"Фантастика 2023-71". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Афанасьев Семён (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT, .FB2) 📗
Безропотно высморкавшись в предложенную ей аппликацию с родины (не самую дешёвую, чтобы сказать очень мягко), она честно сообщила:
— Ощущение тоски и безнадёги. Когда всё касалось только меня, я вообще не парилась!
— А сейчас чего?
— А сейчас всё чаще и чаще начинает лететь в сторону детей. Я уже просто боюсь утром просыпаться, потому что приятных сюрпризов гораздо меньше, чем таких...!
— Дети взрослеют, — пожал плечами Виктор. — По мере этого возросления и ваши проблемы начинают нас касаться. Всё закономерно, удивляет скорее ваше детство в заднице м такие вот капризы. К-хм, сорри. Моё приложение врёт или вы сейчас себе добавили гормонов?
— Не врёт. Я уже в норме. — Тика решительно изгадила миниатюрную картину на ткани ещё раз, прочищая нос. — Ты молодец. Всё, говорим по делу.
Рыжий нахально поймал её взгляд, порассматривал что-то около секунды в зрачках, затем выдал:
— Не пойдёт. Давайте сперва власть поделим.
— Чего-о-о?! — от удивления она даже в самом деле успокоилась. — Чего ты там со мной делить собрался?!
А ведь умеет зацепить, подумала она про себя. Не отнимешь. И сразу даже не скажешь, хорошо это или плохо.
— Между нами есть нестыковки иерархии. Каждый считает, что в каких-то моментах главный он.
— Да. — Японка взглянула в окно. — Я в глубине души считаю, что таким образом поощряю твою свободу и самостоятельность, но втихаря присматриваю за тобой. Рассчитываю, что в большинстве случаев в сложный момент успею и смогу вмешаться.
— Угу, — сын Виктора покладисто кивнул. — И за Миру вы присматриваете.
Повеяло нехорошим. Тика напряглась.
— Вот как полчаса назад, с Ченем. Кстати, вот та сопля. — Он потянулся к её интерфейсу и самовольно сгрузил слепок продукта в нужный отстойник.
— Хам, — проворчала она из детского желания оставить последнее слово за собой. — Блин, жопа, — вздохнула Тика гораздо более беспомощно чуть позже. — Вот это я и называю тоской и безнадёгой. Когда такая херня летает в воздухе перед носом моих детей, а я даже ничего не могу сделать ЗАРАНЕЕ, чтобы устранить сам риск — хочется усесться на пол, обнять колени и завыть. Я понимаю и принимаю, что лично мне предстоит идти до конца. Но то, что оказались втянуты и вы...
— СТОП! Вот поэтому я и говорю — давайте власть поделим? — Рыжий флегматично подвесил в воздухе кубик с их взаимными эмоциональными тонами. — Тика, посмотрите на себя и на меня. Потом скажите себе мысленно, у вас такое редко или часто? Потом давайте вместе решим: насколько адекватно будет оставить истеричке, даже мудрой, руль в руках? Хотя она и сорокалетняя, и местами дальновидная, хладнокровная и опытная.
Хамасаки-мать возмущённо набрала воздух, чтобы ответить раз и навсегда.
Уже в конце вдоха пришло понимание, что ребёнок её осознано спровоцировал.
— Стоп-стоп-стоп! — замахал руками в воздухе старшеклассник. — Я ж сделаю, как вы скажете. Просто скажите, я не прав сейчас?
— Бл*. Не скажу! — и как ему постоянно удаётся делать её инфантильной? — Ты в курсе, что девять раз из десяти я чувствую себя малолетней дурой только с тобой?
— Это из-за вашего чувства вины, — мгновенно отбил мяч пацан. — Тика, а давайте я вам тоже кое в чём признаюсь? — здесь глаза Виктора загорелись нехорошим энтузиазмом. — Чтоб обнулить, так сказать, счётчик и начать с чистого листа?
— Может, ну его нахер? — абсолютно искренне предложила она. — Может, не надо ничего обнулять и начинать?
— Надо, надо. Этому телу вы биологическая мать, — он похлопал себя по животу. — С точки зрения нравственных императивов и вы в душе считаете меня сыном, а я не отрицаю вашей роли.
— Спасибо и на том!..
— ...Но кроме физики есть ещё психика. И вот наш с вами психологический контакт весьма далёк от родительского и, гм, детского. — Он выжидающе уставился, словно хотел что-то слышать от неё.
