Древняя кровь - Селецкий Алексей (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Собравшееся за кулисами общество встретило незнакомца настороженно. Чего и следовало ожидать. Пошли в какую-то комнатку на втором этаже здания, набились, как сельди в бочку, скорее, как гости у Коли, селедку так не прессуют и гитару в придачу не дают. Через полчаса Александр понял, как мало знает он о своем нынешнем командире.
Эти полчаса «Михаил Сергеевич» просидел скромно, молча в сторонке — насколько это возможно в такой тесноте. Слушал певцов. А потом гитара по кругу дошла до него. Из вежливости и по традиции спросили:
— Вы не играете? — И уже приготовились передать инструмент дальше. Никто не ожидал того, что произойдет дальше. Меньше всех — Александр.
— Да вы знаете, балуюсь иногда… — скромно ответил лысоватый мужичок, неизвестно как попавший в этот круг,
— Споете что-нибудь? — В этом вопросе всё еще было больше вежливости, чем интереса.
— Свое или чье-то? Чье именно?
— Свое, если можно! — интереса стало гораздо больше.
— Ну что же, попробую… Заранее извиняюсь, если что не так, давненько до гитары руки не доходили.
Взял инструмент, попробовал звучание. Чуть поморщился, покрутил колки — еле заметными движениями. Вздохнул тяжело — что, мол, поделаешь. И запел.
Потом он попробовал передать гитару дальше, но ему не позволили. Попросили спеть еще. И еще. И еще раз. Здесь умели ценить хорошую песню и хорошего певца. Олег пел хорошо. Наверняка музыка могла быть и более изысканной, гитара могла попасть к музыканту повыше классом. На это никто не обращал внимания.
Олег пел старинные песни. «Музыка моя, слова народные», — добавлял он в таком случае. Этих слов раньше никто не слышал, хотя знатоки народных песен здесь были. Пел песни поновее — можно было догадаться, какие события в них упоминаются. Пел то, что не имело возраста, — многое существовало всегда и будет не раз, и каждый может найти в этом свое.
Слушали нового барда внимательно. Восхищенно, ревниво, с любопытством, оценивающе — но никто не отвлекался, не перешептывался, не обсуждал какие-то свои дела. У Лени-Пустынника горели глаза, он подался вперед, пальцы шевелились, словно он подыгрывал или пытался повторить мелодию. Сергей скрестил руки на груди, пытался выглядеть отрешенным и даже надменным — слыхали, мол, и не такое, ничего особенного. Выдавали глаза — то грустили, то смеялись, то задумывались вслед за песнями. Ирина прижалась к плечу, тихо дышала в щеку, иногда вздыхала — и бурно восторгалась в перерывах между песнями, просила петь дальше.
Очередная песня началась с долгого перебора струн. Скорее даже перезвона, перешедшего в быструю мелодию. Наконец Олег запел. Но запел не своим голосом — глубоким, гортанным. Сначала показалось, что поет он на каком-то неведомом, чужом языке. Потом начал доходить смысл слов. Слова, словно играли с ритмом. То отставали, то перепрыгивали через него, то бежали вместе с ним в веселом хороводе. Скорее даже по спирали — каждый новый повтор чуть отличался от другого. Голос становился то громче, то тише, взмывал в высоту и опускался до грозового гула. Сначала Александр пытался уловить смысл песни — было в ней что-то про созвездие рун на клинке, про шепот листвы и пение вьюги… Потом слова опять растворились в ритме. Потом и ритм исчез. Остался мощный, бурный поток, который подхватил и понес, потащил, завертел — и вдруг выбросил на поверхность. В тесную, маленькую комнату. Песня кончилась.
Тихо было в комнатушке. Все молчали — ни похвалы, ни обсуждения. Ирина затрясла головой, провела ладонью по глазам, словно избавляясь от неожиданного видения. Еще несколько человек хлопали глазами, озирались по сторонам, приходили в себя.
— Фигня какая! — Первым нарушил тишину Сергей. — Ни музыки, ни слов, ни… — Он осекся, хмыкнул и махнул рукой. — Извините, конечно, но я привык говорить то, что думаю.
— Нет, Серега, ты не прав. Не скажу, что всё понял, но здесь что-то есть. И довольно много. — Пустыннику не пришлось приходить в себя, но выглядел и говорил он задумчиво, без своего обычного балагурства. — Сильная вещь, необычная. Это тебе не вечный ля-минор. Простите, Михал Сергеич, вы где-то специально учились? В музшколе, в училище?
— В общем-то, нет, всё частным образом. Просто учителя были хорошие. — Олег говорил устало, словно все силы ушли на то, чтобы спеть. — Ну, кто следующий?
— Михаил Сергеевич, а еще что-нибудь можно? — встрепенулась Ирина. — Пусть не такое, я понимаю, но хоть повторите из прежних.
— Увы, сударыня, увы. Другим тоже петь хочется, да и мне пора. Саша, вы меня до остановки не проводите? Я в этих местах не вполне ориентируюсь.
— Ирин, подождешь? — Александр уловил тень огорчения в глазах. — Я ненадолго, надо человека до транспорта довести.
— А может, останетесь? — Девушке явно хотелось о чем-то поговорить с новым товарищем по гитаре. Причем товарищем явно старшим и опытным.
— Не могу. Хотел бы, но некогда. Может, потом еще увидимся, а сейчас дела ждут. Да и ваше с Сашей дело молодое, вам вдвоем побыть надо, а не со мной. Так что извиняюсь и исчезаю. Да вы сидите, вам незачем туда-сюда бегать. Тут, как я понимаю, недалеко, так что Александра я похищаю минут на пять, не больше.
Вышли молча, так же молча спустились на первый этаж.
— Слушай, здесь где-нибудь туалет есть? — неожиданно спросил Олег. — И сидели долго, и невмоготу больше личину держать. Сил и так много потратил. Еще засну в автобусе, всех напугаю.
— Должен быть. Я его на первом этаже унюхал, когда сюда шли.
Туалет нашелся довольно быстро. Олег умылся, пофыркивая, протер лицо руками — и снова стал самим собой. Подмигнул:
— Помянем твоего коллегу Михал Сергеича? Потом не забудь придумать, почему его нельзя снова пригласить. Второй раз я точно такое же лицо не слеплю.
— Предупреждать надо, что петь собрался. Что я теперь скажу? Что работал с таким талантом и знать о нем не знал?
— А почему бы и нет? Насчет таланта — это ты загнул. Тут не в моем мастерстве дело, и вообще, давно я инструмент в руки не брал. И на этот раз не собирался. Просто посидел, посмотрел, послушал, а потом понял, что это будет самый простой способ их раскрыть. Кстати, как тебе финал? — Олег отряхнул руки и направился к двери. — Что услышал?
