Пожиратель Пространства - Вольнов Сергей (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
– Кэп, не мне подвергать сомнению вашу профессиональную пригодность. Я знаю, сколько удачных рейсов вы совершили, и какую неизмеримую прорву космоса избороздили все три «Пожирателя», но со мной, кажется, у вас вышел просчёт. Не понимаю, зачем вам понадобился ксенолог, ВАШЕГО ОПЫТА вполне достаточно и для того, чтобы классифицировать туземцев, вы в Судовую Роль загляните, Ург у вас там насекомым назван, я, специалист, угробил бы уйму времени на определение, кто оно такое, А ВАМ, НЕСОМНЕННО, не более десяти секунд на это понадобилось, это ли не показатель, и чтобы контакт с ними полноценный наладить, вашего опыта вполне хватит! – Произношу я на одном дыхании.
Замечаю при этом, как субкарго Сол дважды пытается меня перебить, но именно тогда я намеренно повышал тон, дабы не дать ему этого преступления совершить. Окончание моей гневной тирады совпадает с тем, что Сол, он же Бой (по—корабельному), спрыгивает с откидного столика, на котором обычно сидит, находясь в центральной ходовой рубке (он вообще имеет привычку садиться на края столов и складывать на груди руки). Спрыгнув, подходит ко мне.
– Перебор, ты не прав! Умный больно, я уж понял, но – тут ты не прав, что да, то да… А так как Биг Босс человек у нас на корабле необычайно занятой, общее руководство нами всеми, уродами, осуществляет, давай—ка я попытаюсь тебе на все заданные тобой вопросцы ответить.
Говорит он это с хищной ухмылкой сильного ЧЕЛОВЕКА. Человека, вынужденного жить, подчиняясь глупым и бессмысленным нормам морали, но доведённого до состояния, когда он с презрением плюёт на них и доказывает своим поведением окружающим, что единственно достойная признания и внимания в этом мире философская категория – Сила. Независимо от того, в какую форму категория эта будет реально воплощена. Интеллектуальную, духовную, экстрасенсорную или просто в сильный удар кулаком в зубы. Затем сильный человек добавляет:
– Выйдем?
Кэп Йо и Ррри делают вид, будто подтекст происходящего сокрыт от них за семью печатями. Очутившись в коридоре, Сол пристально на меня смотрит, и произносит:
– Тебе, я вижу, не терпится показать, какой ты умный, образованный, начитанный, и какое быдло все остальные на твоём фоне. Можешь это отрицать, но меня, академичек, не проведёшь. Я сам таким когда—то был, умником с вершины пирамиды… Пирамидки—то у нас с тобой на предплечьях одинаковые. И поэтому радуйся, что урок правильных и хороших, в понимании вольного торговца, манер преподам тебе я, а не, к примеру, Биг Босс. Хотя Биг Босс должен был это в первую очередь сделать… но терпеливый он мужик, добряк иногда, не в обиду ему будет сказано, и к тебе снисходительный.
– Скажи, а кого именно ты имел в виду, когда словцо «быдло» использовал? – произношу я самоубийственную фразу.
Никогда не умел драться, но, на свою беду, всегда был настолько болтлив, едок и ехиден, что умудрялся, не особенно себя утруждая, выводить из равновесия человеков самых толстокожих и непробиваемых. Причём в считанные секунды. Особый у меня талант к этому, наверное…
Некий инстинкт заставил меня отклониться в сторону, и кулак Сола, летящий в моё лицо с намерением, как минимум, сломать челюсть, просвистел мимо. Следующий, нанесённый почти без интервала, удар субкарго был более точен.
Меня отбросило в нишу для транспортёров. Не удержавшись на ногах, я рухнул на жёсткое сиденье одноместной машины и почувствовал на губах тёплую влагу, сочащуюся из носа. Кровь капала на мои светло—серые, совсем новенькие брюки, и оставляла на них алые пятна. Я зажал ноздри большим и указательным пальцами правой руки, а левую поднял вверх, то ли капитулируя, то ли взывая к справедливости. Сол остановился и, сняв шапку, почесал макушку, словно размышляя по поводу моей дальнейшей судьбы. Мне неожиданно вспомнилось наше с Фаном путешествие по кораблю к Малому Полигону, в самый первый день моего пребывания на борту. Я склонился над решёточкой аудиодетектора и едва слышно прошептал:
– Ходовая—три. Самый полный вперёд…
Когда транспортёр, мгновенно набрав скорость, вылетел из ниши, я, выставив перед собой ногу, обутую в большой лесорубский ботинок, послал Сола в нокдаун. Подошва ботинка угодила ему в область живота и причинила, судя по сдавленному вскрику, сильную, резкую боль, несмотря на отлично накачанные мышцы его брюшного пресса. Отъехав метров на сто, я приказал транспортёру остановиться.
