Пыль богов (СИ) - Маяков Александр Викторович "Alex Shostatsky" (библиотека книг .TXT) 📗
У Гила поплыло перед глазами, пошатываясь, он опустился на пол.
— Мистер Марлоу, с вами все в порядке? — взволновано спросила Диана, бросившись к Гилу.
— Все нормально, — сдавлено произнес Гил, и посмотрел на лист бумаги. Буквы все еще расплывались. Нет, Маргарет не могла это написать. Она выходит замуж. Абсурд! Нет, её выдают! Да, её собираются выдать! Значит, она сбежала. Да, она сбежала и сейчас ждет его в Лондоне! Да, все именно так!
Он снова принялся читать.
«Это сын фабриканта из Уэльса. Отец когда-то спас его отцу жизнь и теперь, в благодарность, меня отдают за него замуж. Я была в отчаянии и готова была бежать в Лондон, к тебе. Но встретив его, не смогла. Он такой же заложник своих родителей, как и я. Я готова была встретить ненависть в его глазах, но встретила понимание и сожаление. Я не смогла оставить его наедине с горем. Прости и пойми. Я буду любить тебя всю жизнь. Мечта о небольшой лондонской комнате, ставшей нашим домом, останется лишь мечтой. Наши дети не родятся и мне больно от этого. Прости меня, я вынуждена выйти замуж за другого. Нет, не так. Я должна поддержать его в нашем общем горе.
Уже не твоя Маргарет. Клянусь, я буду тебя любить».
Дочитав письмо, Гил с трудом поднялся с пола.
— С вами все хорошо? — спросила Диана. — Я понимаю, ваша невеста поступила неправильно, она должна была…
Диана все еще что-то говорила, но Гил её уже не слышал. Ему не показалось, это действительно написала Маргарет.
— Нет, со мной все в порядке, — произнес Гил, и свои собственные слова он слышал как сквозь вату. — Мне просто надо побыть наедине, немного.
Просто побыть в одиночестве. Ведь все его мечты рухнули, развалились. Мечты о доме, о женитьбе на Маргарет, их детях. Все это ничего не стоит. Этого не будет. Нет смысла возвращаться в Лондон, строить дом для себя и Мияко. Ведь Мияко больше никогда не станет нянькой его… их детей. Их детей не будет! Возможно, она уже ждет ребенка от этого «сына фабриканта из Уэльса». Не от него, так любящего её, а от того, кто стал такой же разменной монетой в отношениях двух семей. Как так? Почему? Гил задавал себе эти вопросы, по пути в свою каюту. Но был ли смысла в ответах на них? Его мечты были скомканы как это письмо, превращены в кусок мятой бумаги и погружены в формалин. В формалин помещают мертвечину, чтобы сохранилась. Так и его мечты. Они сохраняться в памяти, будут резать душу, но они мертвы. И их место в формалине.
— Хозяин? — взволновано спросила Мияко, видя изменившегося Гила.
— А, Мияко, — с трудом произнес он. — Я и забыл, что отправил тебя сюда.
Девушка поднялась навстречу парню. Он подошел и крепко обнял её.
— С вами все хорошо, хозяин? — спросила Мияко. Ему не хотелось отвечать. Он просто прижался к ней, чувствовал жар её тела. В этом пекле её тело было не просто теплым, а горячим.
Он слегка отстранился и посмотрел на неё. Вот она, любящая его. Не Маргарет, но Маргарет предала его.
— Хозя… — начала Мияко, но Гил перебил её, поцеловав. Сначала скромно, просто прислонившись своими губами к её. Потом требовательней, с напором. Она и не сопротивлялась, обняв своего хозяина за талию. А он уже ласкал её тело, водя руками по талии, бедрам, спине.
Отстранившись, он снова посмотрел на неё. Мияко стояла перед ним, приоткрыв рот и слегка прищурив глаза. Девушка залилась краской от возбуждения. Она испытывала подобные чувства впервые. Еще не один мужчина не целовал и не обнимал её. В рабстве она была товаром, а товар можно только рассматривать. Она чувствовала приятное будоражащее чувство внизу живота и легкий зной на губах, талии, бедрах. Его вызывали прикосновения Гила. Девушка обливалась потом, то ли от жары, то ли от ласк парня.
— Я люблю вас, хозяин, — произнесла она.
— Я знаю, — ответил Гил, присаживаясь на койку. Мияко как завороженная следила за ним, держа его руку в своей. Всего лишь на кончиках пальцев, но этого было достаточно, чтобы чувствовать Гила.
