End War (СИ) - Охэйо Аннит (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Система квантовых функций, фантомных взаимодействий, — ответил Вайми. — Массы нет, энергии нет. Размер — бесформенное облако размером примерно в метр или в два. Разумность равна разумности исходного тела, объем памяти — потенциально неограниченный, но с индексацией и поиском воспоминаний будут постепенно возникать трудности. Ощущал и эффекторов не имеет, может общаться с другими такими же душами. Может свободно двигаться в пределах Мультиверса. Обычно мигрирует к его внешней границе, где и накапливается. Взаимодействовать с реальным миром и воплощенными душами не может. Занимать живые тела не может. В естественных условиях. При определенных условиях может быть «отловлена» и получить «трехмерность». А также способность таки вселяться и захватывать тела. Собственно, именно это и делают Мроо. Вот почему склероз тут не поможет. С ним никакого духовного роста не будет, а будет вечный бег за тенью.
Лэйми поёжился.
— Тут выход — не стирать память, а дать сознанию возможность самому почистить её между воплощениями. А то и в самом деле будет «шаг вперед — два шага назад». И двадцать тысяч лет — мало. Тут пару триллионов лет желательно. И чтобы можно было на новую ступень переходить, а не всё время на одной.
— Ну, некоторые сарьют, как показывает практика, могут переходить на новую ступень, — усмехнулся Охэйо. — Правда, при этом они перестают быть сарьют. Это как раз не проблема. Корень зла — в отсутствии «сцепления» душ с реальным миром. Физически они всё ещё остаются в нем, но не могут с ним взаимодействовать. Исключения бывают, но они редки и с трудом воспроизводимы.
— Внедрить реинкарнацию? — повторил Лэйми.
— Реинкарнация подразумевает как награду за благочестие, так и расплату за грехи — «а будешь туп, как дерево — родишься баобабом, и будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь», — возразил Охэйо. — Тут нужен ещё и механизм, который сортирует, кого к ангелам, а кого — в смолу. Сам сядешь такое вот писать? И, если у разумного нет желания развиваться, он может реинкарнироваться хоть триллион раз, но так и не выйти из круга голых гадов. А откуда желание появится, если душа прошлой жизни не помнит?
— Идея реинкарнации в том, что личность каждый раз меняется, и однажды станет гением, который и вырвется из колеса сансары, — пояснил тезка.
— Это… жестоко, — Лэйми поёжился.
— Как известно, самые эффективные решения — самые жестокие решения, — сказал Охэйо. — Можно, конечно, просто взять и отменить души, оставив их только сарьют и другим подобным сущностям. Но как же тогда гуманизм?
— Надо смотреть, как в других вселенных это дело поставлено, — буркнул тезка.
— В некоторых есть сущности, которые могут жить сколько угодно, не меняясь, — пояснил Вайми. — Завершенные. Чем-то очень похожи на сарьют. Новый опыт и память у них набирается, а личность остается та же.
— У сарьют тоже личность растет. Хотя бы за счет памяти, — сказал Охэйо. — Меняться — не всегда нужно, меня, например, я, какой есть, вполне устраивал.
— Меняться как раз нужно, — сказал тезка. — Но по своему желанию, а не как получится.
— С этим-то тут все согласны, — фыркнул Охэйо. — Но менять себя так сможет лишь существо, актуально разумное, хорошо понимающее и себя, и то, что оно хочет.
— Ладно, чтобы не ходить кругами, примем данный вариант за основу, — сказала Хьютай. — Осталось лишь понять, что делать, чтобы привести творящееся в ваймиверсе безобразие к данному идеалу. И спасти все души.
— Для этого их нужно сперва извлечь из Бездны Немертвых Душ, дать им какие-то тела, а телам — место для жизни, — заметила Ксетрайа. — Учитывая, что число душ в БНД — это цифра с несколькими десятками нулей, задача дьявольски сложная, на самом деле.
— А зачем их оттуда извлекать? — удивленно спросил Вайми. — Души животных там тоже есть же. Ещё добавить туда души нематериальных объектов — и получится вполне обычный мир, в котором сходить с ума не от чего, — сенсорной депривации нет же.
— А откуда они там возьмутся? — спросил Лэйми.
Вайми лишь пожал плечами.
— Уж дать-то душам возможность их сотворения я вполне могу — и это совсем не так сложно. То есть, совсем БНД убирать уже и не нужно, только дополнить.
