Молодые Боги. Забытый Путь (СИ) - Извольский Сергей (читаем книги онлайн txt) 📗
– Но мадам, мы начали действовать по утвержденной программе, которую разработали и многократно…
– Нет, — вновь негромко произнесла Адель, скупым жестом прерывая Лавуазье. — После того как в сети началось бурное обсуждение нашей схватки с Клеопатрой, я поняла, что для реализации плана по возвращению истинного статуса священному женскому началу еще слишком рано. Мы пока живем в мужском мире и если начнем действовать, как собирались, у нас могут возникнуть большие проблемы – особенно если к нашей работе попытаются примкнуть воинствующие феминистки или другие подобные недоразумения. Мы должны пройти по очень тонкому льду, и я не хочу рисковать прямо сейчас.
Адель сделала паузу, поглаживая браслет, после чего заговорила вновь:
— Записывайте. Хотя нет… запоминайте, -- взглянула собеседнику в глаза девушка и, отведя взгляд, продолжила: – Крещение Хлодвига совершалось прилюдно и при немалом скоплении народа в специальной лохани на площади Реймса. Первым креститься должен был Хлодвиг, а после него сыновья, дружина и двор.
И когда, сбросив пурпурную мантию, Хлодвиг окунулся, принимая крещение, Ремигий опрометчиво произнес ставшие знаменитыми слова: «Mitisdepone colla, Sicamber, adoraincendisti, incendiquod adorasti», – призывая короля Меровингов почитать то, что он сжигал, и сжигать то, что он ранее почитал.
Хлодвиг вдруг задумался и спросил у Ремигия – если он должен сжигать то, что почитал, относится ли этом к могилам и памяти предков. На что Ремигий ответил, что, конечно же, могилы предков трогать не стоит, а вот языческие святилища надо бы уничтожить. Подумав, Хлодвиг вновь спросил у апостола франков, а что с самими моими предками? Если я принимаю христианскую веру, значит ли это, что они смогут присоединиться ко мне в небесных чертогах, покинув преисподнюю?
Ремигий ответил, что нет, ведь «De infernis nullaest redemptio» – из преисподней нет пути обратно, а предки Хлодвига как язычники никак не могли попасть в рай. Хлодвиг озадачился и, не выходя из бадьи, у которой уже ждали своей очереди сыновья, графы и дружина, задумался. Если что, – на миг прекратила монотонный рассказ Адель, – похожая ситуация произошла с ярлом Радбодом, можете посмотреть в книге «Путь Короля», там это хорошо описано. Итак, Хлодвиг, по-прежнему не выходя из бадьи, спросил у своих подданных, согласны ли они на то, чтобы разделиться с предками и никогда больше не увидеться с ними на небесах? Конечно, никто из его подданных не ответил утвердительно.
Хлодвиг был мудрым королем и не стал отрицать принятие христианской веры, уже окунувшись в воду. Но в тот день крещен оказался только он один и подписал соглашение с Римской Церковью, став королем-христианином. Новым Константином, как звучал дарованный ему церковью титул. Доступно рассказала?
– Да, мадам, – умело скрывая недоумение, кивнул Лавуазье.
– К завтрашнему дню мне необходим документ, составленный на этой канве, в котором обязательно должно быть упомянуто о наличии у Меровингов гаремов, языческих обрядов погребения и традиции посвящения мальчиков в «священные короли» с помощью ритуального секса по достижении двенадцати… хотя нет, в этом случае правда нежелательна, пусть будет хотя бы пятнадцати лет.
Акцентуация демонизации церковью любви, отношений мужчины и женщины, а также священного женского начала и придуманная чушь первородного греха – то, на чем строилась наша предыдущая стратегия, должны остаться, но не в настолько большом объеме и не на первом плане. Сейчас действуем в парадигме: короли-мужчины Меровинги, преданные забвению переписанной церковниками историей. Это понятно?
– Понятно, госпожа, но ведь…
Адель вдруг что-то почувствовала и резко обернулась в сторону двери, из-за которой глухо раздавались голоса. Глухо, потому что охраняющие вход сотрудники стояли в коридоре отеля, с которым кабинет разделял просторный холл президентского люкса. Тут из-за дверей раздалось два едва слышных хлопка и сдавленные крики боли, резко оборвавшиеся. Девушка вскочила из-за стола, настороженно отходя к окну, вслед за ней пятился Лавуазье, даже не заметив, как ладони Адель объяло магическое пламя.