Только тут до меня дошло, чтО я сделал… сумел сделать, пся крев! Оставив транспортёр, я пешим ходом вернулся к месту стычки… И в этот момент в коридоре погас свет… Мощнейший удар в переднюю часть голени сбил меня с ног, сильнейшая боль заставила судорожно глотать воздух, подобно выброшенной на берег рыбе. Но лежать довелось мне совсем недолго: крепкая, сильная рука, хватанув меня за пиджак, поставила на ноги. Вслед за этим на меня обрушились три удара: первый – по лицу (вывих челюсти), второй – в грудь (поломанное ребро?), третий – по почкам (у—у—у—у—у как больно!)…
Я, уподобясь срубленному дереву, рухнул на пол.
– Сеть, можешь включать, – вслед за этими словами, произнесёнными голосом стэпняка, зажёгся свет. – Тити, тебя пациент возле центральной ходовой дожидается, – добавил Сол. И, мне: – Я сегодня к тебе добрый, дхорр подери, почти как Биг Босс. Твоё счастье, яйцеголовый, с неправильной ноги утром встал. Совет на будущее: не доставай. Иногда я встаю с правильной ноги.
Тити явилась, как только за Солом закрылся люк, ведущий в центральную ходовую рубку. Девушка находилась поблизости, в фармацевтической лаборатории, и поэтому не воспользовалась транспортёром. Чуть запыхавшаяся, раскрасневшаяся, она склонилась надо мной. Быстро—быстро пробежала ладонями по всему телу, определяя, где болит и почему.
– Спокойно. Боль уходит, Энчи, – она произносила «дж» как «ч», что ассоциативно вызывало во мне странное умиление: из двух девушек, в которых я был влюблён, одна, Марыся, картавила, а вторая, Гальшка, все «ж» и «ш» переиначивала в «ф». Настуся говорила чисто, но (а, может, поэтому?) я никогда не был в неё влюблён, хотя доверял ей и поверял намного больше, чем Марысе и Гальшке.
– Спокойно, Энчи. Следи за моей рукой. – Тити совершала над моей головой круговые, изредка очень быстрые, изредка очень медленные, плавные движения. Спустя какое—то время движения руки превратились во вращающийся радужный шар, от которого невозможно было отвести взгляд. Я зачарованно следил за ним и даже не ощутил, как Тити вправила вывихнутую сукиным сыном Боем челюсть. Это напоминало наркотическое видение: ореол света, окружавший шар, мерцал – темнел, обнаруживая за собой бездонность, и светлел, нестерпимо ярко лучась; вращающийся шар цвёл причудливыми, вычурными цветами, перетекавшими один в другой.
– Всё. Вставай. Слабенький ты… Восприимчивый, я имела в виду, – попыталась сохранить моё мужское достоинство чуткая Тити. – Восприимчивый к внушению. Таким, как ты, даже аудиОтики противопоказаны. – Я промычал что—то нечленораздельное в своё оправдание. – Не вздумай слушать их никогда! Тебе и пяти минут хватит!
Затем она помогла мне подняться.
– Идём, умоешься.
Я, опираясь на плечо маленькой Тити, проследовал в ванную комнату, оборудованную согласно титанически—ностальгическим запросам выросшего на островном мире Кэпа Йо. Это было огромное по площади помещение с потолком, взметнувшимся вверх чуть ли не на десять метров. В правом дальнем углу располагался глубокий бассейн с заякорённым в центре плавающим островком – грубый ремесленнический муляж фрагмента поверхности родной для капитана Йо планеты Новисад. Чуть левее бассейна располагались в ряд три ванны—джакузи. За ними – ванна обыкновенная. Ближе к выходу имелись несколько душевых и умывальников различных конструкций, приспособленных для различных типов разумных; обеспечивались потребности всех существ, нуждающихся в умывании и подмывании.
Тити включила тёплую воду и принялась смывать кровь с моего лица. Я был усталым и расслабленным, боль ушла и тело чувствовало лишь движения маленьких ловких пальчиков Тити. Кровь уже не текла, но девушка продолжала поглаживать моё лицо, пробегая по кромкам губ, спускаясь по подбородку к шее. Она брала реванш за две неудавшиеся попытки соблазнения.
