Продавцы грёз. Том первый (СИ) - Башунов Геннадий Алексеевич (прочитать книгу .TXT) 📗
Сознание вернулось резко, будто он окунулся в прорубь. Хотя, ощущение было словно его приложили левой щекой о бетонную стену. Впрочем, такое соприкосновение вряд ли бы вернуло ему сознание.
Чужак сидел на жёстком стуле посреди большой богато обставленной комнаты. Впрочем, судить об обстановке ему было довольно сложно – голову будто сжимал обруч, держащий её в одном положении, и Алексей видел только предметы, находящиеся прямо перед ним.
Ему понадобилось какое время, чтобы понять – никакого обруча на самом деле не было. Он не мог шевелиться, несмотря на то, что не чувствовал никаких оков. Его будто поместили в огромный кусок стекла. Наверное, так же себя ощущают люди, угодившие под снежную лавину – не пошевелить ни рукой, ни ногой. Впрочем, он мог дышать. И напрягать мускулы, хотя это ничего ему не приносило.
Слева слышалось мычание и сопение. Голос, конечно же, узнать было нельзя – рот пленника запечатывал кляп – но Алексей понял, что это Орайя. А кто же ещё? Но отчего-то землянин знал, что если бы рядом сидел кто-то другой, он бы это почувствовал. В комнате находился ещё один человек, но на глаза стрелку незнакомец пока не появлялся.
Не имея никакого другого занятия, Алексей просто принялся разглядывать то, что находилось в поле его зрения. Впрочем, рассматривать особо было нечего. Вышитый золотыми нитями гобелен, помост с креслом, скорее напоминающим трон, да туалетный столик напротив кресла. На столике стоял прибор неизвестного названия, но понятного назначения – над его раскрытой крышкой висела голограмма, изображающая окровавленного рыцаря на коне и девушку в золотой короне, протягивающую рыцарю белую розу. 3Д-фильмами, значит, развлекаемся. Или голофильмами? Как их здесь называют?
Орайя, которая трепыхалась всё менее и менее активно, вскоре совсем затихла. Человек, стоящий позади, по-прежнему никак себя не проявлял. Алексей, разглядевший все подробности картинки и сделавший вывод, что средневековье здесь не слишком-то отличалось от земного, откровенно заскучал.
Пошевелив губами, он понял, что они шевелятся. Уже хоть что-то. Зато челюсть будто свело.
– Я в туалет хочу, – промычал чужак сквозь зубы.
– Не хочешь, – возразил стоящий позади человек. Голос был мужским, высоким и приятным, певучим. – Ты... гм... справился за полчаса до того, как тебя сюда привезли.
– У меня рука болит.
– Не болит. Тебя накачали обезболивающими. Рана, кстати, была сильно инфицирована. Её обработали и зашили. Со связками дела обстоят похуже, но в течение следующих нескольких дней тебе окажут профессиональную медицинскую помощь. Будешь как новенький. Если доживёшь, конечно. – Собеседник стрелка хихикнул.
– Хотелось бы дожить, – мрачно сказал Алексей.
– Продолжительность твоей жизни напрямую зависит от продолжительности жизни Владыки и поведения Аларии.
– И на какое время ставки? У меня пара кредитов в трусах завалялась.
Мужчина снова хихикнул.
– Два-три дня. Но я бы не стал расстраиваться – ты проведёшь их в комфорте. Медицинская помощь, хорошая еда, теплая и мягкая постель. Наверное, в последний раз всё это было у тебя на родной планете?
– Я бы предпочёл поспать эти деньки на твёрдом, но умереть от старости, – пробурчал Алексей. Во время разговора он яростно старался пошевелиться, но всё так же безрезультатно.
Третий смешок.
– Ну, это же лучше, чем замёрзнуть насмерть на пустыре.
– Весомый довод, – согласился стрелок. – И всё же лучше умереть от старости.
– Тебе это не светит.
– Я уже догадался, но спасибо.
И снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием пленников и, однажды, коротким приступом кашля их пленителя. Так кашляют, когда хлебнут лишнего. Алексей предполагал, что это Ирийстин, но полной уверенности не было.
– Как фильм? – спросил землянин после пятиминутного молчания.