Он потянул её к себе, откинувшись назад. Мияко легла на него, и он снова её поцеловал. Страстно, требовательно. Она положила руки на его плечи, а он принялся неторопливо расстегивать её рубашку. В блаженстве Мияко закрыла глаза и стала махать своим пушистым хвостом. Чувствовала его всем телом, каждой клеточкой, чувствовала биение его сердца, горячие руки на своем теле.
Она отстранилась от него, чтобы снять рубашку. Она отбросила её сторону, оставшись сидеть на Гиле в одном нижнем белье: бюстгальтере и трусиках. Он залюбовался её стройным телом. Он уже видел её практически голой, тогда, на ранке работорговцев. Но тогда это вызвало у него лишь одно: прикрыть её наготу. Сейчас же вид её стройного тела вызывал в нем желание. Почему сейчас? Почему Мияко? Она любит его, но не из-за ли одной благодарности за спасение? Она действительно любит его? Но Маргарет тоже его любила. Любила… «Клянусь, я буду тебя любить». Ложь! Гнусная ложь! Если бы любила, не отпустила. Не стояла бы тогда молча и не слушала его наивные слова общения вернуться, а пошла за ним. Хоть в Лондон, хоть на край света.
Мияко слегка наклонилась и начал расстегивать рубашку Гила.
— Сними, — с улыбкой попросил Гил, указывая на бюстгальтер. Свою рубашку он расстегнул сам. Мияко, конечно, хотела сделать это сама, но слово хозяина закон.
Мияко сняла бюстгальтер, и Гил припал к её груди, лаская каждую клеточку. Его прикосновения, поцелуи, покусывания, все это приводило Мияко в экстаз. Она прижала его голову к своей груди и стала тяжело дышать. Парень с трудом отстранился, и она вопросительно посмотрела на него. А он молча взял её и перевернул на спину, сам оказавшись сверху.
— Хозяин, — тихо произнесла она.
— Называй меня Гилберт, — ответил он, раздевая девушку окончательно.
— Как скажите… как скажешь, Гилберт, — произнесла она. Он улыбнулся и молча опустился к ней.
— Почему она так поступила? — спросила Мияко, обняв Гила. Они лежали на койке, мокрые и уставшие. Было жарко. Очень жарко. Жар тел разгорячал еще сильнее, но сил даже отринуть друг от друга у них не было. Они лежали на боку и смотрели друг на друга. Мияко не могла поверить, что хозяин… Гилберт, разделил ложе с ней. Она была счастлива.
— Если бы я знал, — ответил Гил. Дурная отговорка, что её новый жених заложник обстоятельств. Ну и что?! Она же любила его! Почему? Почему? Почему?! Гил продолжал задавать этот вопрос себе. Лаская Мияко, целуя её, он задавал себе этот вопрос. Почему Маргарет предала его?
— Хоз… — начала Мияко, но запнулась.
— Гилберт, — поправил её Гил. — Хватит называть меня хозяином. Я Гилберт.
— Гилберт, — тихо произнесла она. — Вы… ты со мной только из-за того, что Маргарет тебя предала? Я понимаю, что сейчас не время…
— Да, — честно ответил Гил. — Я с тобой потому, что Маргарет меня предала.
— Понятно, — печально ответила Мияко.
— Только… — начал Гил, — с Маргарет мы не были так близки.
— Так, в смысле, вы не занимались любовью? — спросила Мияко.
— Нет, — ответил Гил, — в Шотландии не принято заниматься любовью до свадьбы. Если бы я совратил Маргарет, то её отец меня точно бы убил. Он меня и так недолюбливал. Удивительно, что он не сразу решил выдать её замуж, как я уехал из Шотландии.
— Строго у вас, — произнесла Мияко, — у людей.
— У нескотов не так? — спросил Гил.
— Нет, — покачала головой Мияко. — У нас нет браков. Просто адепты выбирают себе партнерш на ночь, а потом они рожают детей, которые воспитываются всем племенем на равных. Поэтому я не знаю, кто моя мама и мои сестры. Для меня все племя сестры.
— Племя, сестры? — удивленно спросил Гил. — То есть эти мужчины, адепты, живут отдельно от племени?
— Ну… — замялась Мияко, — они не совсем мужчины. Точнее, не мужчины в понимании человека.
— Как это? — спросил Гил.
— Это тяжело объяснить, — ответила Мияко. — Это надо видеть, понимаешь? Жаль, адепты не покидают племен, я бы при встрече тебе показала их.
