СЛОМ (СИ) - Ерошин Алексей (книга регистрации TXT) 📗
Левушкин присвистнул:
- И какова температура неблагоприятного влияния?
- От трех тысяч до трех тысяч семиста градусов, в зависимости от используемой газовой среды.
- Это кроме шокера, дисковой пилы, молота и водяной пушки?
- Дротики можно исключить,- уверенно заметил Метелкин,- он израсходовал весь комплект.
Штольц взглянул на четыре титановых дротика, пробивших зеркальную стену, и сплюнул.
- Himmelhergott! Вы же не есть школьник, вы есть ученый человек. О чем вы думали, когда делайт diesemonstrum?
- Так я ведь по-честному хотел… Понимаете? По гамбургскому счету. Чтобы настоящий гладиаторский бой, а не запрограммированная показуха на арене. У них же все срежиссировано, понимаете? Все подстроено!
- Настоящий гладиаторский бой?- усмехнулся Йозеф.- Ja, будет бой. Очень скоро. Гамбургский счет. Или мы уничтожаем он, или он уничтожает нас. Три тысячи семьсот градусов. Замечательно. Спасибо большого человека.
- Большое человеческое спасибо,- привычно поправил Олег.
- Йа, данке. Пожарные уже здесь?
- Пожарные уже внизу. Скорая сейчас будет.
- Оцепление?
- Порядок, в зоне оцепления никого.
- Что с кодом доступа?
Левушкин взглянул на монитор контроллера:
- Взломал шесть раз, и он каждый раз меняется.
Метелкин замялся:
- Это защита против хакерского взлома. Чтобы никто не перехватил управление. Я не успел отладить. Может быть… все-таки есть менее рискованный способ обезвредить его?
- Да,- кивнул Олег,- укрепить двери и закачать триста кубометров бетона через вентиляцию.
- Это исключено. Не выдержат перегородки. И… и перекрытие. Можно сделать расчеты, конечно, но… нет, определенно не выдержат…
- Поэтому мы и выбрали другой способ.
- Ну,- сказал Йозеф,- хватит говорить. Будем арбайтен.
Он поднял дезинтегратор, дослал патрон в ствол, опустил забрало шлема и надел дыхательную маску. Левушкин вставил обойму и вывел киберсапера на боевую позицию. Обреченному роботу было суждено принять на себя первый и фатальный удар гладиатора.
- Охрана!- снова распорядился Олег в селекторный микрофон.- Проводите консультанта! Уходите, Метелкин,- приказал он,- и передайте пожарным, чтобы были наготове.
Сержант увел конструктора, и Олег тоже надел дыхательную маску. Холодок воздушной смеси защипал ноздри, зашипел чуть слышно, выходя в клапаны термоброни, заклубил известковую пыль у щиколоток. По спине привычно прокатилась колючая волна мурашек. Мысли обрели чеканную четкость. Раз – пискнул сигнал оружейного идентификатора. Два – главный калибр снят с предохранителя. Три – ракету на боевой взвод. Электронный замок обожженной двери лег на линию прицела. Киберсапер поднял в боевое положение манипулятор с гидропушкой.
- Готов?- спросил Йозеф.
Голос, искаженный гелиоксом, звучал из-под маски по-мультяшному забавно, совершенно не соответствуя серьезности момента.
- Готов,- доложил Олег.
Штольц обернулся на секунду:
- Мы сделаем его. Я слишком близко к свой цель, чтобы умереть сейчас,- он взял оружие наизготовку и решительно приказал,- achtung! Feyer!
***
Бонифаций засопел, скосил налитые кровью глаза на мальчишек-обидчиков и еще раз толкнул дерево широченным лбом. На стволе липы белели свежие отметины рогов, кора кое-где свисала клочьями.
- А что, если он вовсе не уйдет?- спросил Андрей.
Олег, зацепившись ногами, свесился с толстой ветки и потыкал спину быка прутиком. Бонифаций резко повернулся, взрыв копытами землю, но никого сзади не обнаружив, хлестнул себя по боку хвостом, нагнул голову и выдал сиплый короткий боевой клич.
- Да куда он денется?- усмехнулся Олег.- Все равно к вечеру на речку пойдет. Видишь, как наелся? Скоро пить захочет.
- Мы что же, будем до вечера тут висеть?
- А чем плохо?
- Есть хочется.
- Это со страху.
- Вот и нет.
- Вот и да.
- Ничего я не испугался. Сказал – поглажу, и погладил.
- Но ведь страшно было? Честно? И тогда, и потом. И сейчас.
- Нет.
- Врешь.
- Сам ты врешь. Ты сам боишься.
- Боюсь. Всем страшно. Смелость не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы в нужную минуту пересилить страх. Так мой папа сказал.
- Ну, мало ли, что твой папа говорит…
- Он больше ничего не говорит.
- Почему?
Олег подтянулся и влез обратно на ветку:
- Он умер.
- Да ну. Я его сегодня видел в магазине.
- Это мой отчим. Отец погиб на войне.
- Да ну,- сказал Андрей,- на какой такой войне? У нас нет никакой войны.
- Не у нас. Далеко.
- А зачем он туда поехал, если там война?
- Чтобы войны больше не было. Он был миротворец.
- Кто?
- Миротворец, балда. Солдат, который воюет, чтобы не было войны.
- Воюет против войны?
- Клянись, что никому не скажешь.
- Что не скажу?
- Тайну.
- Ну, клянусь…
Олег поморщился:
- Тоже мне, клятва…
- А как тогда?
- Надо землю есть.
Андрей взглянул на быка, терпеливо жующего жвачку в ожидании расправы над обидчиками.
- Так нету земли…
Олег тоже взглянул на быка:
- Будет тебе земля…
Примерившись, он спрыгнул точно на спину Бонифация. Бык словно взбесился. Закрутился на месте волчком, так что клочья травы и дерна полетели во все стороны, однако Олег вцепился в его холку, точно клещ. Бонифаций, нагнув голову, несколько раз взбрыкнул задними ногами и повалился набок, решив раздавить нахала. Олег, мгновенно соскочив, сунул комок земли в карман и выпрямился. Бонифаций, вскочив на ноги, развернулся и воткнул копыта в грязь, тяжело отдуваясь. Так они и замерли лицом к лицу. Олег, чуть наклонив голову, не отрываясь, смотрел прямо в налитые кровью бычьи глаза. Происходило странное. Дыхание быка становилось все тише и спокойнее. Через минуту он мотнул головой, отвернулся и принялся, как ни в чем не бывало, пощипывать траву.
- Не спускайся,- приказал Олег.
Он дождался, когда Бонифаций отвернется, и в два прыжка взлетел на дерево. Бык повернулся, оторопело поморгал, задрал хвост и выдал короткое устрашающее мычание. После чего развернулся и тяжелым галопом поскакал на речку.
- Как ты это делаешь?- выдохнул Андрей, снова обретя дар речи.
- Ничего особенного,- ответил Олег.- Просто он очень удивился и не знал, что делать. Но ты не вздумай повторять. Если увидит, что боишься – в лепешку раскатает.
- Это тебя тоже отец научил?
- Да.
Олег вынул из кармана липкий черный ком:
- Ешь.
Андрей сморщился, но откусил маленький кусок, разжевал и показал черный язык.
- Ну?
