Горизонт событий - Недоруб Сергей (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
— Сбросили? — повторил он. — Кто сбросил? Откуда?
— С дерева, — сказала Мафа, утираясь рукавом. — «Долговец» залез на дерево, грубо ударил и сбросил меня.
Ровер чуть не выронил флягу. Отдав ее Мафе, он попытался понять причины такого поведения. Удар исподтишка со стороны вражеского клана, попытка самоутвердиться жестоким способом или недоразумение? Демонстрация превосходства, за которую ответит позже Анубис, если, конечно, выживет? А может, девушка просто переволновалась? Он внимательно смотрел, как она пьет, обхватывает голову руками, раскачивается и горько рыдает.
«Господи, — подумал он. — Зачем ты все это делаешь с нами? Для чего здесь такие, как Мафа?»
«Для чего здесь такие, как та девчонка?» — думал Филин, пристраиваясь в снайперской позиции в ветвях раскидистого дуба. У него не было времени на усовершенствование позы или маскировку, как не было возможности стащить Мафу с дерева мирно и медленно или хотя бы успеть понять, зачем он это делает. Вытащив магазин СВД, он осмотрел его и загнал обратно. Не самый лучший выбор винтовки, но для текущих условий вполне подходит.
Не тратя времени попусту, Филин начал выборочный отстрел наемников. Мафа работала хорошо, однако, судя по числу раненых в лагере, не стремилась отнять жизнь. Филин ее за это не осуждал. Выбирать мишени Мафа тоже не умела. И, конечно, не вполне представляла, что снайпер в такой точке на поле боя долго не живет.
Сжав губы, «долговец» стрелял по командирам. Его не интересовали ни нашивки, которые по большей части не имели отношения к военным, ни возраст наемников. Он хорошо понимал, что на поле боя командиром может стать любой, даже тот, который родился под другой звездой. Кому, возможно, с детства было предназначено катиться по наклонной, чтобы в итоге закончить свой путь за решеткой. Командир — это не титул, даруемый главнокомандующим. Не оставшиеся с детских лет нереализованные амбиции. Только тот является командиром, кто сумеет сохранить душевное равновесие чуть дольше, чем другие. Кто не даст боевой группе распасться на множество ничего не значащих единиц. Кто первым встанет и подбодрит остальных словом или делом. Никого Филин так сильно не уважал в своей жизни, как командиров. Потому и не мог недооценивать значения вражеских лидеров. Ловя в перекрестие прицела тех, кто вел себя иначе, чем другие, Филин убивал их. Убивал, чувствуя с каждым разом невыносимую боль, с которой справиться не умел. Он знал, что если ему не повезет, то у него будет время лишь на несколько выстрелов, прежде чем его засекут. И старался не потратить впустую ни единого патрона.
Снайпер призвал на помощь всю свою выдержку. С удивлением отметил, что больше всего его успокаивают мысли о Мафе. О том, что она, вероятно, так никогда и не поймет, почему он стащил ее с дерева. Почему ударил, вместо того чтобы попытаться объяснить, что здесь опасно. Он успел заметить ее глаза, навсегда запечатлеть в памяти выражение лица девушки, у которой, возможно, только что забрали последний шанс как-то себя проявить и показать себя не хуже мужчин. Неужели вся его жизнь была лишь путем к этому поступку?
Филин снова нажал на спуск, избрав мишенью разъяренного снайпера наемников. Перед смертью тот успел увидеть, где находится его убийца, и, по всей видимости, даже сообщить товарищу. Оставалось совсем немного. Но «долговец» не собирался спускаться.
Да. Как бы ни прошла твоя жизнь, ее итог всегда знаменуется последним поступком. Поэтому, думал Филин, все, что мы делаем, является лишь дорогой к последнему шагу. И окончится надгробным камнем. Личным Монолитом.
Переведя прицел на захваченный БТР, Филин увидел, как команда Тиграна в полном составе садится внутрь. К машине побежал наемник с зарядом взрывчатки. В одно мгновение Филин разнес ему голову. Затем что-то стукнуло его в бок, вырывая часть плоти вместе с костью и обрывками ткани. Перевернувшись на спину, Филин ощутил тупой удар в спину, когда метким выстрелом ему перебило позвоночник. Перед тем, как картина затянутого тучами неба растворилась в сплошной кляксе, он успел порадоваться тому, что здесь нет Мафы.
