Хранитель. Первая война (СИ) - "Алекс Лекс" (книги онлайн полные txt) 📗
— Черный дракон хочет завоевать мир… — Лар снова склонил голову набок, но теперь в его глазах не было такой уверенности.
— Возможно, — Аргелор устремил взгляд сквозь мага.
— Но не в эту эпоху, — неожиданно сказал Лар. — Не боится ли черный дракон погибнуть? Ведь белая драконица сильна.
— Я начинаю сомневаться в твоих знаниях. Разве можно убить дракона, не найдя его сердца?
— Нет, — согласился Лар. — Но между драконами есть связь, хочет этого черный дракон, или нет. Белая драконица может его найти.
— Вот как…
— Черный дракон может спрятать сердце где угодно, но оно будет найдено, — сказал Лар.
— Я давно уже не чувствую связи, — сказал Аргелор.
— Белая драконица ее может чувствовать, — стоял на своем маг.
— Я подумаю над этим, — нахмурился Аргелор. — А пока уходи.
— Хорошо, — Лар откланялся.
Аргелор тут же занялся доспехами. Его одолевали мысли, но он отогнал их на время. Решение у него уже было, и слова мага никак не меняли его плана. Доспехи легли, как влитые. Металл оказался тяжелым. Отягощали его еще и заклинания. Аргелор оказался закован до самых пят. Шлем он тоже одел. Когда все части соединились, доспехи засветились, и стали единым целым. Все швы будто сплавились между собой и исчезли. Доспех наполнился силой магии. Аргелор сжал огромный кулак в стали, который сделался еще больше. Новое могущество подогрело его кровь, и Аргелор лишний раз уверился в своем плане.
В доспехах все виделось иначе, и чувствовалось тоже. Мысленно, он увидел охотников, голодных до крови и дал приказ.
Последние дни драконица не знала отдыха, и забыла об усталости. Исчезли даже мысли. Она просто бежала сквозь лед, камни и воду. Холод, застывший инеем на ее волосах и одежде, говорил о том, что заветная земля совсем близко. Остался только один остров, за которым уже виднелись скалы, самые высокие и суровые
Вой, который раздался за спиной, подстегнул Тиру, но не на долго. От охотников было не уйти, в особенности сейчас. В них что-то изменилось. Магия, которая исходила от них, стала злее, темнее и настигла драконицу гораздо быстрее, чем та думала.
Тира остановилась. В этот раз боя было не избежать. Развернувшись лицом к опасности, драконица спрятала фиал в складки одежды. Она почувствовала, что мечи охотников будто заточились еще острее, и сам воздух вокруг них стал лезвием. Они атаковали сразу, без промедления и оружием и магией. Темное колдовство тут же сдавило до боли, вырывая хриплый крик из горла, воздух, неожиданно принявший форму лезвия, полоснул по плечу и руке, разрывая кожу. Смертельное острие направилось на грудь Тиры. Охотник рядом с ней уже зашипел в предвкушении добычи, а Аргелор в своем зале сжал пальцы, управляя им. Его сила готовилась вымотать белую драконицу до изнеможения, как вдруг его собственное сознание взорвалось болью, острой и неизмеримо холодной.
Белый огонь вспыхнул неожиданно. Он окутал Тиру, ударил по охотникам, и растекся по острову. Замерзшие деревья тут же затрещали под натиском крыльев. Драконица выросла. Ее огромные когти впились в землю, и из глотки вырвался рев. Тире уже было все равно, увидит ее Аргелор, или нет. Магия рванулась вихрем, сминая боль от мечей и колдовства. Сила черного дракона сдавила Тиру со всех сторон, и это было больнее. Чем самые глубокие раны. Драконица будто прорывалась сквозь острые камни. Каждый вздох, каждый выдох отнимал силы. Пространство затрещало по швам, когда Тира взмахнула крыльями. Мир рвался в клочья, как старая тряпица, а сдержать такую силу Аргелор не смог. Белый свет сжигал его темноту, и в какой-то момент он разжал пальцы.
Тира взметнулась к тучам, оставляя за собой лужи горячей крови. Охотники все же успели распороть ей бок и содрать чешую, но драконица смогла улететь.