— Наверное. Это ещё один момент, в котором я чувствую себя виноватой перед тобой, к слову.
— А я постоянно боюсь вас задеть! Вы из себя только изображаете неприступную скалу, а на самом деле — хрупкая, почище родной дочери! — его словно прорвало. — Сейчас такие дела заворачиваются, что ваши мозги и опыт нихрена не рулят! А вот олимпийское спокойствие и хладнокровие весьма бы пригодились, блин, — Виктор резко выдохся и опустил плечи. — Знаете, в боксе побеждает далеко не всегда лучше подготовленный технически. А у вас огромный внутренний конфликт, точнее разрыв, между нынешней эмоциональной склонностью и внешними требованиями. Ещё у вас заниженная самооценка, хотя вы стараетесь этого не показывать... Фуф, наконец я это сказал.
— А кто побеждает в этом твоём боксе? — ну и чёрт с ним, с самомнением.
В конце-концов, биологически — родной сын.
— Часто — более крепкий психологический. Да, техническая подготовка очень здорово рулит, но только где-то до уровня мастера спорта или на ступеньку пониже. Потом, если офэпэ в паритете или рядом, психика бьёт технику.
— Какая-то натянутая картина, точнее, аналогия.
— А я и не тянул одеяло на себя! — на ровном месте возмутился Виктор. — Как звучала моя фраза?!
— Что за тон и ультиматумы?! — она даже удивлённо подалась назад. — Эй, с кем ты сейчас разговариваешь?!
— Я сказал, давайте поделим власть, — Виктор неуступчиво выставил вперёд лоб. — И вы не оценили, что я вообще бросился к вам в первую очередь! Вместо того, что мог сделать самостоятельно. Нам сейчас не собачиться нужно, а быстрее между собой договариваться! Ченя уже наверняка начали искать!
— Ладно. Наверное, это удел всех восточных женщин, — Тика заставила себя выдохнуть и переключить мысли в более лёгкий поток. — Говори, что придумал. Я уже поняла, что нужна тебе только как крыша для твоих решений. А на мои даже не рассчитываешь.
— Не бойтесь, я адекватный. — Сын Виктора придвинулся поближе и разом подвесил перед носом чуть ли не десяток голограмм. — Вашу голову со счетов никто не сбрасывает, просто мне кажется, что в вашем нынешнем состоянии реагировать точно и быстро нам лучше сообща.
— Моя ж ты деликатность. Рассказывай давай, ходячая интрига. — Затем она тихо добавила в сторону, — что сказать, когда нечего говорить.
— Я всё слышу! — Рыжий ещё чуток поколдовал над виртуальным дисплеем. — Это китайцы. Это сегменты. Это наши японские предатели, то есть ваши...
Домой с Ченем в багажнике я попадаю с твёрдым намерением добиться от взрослых беспрекословного послушания. Если поразмыслить, это путь наименьшего сопротивления (и самого эффективного управления процессами на ближайшие сутки).
Авантюра, но в итоге получается: на Тику логические аргументы влияют во всех ситуациях (женские слезы не в счет, мыслит она всегда точно), а последний эпизод с вирусом убеждает нас обоих окончательно, что японка ситуацию не контролирует.
Какое-то время после эмоциональной части болтаем по инерции наедине, она и дальше сморкается в оторванную занавеску. А ещё через пятнадцать минут мне приходит вызов, ради которого вся эта чехарда затевалась.
Самый обычный китаец лет пятидесяти на вид без перехода хмуро спрашивает:
— Где Байъинь?
Это Ченя так зовут, подсказывает память.
Тика с невозмутимым и надменным лицом появляется в кадре, опуская ладони мне на плечи:
— Ты сейчас говоришь с моим ребёнком. Прикрути тон.
Она обращается к звонящему по-китайски, но меня снабжает параллельным переводом.
— Где Байъинь?!
Опекунша молча выгружает в подстрочник голограммы сперва глисту, которая вскрывала допуск в концентратор Миру, затем выписку из протокола фиксации искусственного интеллекта:
— Твой парень сядет. Тебе бы сейчас спросить не где он, а на какую из лун твой Байъинь отправится на пожизненное. Веришь, что у Хамасаки хватит возможностей отстоять приговор по максимуму?
Китаец неуловимо меняется в лице и из злого становится угрюмым:
— Если бы вы дали делу официальный ход, мне бы пришло уведомление из единого реестра. Уголовное производство не регистрировалось. Чего ты хочешь?
