Кризис - Дрейк Дэвид Аллен (читать книги без .TXT) 📗
Во время скучных школьных уроков Кацуо представлял себя Ронином; с раннего детства он знал, что нет чести выше, чем вынести страдания ради свершения священной мести. Ронины стали героями его грез. Кацуо Мацунага мечтал стать точно таким же героем.
Флот дал ему этот шанс.
Среди Клекочущих Орлов Мацунага был одним из лучших. На фюзеляже его истребителя красовались двадцать семь оскаленных шерстистых морд: двадцать семь раз выйти победителем в космических поединках — задача не из легких. Для этого, кроме мощных лазерных пушек и точных гироскопов, требовалось еще и мастерство настоящего аса.
В схватке один на один с рейдером халиан есть что-то магическое. Противник быстр, ловок и изворотлив, как дьявол.
Он может подрезать вам хвост на максимальной скорости и тут же выпустить в вас всю обойму. Хорьков не мутило на скоростных поворотах и при скоростных перепадах. Они могли уйти от преследования с огромным, невероятным ускорением.
Требовалось высочайшее напряжение интеллекта и хладнокровное мужество, чтобы сражаться с халианами.
Каждый пилот обливался холодным потом, когда при эскортировании тяжелых беззащитных грузовиков или на исходе долгого многочасового патрулирования на экранах внезапно появлялись хорьки — это бывало только внезапно.
Исход сражения определяли первые мгновения. На больших дистанциях корабли Флота имели явное преимущество, их торпеды были намного быстрее и снабжались надежными взрывателями. Однажды направленная на цель, торпеда находила врага, как бы тот ни изворачивался. Но в ближнем бою использование торпед становилось опасным. Мацунага знал парня, который в самый разгар битвы напоролся на собственный снаряд.
Но эскортное патрулирование было однообразным и долгим, и ничего не стоило прозевать появление противника, упустить первые несколько секунд, когда флайеры еще обладают определенным преимуществом, — те секунды, за которые противник может приблизиться вплотную. С Кацуо такое случалось дважды, и оба раза он оказывался на волосок от гибели.
Его Сенсея ужаснуло бы такое неумение концентрировать внимание.
А ведь именно концентрация внимания позволила ему уничтожить двадцать семь врагов. И не только торпедами, но и в ближнем бою. Рейдеры превосходили в скорости, однако Мацунага знал, что его истребитель вынослив, имеет достаточно топлива, и терпеливо поджидал появления противника. Некоторые уроки, преподанные старым Сенсеем, вошли в его плоть и кровь.
Крейсеры также заслуживали добрых слов. «Жанна д'Арк» имела на борту семнадцать истребительных групп для эскортирования, и это было практически единственное ее вооружение. Пилоты отлично знали друг друга, в отрядах царила теплая, почти семейная атмосфера. Набитые доверху товарами грузовики порой платили охранявшему их конвою черной неблагодарностью, тогда все истребители окружали транспорт — и конфликт решался полюбовно.
Лучший винный погребок во всем Флоте находился, конечно же, на борту «Жанны д'Арк».
Жизнь на таком судне была веселой и насыщенной. Мацунага подходил для нее больше, чем кто-либо. Выйти и драться на смерть, а затем знаменитый винный погреб, музыка, парилка — и прекрасные девушки из экипажа. Рай, а не жизнь.
Это было как раз перед падением Бетезды. Во время первых стычек в небе над Целью пилоты чувствовали приятно будоражащий трепет: каждое новое столкновение приближало миг полного освобождения космоса от проклятых хорьков. Тогда, выиграв бой и с триумфом вернувшись на базу, истребители обнаружили, что их провели, как слепых котят. Оказалось, что эта планета не имела ничего общего с халианами. Радость победы развеялась как дым.
Бетезда была разгромлена начисто, и он при первой же возможности с радостью вернулся обратно в космос.
Но теперь и «Жанна д'Арк» перестала быть блестящим прогулочным судном. Что-то случилось там, над Бетездой, когда безжалостные и неукротимые хорьки впервые показали, на что они способны.