— А зачем при такой вот системе вообще создавать какой-то реальный мир, раз уж так удобен духовный? — спросил тезка. — Вот с природой Реальности сложнее…
— А что сложного? — спросил тезка. — Духовные энергии подчиняются гравитации, следовательно, имеют массу, следовательно, не такие уж они и духовные, а вполне материальные, можно сказать. Или возмущения метрики, независимо от природы, равны духовным всплескам?
Вайми вздохнул.
— Я уже говорил же, что есть трехмерное пространство, есть гипер/под-пространство, — а есть пространство «настроек», свернутых измерений, которые определяют физические законы мира, есть ли там магия, и прочее. Наконец, есть «верхний мир» с тем самым ихцемизисом, который влияет на Реальность. Четыре частично независимых группы измерений, определяющих различные аспекты мира. Но физическое пространство — всё равно общее, и возмущения реального пространства вполне могут влиять на «верхний мир», возмущения «пространства настроек» могут влиять на «верхний мир», и так далее. И волны гравитации вполне могут порождать «духовные волны» — именно как возмущения «верхнего мира». Аналогично и обратное: «духовные волны» могут влиять на гравитацию и «пространство настроек». Хотя на самом деле это всё тот же старый добрый ихцемизис. С этой стороны как раз никаких проблем нет. С тем, как дополнить реальность БНД — да, есть, и над этим нам всем нужно, думать, но пока что… — Вайми зевнул и посмотрел на солнце, — оно стояло уже совсем низко, и мир вокруг стал красно-золотым. — Не знаю, как вы, — сказал он, — но, по-моему, уже пора ужинать.
4
Лэйми проснулся в прекрасном настроении, — в первые мгновения он просто ничего не помнил, потом ему показалось, что ему привиделся на удивление подробный кошмар… но ещё через секунду он вспомнил всё, и настроение у него сразу же испортилось. И испортилось ещё сильнее, когда он понял, что Ксетрайа рядом нет, а значит, исправить его обычным путем не получится.
Поднявшись, он побрел по дому, но подруги не было нигде. На кухне, впрочем, его ждал завтрак — и записка. Обычна записка от руки на бумаге, каких он не видел, наверное, уже миллион лет:
«Дорогой! Я у Хьютай. Завтрак на столе. Потом зайди к А.О. - у него к тебе неотложное дело».
И всё. Ни «люблю», ни «целую», ни, тем более, «всегда твоя…». Лэйми вздохнул и с сомнением посмотрел на завтрак: стакан молока и тарелку с каким-то пюре и тремя ломтями золотистого мяса, порезанного поперек волокна, как он любил. Это напомнило ему что-то, почти уже забытое — детский сад, в который он ходил совсем уже малышом, в какой-то почти мифической настоящей жизни — ещё до вторжения Мроо, до Хониара, до Охэйо… наверное, и там у него были какие-то друзья, но он совсем их не помнил…
Ещё раз вздохнув, он сел к тарелке. Пюре оказалось незнакомым, — кажется, картошка, которую сюда завезла Анхела, — но неожиданно приятным на вкус. Мясо тоже, и Лэйми не заметил, как очистил тарелку. Удивленно взглянув на неё, он поднялся, и таки побрел к Охэйо, хотя ему и не хотелось. Деваться, однако, было некуда.
Снаружи никого не оказалось, и яркий солнечный день после всего случившегося показался Лэйми… довольно неуместным. Погода, однако, зависела тут не от него, и он лишь ускорил шаги, направляясь к дому друга.
Вход был открыт, и сам Охэйо оказался дома, вместе с сыном. Сам Аннит был в хайлине, тезка — в черной куртке и штанах, и Лэйми в парео почувствовал себя неловко, — но тут же привел себя в Приличный Вид. В этот раз всё вышло у него почти автоматически.
— Ну, и как новости? — хмуро спросил он.
— Везде по-разному, — буркнул Охэйо. — Думаю, тебя не особо удивит, что ещё до начала войны Мроо были не особо едины, — а теперь, когда мы снесли почти все их командные центры, и подавно. Кто-то рвется воевать до победного конца, кто-то бежит, кто-то думает, — а на фига ему было всё это? А кое-кому пофиг на саму эту войну. Или ты думаешь, что вот ну прямо все Мроо, в едином порыве, двинулись отдавать жизнь за обожаемого монарха? Ты хоть знаешь, сколько их? Ну вот…