– Так себе, – презрительно бросил его собеседник. – Вообще не очень люблю начало Железного века. Но хорошие фильмы я уже почти все пересмотрел, и это всё равно лучше того дерьма патриотически-пропагандистского толка, что сейчас снимают на островах. К тому же, они снимают на доисторическую чёрно-белую плёнку. Без звука! Это ужасно. Но хуже всего сценарии. Рыбачка-морячка-крестьянка, провожающего своего парня на войну с другими островами или дикарями-людоедами с материка... Ужасно, ужасно. Но, увы, хороших новых картин мы не увидим ещё долгое время.
– Даже если ты выиграешь войну?
Мужчина рассмеялся.
– Да, я Ирийстин, ты правильно догадался, – сказал он. – И, увы, культура не будет сильной стороной моих реформ. Но кто знает? Может, доживу и до фильмов.
– Действительно. Может, уже покажешься? До смерти хочется тебя увидеть.
– Почему бы и нет? Я уже достаточно вас изучил. – Алексей услышал мягкие шаги. – И, надо признаться, я немного разочарован. Обычный дикарь, которого вряд ли отличишь от обитателей материка, убил столько моих людей... Кстати, скольких?
Алексей краем глаза увидел крадущегося Ирийстина, но не смог его рассмотреть, пока тот не уселся на кресло. Глава третьего клана был высоким худощавым мужчиной с сединой на висках и козлиной бородкой песочного цвета.
– Не уверен, – честно признался стрелок. Он вообще плохо помнил события последних двух дней. – Шесть? Семь? Да, чёрт возьми, я настоящий Терминатор.
– Кто? – с любопытством поинтересовался Ирийстин, щуря глаза.
– Терминатор. Герой одной из наших... картин. – Алексей кивнул на 3Д-плеер. – Правда, снятой на обычную плёнку, но со звуком и цветом.
– У вас такого нет? – с не меньшим любопытством спросил Продавец грёз, постучав пальцем по крышке плеера.
– Почему же, – делано оскорбился землянин. – Некоторые отсталые племена всё ещё жрут всё, что движется, даже если это сосед, а в странах, добывающих нефть, но имеющих слабую центральную власть, вовсю идут войны. Но, пожалуй, ты прав, ТАКОГО у нас нет.
Ирийстин выдавил улыбку. Кажется, Алексей его разозлил, хотя пленник даже и не хотел добиться такого эффекта. Злить человека, в чьей власти находишься, по меньшей мере глупо. Но сделанного не вернуть. И ему осточертел этот бессмысленный разговор.
Однако Ирийстин всё ещё жаждал поболтать.
– Когда я узнал, что Алария приволокла себе Представителя из какого-то захудалого параллельного мирка, я сильно удивился. И продолжаю удивляться. Ты... слишком обычный. Да, неплохо стреляешь... но этого ведь недостаточно. Она не могла сдаться, Властелин не мог сдаться, должен быть какой-то подвох. Но… подвоха как будто и нет. И я вообще не понимаю, как ты выжил на материке с такими манерами. Расскажи мне о себе.
– Что ты сделал с Орайей? – раздражённо буркнул Алексей, игнорируя просьбу Ирийстина. Он не надеялся, что Продавец грёз ответит, но тот снова расплылся в улыбке.
– С ней всё в порядке. Просто рот запечатан кляпом и завязаны глаза. Меня не так просто загипнотизировать, но она каким-то образом отслеживала передвижения моих людей, и я решил не рисковать. И, продолжая разговор: ты же слишком обычный. Вцепился в юбку. Это делает тебя слабым. Неужели Алария так просчиталась?
– Я хочу на неё посмотреть. Сними...
Глава третьего клана рассмеялся.
– Наручники? Обруч? Цепи? Верёвки? – он снова хихикнул, но на этот раз его смех снова прервался сухим кашлем. – Это моё искусство, как Продавца грёз, – сказал Ирийстин, утирая мизинцем выступившую слезу. – Вот, смотри.
Он щёлкнул пальцами, и Алексей почувствовал, что может шевелить головой. Он повернулся налево и увидел Орайю. Кроме кляпа и повязки на глазах её никаких оков на ней не было. Так же, как и на нём. Но ни она, ни он не могли пошевелиться.
– Хочешь ещё фокус? – Ирийстин снова щёлкнул пальцами, и стул Алексея опрокинулся. – Нравится?
Землянин, у которого перехватило дыхание, лишь захрипел. Нет, стул не опрокинулся, он сам опрокинул его. Тело не принадлежало ему. В голове крутился голос Орайи, требующий сопротивляться, но даже не понимал – чему. Если вторжение зеленоглазой он ощущал, то тут вообще ничего не чувствовал.