Пышность и блеск отошли на второй план. Вино, видеозаписи и деликатесы перестали быть главной заботой пилотов. Наступил черед избавиться от хорьков раз и навсегда, стерев с лица галактики их логово. Теперь это стало главной целью, перед которой померкли все радости жизни. Судя по всему, предстояла настоящая битва, и Мацунага был вполне готов к ней. Он рвался в бой, как мальчишка. Однако теперь он был уже заслуженным опытным асом, а не зеленым новичком.
В сражении у Халии «Жанна д'Арк» попала в самое пекло.
В момент ее гибели Мацунага был далеко от основных сил.
Он должен был находиться в непосредственной близости от крейсера. Но, к несчастью, «Киллеаном» командовал не он. Так что не его вина в том, что он уцелел в этом бою.
В тот день еще с утра у него было нехорошее предчувствие: что-то — о судьбе корабля, тень нелепой мысли. Описать это ощущение словами невозможно. Иногда подобные прозрения посещали умудренных опытом ветеранов.
Мацунага погнался за двумя рейдерами, уворачивавшимися столь быстро, словно танцевали «Танец с саблями». Огонь его пушек настиг обоих врагов, но «Жанне» это уже ничем не могло помочь — корабль, ставший за это время его настоящим домом, погиб. Погиб вместе со всеми людьми, столь много значившими для него с тех пор, как он покинул Сеймпо.
Память была уже не в силах собрать воедино разбитую мозаику его дел и поступков. Он направил свой корабль вниз, к поверхности, и не снимал побелевших пальцев с гашетки плазменной пушки, пока было чем стрелять.
Он полностью уничтожил целый отряд рейдеров, ожидавших взлета на своих стартовых площадках; Мацунага камнем свалился на них. За этот подвиг его наградили Галактическим Крестом. Но это ничуть не обрадовало его.
…Нет, Мацунага хранил воспоминания где-то в самых укромных уголках подсознания. Ребята с «Элизабет» сделали все наилучшим образом и почли за благо оставить его одного. В больничной палате он вел себя исключительно корректно, играя в шахматы с другими пациентами, а каждый четверг присоединялся к гудящей толпе, чтобы посмотреть вечернее шоу «Омни», жалуясь соседям на дрянную больничную пищу.
Возможно, именно эти жалобы показали медикам, что Кацуо Мацунага выздоровел окончательно — и телом, и душой, и его выписали. Но теперь больше не было его подразделения, куда Мацунага мог бы вернуться; таких родных ему Клекочущих Орлов с заплатами на плечах и каллиграфически расписанными повязками на головах. Несколько выживших членов экипажа «Жанны д'Арк» были разбросаны по различным подразделениям.
Поначалу Мацунага работал автоматически, совершенно не осознавая, что делает. Но он сумел собрать коллекцию из всех халианских рейдеров, а это что-нибудь да значило. Каждый раз, оказываясь рядом с крошечными одноместными аппаратами с мощным вооружением и двигателями, но плохим управлением, он готов был прыгать от счастья. И перенестись в прежние деньки…
Младший лейтенант Кацуо Мацунага получил приказ собрать все, что сохранилось от халианских рейдеров в семнадцатом секторе — даже их искромсанные ржавые останки. Поначалу он с радостью погрузился в эту работу — пока его контакты с халианами не стали более сложными. Ему требовалось изучить немало нового, чтобы понять, где именно хорьки спрятали лом и запасные модули. Он изучил их язык — по крайней мере техническую лексику.
Чем больше он узнавал бывших противников, тем больше вспоминал уроки о том, как должны жить и бороться настоящие воины; о том, что честь воина и слепая ярость несовместимы. Галактический Крест начал искоса и с откровенной издевкой поглядывать на своего младшего лейтенанта — ничего героического в его действиях пока что не было.
Благодаря халианам что-то зашевелилось в глубинах его памяти. Это что-то затронуло самые глубокие пласты — гораздо глубже сознания, глубже родовой памяти человека вообще. Внезапно он со всей ясностью обнаружил, что эти примитивные на первый взгляд существа живут именно так, как, по словам его Сенсея, и должен жить настоящий воин. Никаких отставок, никаких капитуляций — напряженная воля жить сейчас, в настоящем.