Глава 22. Оно улыбается
Сафрон медленно протер губы салфеткой, отодвинул от себя тарелку и откинулся на спинку стула. Его недобрые глаза пристально смотрели на человека напротив.
— Хорошо живешь, Глок, — вымолвил он. — Моего комбата напоминаешь, чтоб ему могила терновником стала.
— Только давай без детских комплексов, — поморщился Глок. — Решай уже.
Наемник перевел взгляд за окно со стальной решеткой.
— Неожиданное ощущение, да? — сказал он, беря со стола чашечку кофе. — Ведешь свое дело, можно сказать, всю душу в него вкладываешь. Все путем. Пока внезапно не понимаешь, что не контролируешь ничего. Солдат ты накупил на целую войну, а генералов не хватает.
— Кунченко занимался этим, — зашипел хозяин Зоны. — Откуда я мог знать…
— Должен был знать, — оборвал его Сафрон. — Обязан был.
Пауза длилась, пока наемник не допил кофе.
— Значит, так, — сказал он, поставив чашку. — Я хочу тридцать миллионов евро. Не сразу, конечно. В течение четырех лет. Плюс вертолет в частное пользование. «Тунец» будет моим. Я выберу себе страну, в которой будет разрешено владение боевым вертолетом при соблюдении определенных… неформальностей. Но это уже моя забота.
Глок послушно кивал.
— За это, — Сафрон помедлил, — я убью Кунченко. Даже если он в НЛО сядет, ему от меня не уйти. Еще я согласен использовать «Тунца» в качестве командирского вертолета на время текущего сражения в Рыжем лесу. Побуду твоим шофером.
— Отлично. — Глок налил себе дорогого вина из стоящей на столе бутылки.
— И последнее. Сколько у тебя осталось «мишек»?
— Две. — Хозяин выпил быстро, стараясь не уронить настроение.
— А было пять. Вот и делай выводы.
— Уже сделал. Можешь помочь?
— Я резервирую оба «охотника» и принимаю их под свое крыло. Сообщи пилотам. Теперь они «Фокстрот» и «Дельта».
— Передам.
— Чуть не забыл. Свяжись с Эрагоном и вели ему выступать со своими людьми на юг.
— Что?! — не понял Глок. — Предлагаешь бросать в бой «Монолит»? Весь клан?!
— Да, — спокойно ответил Сафронов. — Ты собираешься решать проблему восстания или нет?
Глок снял с ремня рацию.
— Свяжи с «Монолитом», — отдал он приказ невидимому радисту.
Они с наемником долго смотрели друг на друга, пока рация издавала тихий треск. Глок первым не выдержал и отвел взгляд.
— Алло, кто это? — послышался напуганный голос.
Хозяин Зоны остолбенел.
— Это Глок! — рявкнул он. — Дай мне Эрагона!
— Его здесь нет, — ответил голос. — Он не вернулся с похода в лабораторию. Я просто дежурный!
Сафрон презрительно улыбнулся, покачав головой.
— С какого еще похода? — не выдержал Глок. — Кто главный? Что там у вас происходит?
— Кто-то стучит в дверь! — сообщил собеседник. Наверняка в клане ведением дежурных смен попросту карали за глупость. — Секунду, я посмотрю. Может, Эрагон вернулся.
— Да какого же дьявола! — Глок снова рухнул в кресло. — Хоть что-то в этом месте работает как следует?
— Это не Эрагон! — продолжал «монолитовец». — Я не знаю, что это! Оно смотрит в окно, прямо на меня! И оно улыбается!
Глок прервал связь и уставился на наемника.
Сафронов встал из-за стола.
— Наверное, тебе нужно дотошнее выбирать союзников, — сказал он, обходя кресло начальника. — Пошли. Я покажу тебе, как решаются такие вопросы.
Глок ошибался. Дежурный «Монолита», находящийся в бункере под Припятью далеко на северо-востоке, тупым не был. И Эрагон никогда не ставил провинившихся в охрану. Просто зрелище в круглом окне бронированной двери, отделявшей последний рубеж базы клана от просторов Припяти, было той каплей, что переполнила чашу самообладания «монолитовца».
Оранжевый шар по ту сторону двери сиял лучезарностью. Он напоминал продукт крайне экспрессивного художника, который от души набросал черной акварелью линии мордашки на правильной сфере. Черты физиономии были такими, что стекло, за которым ждал визитер, казалось выпуклым. Полтергейст смотрел прямо на дежурного, улыбаясь во весь рот. И стучал в дверь — монотонно, настойчиво, явно требуя открыть.