В дверь коротко, но сильно постучались, и оттуда раздался знакомый голос де Варда:
– Госпожа Адель, разрешите войти?
– Заходите, – произнесла девушка, уже после того как дверь открылась, и в помещении появился де Вард, держа в руке пистолет.
– С вами желает поговорить госпожа Ребекка, – протянул бельгиец телефон девушки, снимая блокировку. Но едва глянул на экран, увидел, что отсутствует сигнал мобильной связи.
– В чем дело? – поинтересовался де Вард у Лавуазье. Секундная задержка – и черный зрачок дула уже смотрел на специалиста по связям с общественностью.
– Я не… меня просто попросили… – попытался было оправдаться Лавуазье, но сухо хлопнул выстрел – и обмякшая фигура грузно съехала со стула на пол.
– Тебя просто купили, – сдержанно произнес де Вард и обернулся к Адель: – Мадам, нам надо спешить. Прошу, пойдемте скорее, – взяв девушку под руку, бельгиец торопливо направился к выходу из номера. Двигаясь по коридору почти бегом, де Вард на ходу еще раз набрал телефонный номер.
– Госпожа, я ее нашел. Понял, уходим.
Глава 39. Адель
— Воу-воу-воу! – только и воскликнул я, когда Мартин свернул с уходящей в туннель под аэропортом магистрали и, ломая ограждение, выскочил по пологому холму к опоясывающей аэропорт дороге. Снеся простой проволочный забор, наш внедорожник пролетел через летное поле прямо к стоянке подготовленного к вылету «Гольфстрима».
Двадцать километров от Вильнев-д’Аска до бельгийского аэропорта в Кортрейке мы преодолели за несколько минут — не знаю, что сказала Ребекка Мартину, но машину он вел так, словно на кону стояла судьба мира. Впрочем, так оно и было – Адель слишком важная фигура, для того чтобы проверять во вспышке ядерного взрыва сможет ли она стать бессмертной.
Выскочив из внедорожника, мы со швейцарцем забежали в самолет. Мартин поинтересовался у пилотов о чем-то на французском — ответ я понял, потому что «к взлету готовы» летчик ответил на английском. После чего оба пилота очень быстро покинули кабину, а Мартин сам сел за штурвал. Стараясь не привлекать внимания, я опустился в кресло второго пилота.
Рулежка по полосе и быстрый взлет прошли словно мимо меня – внутри появилось эхо тяжелого и противного чувства, которого я испытывал перед тем, как Индия и Пакистан обменялись массированными ядерными ударами.
– Мартин, быстрее, – поторопил я не своим голосом. — Быстрее! — а это уже почти прокричал.
Тяжесть опасного эха мешалась с тем, что я ничего не мог сделать, находясь в зависимости от Мартина и от скорости попадания в Париж. Нам надо было пролететь около двухсот километров – и сейчас швейцарец выжимал из самолета все, что можно, забираясь под облака и разгоняя машину до тысячи километров в час.
Буквально через несколько минут Мартин вдруг вступил в активные переговоры — и несмотря на то, что отвечал он сдержанно, я чувствовал, что внутри у швейцарца бурлят эмоции.
Покрутив головой, я поискал глазами гарнитуру второго пилота, но, заметив, даже не стал надевать -- все равно Мартин переговаривался на французском. Вдруг он повернулся ко мне и, сдвигая наушник в сторону, сообщил, скрывая напряжение:
– Небо над Парижем закрыто, и мы не сможем… – прервавшись, он выслушал что-то, потом повернулся ко мне: – Нам предлагают изменить курс. Если не подчинимся, нас…
Мартин не договорил, но я и сам увидел, как перед нами появился серый истребитель и, качнув крылом, начал закладывать пологий вираж, вынуждая нас отклониться с курса.
Быстрый взгляд на карту, и решение пришло само.
– Все, я вышел, – благодарно похлопал я швейцарца по плечу. Серия глубоких вдохов, нагоняющая энергию в доспех духа – и почти сразу яркая ультрамариновая вспышка скачка телепортации перед глазами.
