Жаркий декабрь - Калмыков Александр (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
Для гарантированного уничтожения трех основных плотин русские предлагали выделить всего двадцать четыре самолета. Четверть неминуемо будет сбита по пути к цели, и останется по шестерке на каждую. По заверениям ученых, этого вполне достаточно.
На уточнение всех параметров ушел всего месяц, и еще столько же потребовалось для оснащения самолетов необходимым оборудованием. Почти все это время лучшие экипажи, отобранные в спецэскадрилью, усиленно тренировались летать на малой высоте. Первый месяц летчики вели машины на высоте сто пятьдесят футов, а приспособившись к бреющим полетам, попробовали вести Галифаксы всего на шестидесяти футах от земли. Оказалось, что это вполне возможно. Правда, частенько машины возвращались на аэродром с радиаторами, забитыми ветками, но за все время тренировок разбился лишь один самолет.
Чтобы научиться заходить на цель при низком освещении, пилоты надевали синие очки, а фонари кабин закрывались желтым оргстеклом. Освоившись с ограниченной видимостью, экипажи перешли на ночные полеты, летая над водной гладью каналов Линкольншира.
Самым трудным для летчиков было точно выдерживать требуемую высоту полета, но решение опять-таки подсказали русские. Требовалось всего лишь закрепить на Галифаксе два прожектора. Один, в носу бомбардировщика, направленный вертикально вниз, а второй в хвосте, ставили под таким углом, чтобы лучи прожекторов пересекались на расстоянии шестидесяти футов от самолета. Штурману оставалось всего лишь следить, чтобы световые пятна сливались в одно, и подавать соответствующие указания пилоту.
Определить дистанцию сброса бомб оказалось еще проще. На гребнях всех плотин, подлежащих уничтожению, возвышалось по две башенки, расстояние между которыми было известно. Поэтому достаточно соорудить из фанерки и гвоздиков простейший дальномер, через который бомбардир определял дистанцию. Как только башенки и гвоздики совпадали, производился сброс бомбы.
Тем временем в авиамастерских срочно переоборудовали самолеты, предназначенные для операции. Створки бомбоотсека и часть обшивки снимали, и под фюзеляжем ставили V-образные кронштейны с устройством раскрутки. Электромотор, который с помощью ременного привода раскручивал бомбу, размещали под кабиной пилотов. В носу и на хвосте крепили прожектора с точно выверенным углом наклона. На этом модернизация не заканчивалась. Чтобы облегчить Галифаксы, с них убирали часть брони, лишнее оборудование и даже пулеметы из верхней турели. Правда, летные данные самолетов все равно заметно снизились, и управление значительно ухудшилось, но первоклассные пилоты должны были справиться с задачей.
Кроме того, еще ряд доработок был произведен по требованию самих пилотов. Вместо обычного радиотелефона на машины поставили УКВ-станции, а у ведущих групп, на всякий случай, даже по две. А чтобы пилотам было удобнее вести машину на предельно малой высоте, им установили альтиметры прямо на лобовом стекле.
Не забывали пилоты и практиковаться в радиопереговорах. В воздухе времени для шифрования и расшифровки сообщений у них не будет, поэтому вести переговоры предстояло открытым текстом с использованием кодовых слов. Например, сообщение об уничтожение главной цели Гибсон, не долго думая, зашифровал по имени своего щенка – черного лабрадора Ниггера, негласно ставшего талисманом эскадрильи.
Особое внимание при планировании операции командование уделяло соблюдению секретности. Вокруг базы расставили часовых, а весь гражданский персонал тщательно проинструктировали о необходимости сохранения тайны. Но все телефоны, тем не менее, внимательно прослушивались, а письма проверялись особенно тщательно, чтобы никто не мог даже намекнуть о секретных тренировках. Как будто этого мало, по окрестностям бродили секретные агенты в штатском, подслушивая разговоры и выявляя неблагонадежных.
К началу зимы все уже было готово, и осталось только определиться с датой операции. Хотя предполагалось, что налет должен состояться в полнолуние, но оно начнется только в конце декабря, да и погода на этот период по прогнозу ожидалась неблагоприятный. А тут еще Россия проводила крупные наступления, и англичане спрашивали, почему же их вооруженные силы все время терпят неудачи, и когда же, наконец начнутся успехи. Поэтому, получив заверения, что техника и экипажи готовы, а все пилоты успели налетать на тренировках не меньше сотни часов, премьер дал указание разбомбить германские плотины как можно скорее.
