими цинковыми канатами — «цинкачами» — по восемьдесят штук. Составляли огромные плоты для сплава по Енисею, отправляя их в путь длиной более тысячи километров. Водили такие плоты лоцманы. В Игарке древесина шла на лесопильные заводы, откуда большая часть стройматериалов экспортировалось за границу. Лес грузили в трюмы иностранных океанских пароходов, с севера заходивших в русло великой сибирской реки из Франции, Англии, Германии. В Дудинке древесина использовалась для обогатительных фабрик, металлургических заводов и строительства жилых районов заполярного Норильска.
— Плоты собирали на специальных участках, плотбищах, — продолжал рассказывать Иван. — Там и сейчас можно увидеть остатки нескольких плотбищ. Лучше прочих сохранилось Восьмое плотбище, нынешний Новый Городок. После закрытия Касовского лесопункта население Нового Городка резко сократилось, многие жители выехали, а те, кто остался, живут за счет сбора дикоросов и домашнего хозяйства... Ещё на Девятом плотбище есть люди. Правда, там только староверы. На Одиннадцатом и Двенадцатом плотбищах есть современные дачи — туда приезжают перебравшиеся в город бывшие местные жители, чтобы отдохнуть, в сезон грибы-ягоды собрать, на рыбалку и охоту... У моего соседа по лестничной клетке была здесь дача, приглашал.
— Это в нашем мире такой расклад, а здесь как? — перебил его Кромвель.
Ваня лишь пожал плечами.
С утра пасмурно, зато не жарко. Даже отсюда видно, что течение Каса быстрое, гораздо быстрее, чем в Ангаре и Енисее. Сама река не широкая, в устье от берега до берега метров сто. Там много длинных песчаных кос, особенно на поворотах реки с внутренней стороны дуги. Вдали виднеется сосновый лес, хороший такой, чистый. Вдоль берега до Нового Городка идёт накатанная грунтовка.
И никого вокруг. Ни души, ни техники.
— Так что, шеф, может, сбегаем недалеко? — предпринял я ещё одну попытку, прекрасно понимая, что Кромвель не купится. Это лишь задел на будущее.
— Не нуди! — отрезал группер. — Вечно тебя налево тянет, то в Енисейск, то на Кас.
— В принципе, можно и махнуть, если недалеко, — поддержал меня Ваня. — Даже днищем не чиркнем.
— Хоть на бережок ногой ступить, прикоснуться к тайне, — нарочито заныл я.
— Ага, к тайне! Сами же рассказывали, что это самое клещевое место в округе.
— Вообще-то, мы не единожды привитые, меня всего искололи лепилы, — напомнил Потапов. — И репеллент соответствующий имеется.
— Отставить разговорчики, мать вашу, ехать пора! И больше не заикайтесь на эту тему! — заорал Кромвель и удалился в рубку, громко закрыв за собой дверь.
Потапов молча принялся укладывать длинный шест вдоль борта, фиксируя его в зажимах, а я от злости материться сквозь зубы. Но не успел я внутренне высказать всё, что думаю по этому поводу, как дверь рубки распахнулась, и на палубе возник Паша с биноклем в руках.
— Так говоришь, здесь и прошёл отряд колчаковцев с тайной миссией адмирала Колчака? — безадресно спросил группер, не отрывая оптику от глаз.
— Во-от! — воспрянул я. — Не просто прошёл, а тайным образом буйные головы сложил в этой самой миссии!
— Всю дорогу толкуешь, — напомнил группер.
На пути к точке остановки напротив Каса я времени не терял, рассказывая напарникам всё, что смог разузнать об этой истории, со всем убеждением и выражением.
И в Омске, и уж тем более тут, до сих пор будоражат искателей приключений регулярно оживающие легенды о том, что в этих краях спрятано золото Колчака, во всяком случае, его часть. В 1918-м на канал по реке Кеть прибыла на пароходах белогвардейская рота под командованием некоего ротмистра Алфёрова. Белогвардейцы пытались попасть в Енисей, но широкие обские пароходы не смогли пройти шлюзы... Алфёровцы по пути следования грабили склады, жильё и служебные постройки, портили шлюзы, но не учли характер местного населения. Быстро организовался сводный отряд самообороны, благо, оружие в этих краях было у всех. Отряд дал белогвардейцам кровавый бой, в ходе которого разгромил их наголову. Сам ротмистр со своим окружением бесследно исчез. Но всё это лишь неподтвержденная легенда. Самая популярная.