Власть зимы в этих краях была безгранична. Вечный снег и мерзлота. Здесь гуляла пурга, и другой песни, кроме ее воя, эта земля не знала. Холод окутывал драконицу все сильнее и сильнее, пока она не потеряла последние остатки сил. Крылья ее уже не слушались. После нескольких попыток приземлиться, она рухнула в снег, на край скалы. За ней остался кровавый след, который тут же покрылся льдом.
Глаза драконицы застелила пелена забвения. Боль стала глухой, и какой-то далекой. Ран было много, и глубоких и рваных. Тира хотела перевоплотиться, но постепенно эта мысль отступила. Ее место занял сон. Он медленно наползал на нее, вытесняя чувство холода, голода и усталости. Драконица боролась, собирая последние капли, и все же уснула.
Вдруг на ее крыло из темных туч спикировал лесной ворон. Наклонив голову набок, он внимательно оглядывал раненную драконицу. Птица долго изучала и местность, и Тиру, а потом слетела вниз, к замерзшей лужице драконьей крови. Из-под тонкого льда торчал кусочек ободранной чешуи. Ворон ухватил ее клювом и вырвал из оков. Глянув еще раз на драконицу, он взмахнул крыльями, не смотря на снег и холод, полетел к далеким горам. Летел он знакомой дорогой, раньше он уже бывал здесь, очень давно, и эта дорога привела его к заветному месту, где под каменной толщей горел жар истинного огня.
Эти горы неохотно выдавали свои тайны, даже птице. Найти вход было трудно. Ворон блуждал, натыкаясь на каменные гроты-обманки. Он облетал одну скалу за другой, пока не нашел каменную отдушину, хитро спрятанную за уступами. Скользнув в нее, он полетел вниз. Теперь его крылья ласкало тепло, которое скоро превратилось в жар от печей. Ворон впорхнул под высокие своды, и помчался на звук низких голосов. Влетев в пещеру, он промчался над широким каменным столом и уселся прямо перед главой мастеровых. Щелкнув клювом, он кинул ему на бумаги окровавленную частичку серебряной чешуи, и принялся громко хлопать крыльями.
— Ну-ну! — грубоватая мозолистая рука сграбастала ворона, но тот больно клюнул гнома в палец, и уселся у выхода из пещеры, будто зовя за собой.
— Что за птица? — возмутился другой.
— Тише! Уж явно не наших краев этот ворон! — успокоил всех глава города мастеров.
Его звали Барвор. Встав из-за стола, он посмотрел птице в глаза. Слово главы мастера уважали. Гномы затихли. Барвор же сделал шаг к ворону, и тот, подскочив, как раненный, уселся чуточку подальше.
— Может, он заколдован? Происки врага? — послышалось несмелое предположение из-за спины главы.
— Нет, — спокойно ответил тот. — Птица хочет нам что-то сказать.
— Барвор Седобор, ворон принес серебро! — воскликнул один из гномов и подал главе частичку чешуи, которая в свете огня засияла ярче звезд. — Это же…
— Драконья чешуя! — сказал за него глава. — Соберите отряд! Живо!
— Гм… — гном, которого звали Арадор, глянул на другого, Борадора. — Видно, право было пророчество…
Тот только незаметно кивнул ему, и обратился к Барвору.
— Брать ли нам оружие, которое может рассечь драконью броню? — спросил он.
Глаза главы сверкнули свирепо, но после, стали мягче. Снова глянув на птицу, он мотнул головой.
— Нет…даже ради такого артефакта, мы не нарушим завет союза мастеров, не сейчас, — бросил он уже на ходу.
Больше к нему обращаться не смели. Барвор Седобор мог и мысли прочесть, поэтому гномы скрыли их в самой глубине сознания. Закутавшись в меха, под которыми бряцали латы, отряд дозора вышел в лютую стужу. Ворон, не обращая внимания на лед и снег, перескакивал впереди гномов, показывая им путь.
Вскоре, они увидели глубокую борозду и вмерзшие капли крови, а затем и саму драконицу, запорошенную снегом. Ее крылья и бок были глубоко рассечены мечом.
Ворон каркнул, будто торопя отряд, и деловито уселся на драконье крыло. Его глаза внимательно наблюдали за гномами, а те уж слишком осторожничали. Остановившись шагах в двадцати, они переминались с ноги на ногу.
— Ранен… — буркнул Арадор. — А может и мертв…
Ворон, грозно щелкнув клювом, слетел вниз, подскакал к его тяжелому сапогу и с силой клюнул в носок.