И вот тот единственный вылет, к которому почти три месяца готовилась эскадрилья, начался. Хотя два экипажа оказались не готовы из-за болезни, но оставшихся двадцати одного должно было хватить с лихвой. Первая группа из девяти самолетов вырулила на взлетную полосу и приготовилась. Как только на сигнальной вышке дали команду на взлет, Гибсон отпустил тормоза, выжал газ до упора, и Галифакс ведущего начал разбег. За ним, один за другим, последовали ведомые. Перетяжеленные машины долго разгонялись, прежде чем оторваться от земли, но все девять самолетов взлетели успешно и, выключив огни, полетели на юго-восток.
Командир эскадрильи вел первую волну, состоявшую из девяти самолетов, к южным дамбам Мёне и Эдер. Вслед за ним его заместитель вел вторую волну из шести машин к северным дамбам Зорпе и Энерпе. Еще шесть бомбардировщиков резервной волны взлетят через два часа и добьют уцелевшие плотины, или же, если повезет, разбомбят Листер, Швельте и Димле.
Опасаясь быть обнаруженными радарами, самолеты шли на высоте всего сотни футов и соблюдали полное радиомолчание, передавая сообщения друг другу сигнальным фонарем. Дойдя до Ярмута, Галифаксы легли на курс 110, направившись к голландскому побережью, и спустились над морем всего до пятидесяти, а то и тридцати футов. Чем ниже самолеты летят, тем позже радары их засекут.
Час полета над морем прошел спокойно, и Гай, для которого это был самый важный вылет в жизни, все это время вспоминал прошедшие два года войны. Хотя, какие два года, если в тридцать девятом эскадрилье удалось сделать только один боевой вылет, и то не полным составом, а лишь шестью самолетами. Впрочем, Гибсону тогда повезло, и он оказался в числе счастливчиков, отобранных для рейда.
Но больше в тот год ничего интересного не происходило. Первый месяц войны прошел для летчиков в непрерывных пирушках и вечеринках, после которых пилоты мучились жутким похмельем. Не нарушило обычный распорядок и внезапное передислоцирование эскадрильи из Скэмптона в Рингвэй, хотя обитать там поначалу приходилось в ужасающих условиях. Подумать только, на сорок человек имелась всего одна ванна, а кроватей вообще не было. Спать приходилось на матрасах, брошенных прямо на пол.
Но это лишь цветочки. Пилотам иногда приходилось целый день дежурить в готовности к вылету. Несчастные экипажи вынуждены были с утра и до самого вечера сидеть в комнате отдыха, мучаясь от скуки. Конечно, для вечеринок время все равно находилось, ведь даже солдатам надо иногда отдыхать. Особенно Гибсону запомнилось первое военное рождество. Его отмечали сначала в столовой рядового состава, потом в сержантской, а затем и в офицерском клубе. Праздник прошел на редкость весело, правда, на следующий день Гибсона в наказание за незначительную шалость лишили спиртного на месяц, каковое предписание он честно и выполнил.
А зимой стало еще хуже. Сильнейшие снегопады засыпали дороги и нельзя было не только летать, но даже ездить в увольнительные. К тому же несчастные летчики вынуждены были сидеть без пива, пока им не сбросили несколько ящиков на парашюте. Скучная жизнь пилотов стала совсем невыносимой, когда эскадрилью превратили в летную школу и пилотов ежедневно заставляли выслушивать трехчасовые лекции. Этот кошмар, скрашиваемый лишь двухсуточными увольнительными, продолжался до весны.
В общем, война, к превеликому удивлению летчиков, первые полгода была на редкость статичной. Лишь иногда командование посылало несколько самолетов бомбить немецкие корабли. Но, с другой стороны, для авиации такая ситуация обернулась на пользу. Ведь немногочисленные боевые вылеты наглядно показали, насколько британские авиаторы не готовы к войне. Так, никто из всей эскадрильи, кроме командиров, еще ни разу не взлетал с бомбами, и даже не представлял, как это делать. Летчикам также никогда раньше не приходилось садиться ночью и, возвращаясь со своего первого задания, Гибсон два часа искал аэродром. Второй боевой вылет оказался еще сложнее. Полсотни самолетов, отправленных на поиски немецкого крейсера, только чудом смогли вернуться домой. Летчики долго рыскали туда-сюда над Атлантикой в поисках Англии, пытаясь понять, то ли они уже пролетели севернее Шотландии, то ли наоборот, еще не долетели. Лишь случайно пилоты обнаружили сушу и на последних каплях горючего дотянули свои Хэмпдены до ближайшего аэродрома. А ведь случались и более страшные уроки. Так, одно звено самолетов полностью погибло, когда, не сумев отбомбиться по цели, экипажи решили избавиться от бомб, сбросив их с высоты всего пятисот футов.
