Одиночка. Трилогия (ЛП) - Фелан Джеймс (книги онлайн txt) 📗
Очень осторожно мы подкатили генератор к самому краю верхней ступеньки. Не хватало еще, чтобы он сорвался вниз и разбился, поставив крест на наших усилиях. Я страховал генератор, а Калеб на несколько метров отошел от лестницы и, действуя руками и ботинками, проделал довольно глубокую канаву в снегу — по бокам выросли два приличных холма из снега, пепла и мусора.
— Я буду держать и понемногу выпускать веревку, а ты страхуй на том конце, — сказал он.
Я посмотрел на подготовленный Калебом «окоп» и кивнул.
— Должно сработать.
Генератор покачивался на краю «санок». Калеб сел и уперся вытянутыми ногами в стену «окопа», веревка сразу же натянулась; я немного отступил от края лестницы. Медленно–медленно, буквально по сантиметру мы стали отпускать веревку — генератор сдвинулся, тут Калеб резковато, будто поводья, дернул ее, и генератор устремился вниз с огромной скоростью. Скользящая веревка через перчатки обожгла руки, но уже через мгновение нам удалось вернуть контроль над ситуацией, и генератор не спеша пополз по ступенькам. Когда натяжение исчезло, я отпустил веревку и посветил вниз фонариком — все было в порядке.
Подошел Калеб. Я надеялся, что мы успели. Очень осторожно мы пошли вниз по скользкой лестнице. У меня дрожали от напряжения ноги и руки, виски пульсировали болью и в голове звучал только один вопрос: «А если?»
32
Мы сразу же подключили генератор и помогли Рейчел поднять уколотого снотворным барса на стол под рентген–аппаратом. Подготовительные мероприятия и сама процедура заняли около часа, потом Рейчел наложила ему на заднюю ногу шину и мы перенесли его в послеоперационную комнату.
Теперь можно было пойти в арсенал и наконец–то поговорить. Мы успели рассмотреть друг друга, составить первое представление и изменить его — так всегда происходит, когда встречаются и притираются незнакомцы. Конечно, я понятия не имел, что каждый думал о других: да и зачем оно мне было нужно? Мы все оказались в непривычных условиях. Как бы эти трое отнеслись ко мне, встреться мы в лагере ООН? Я, помнится, боялся, что рано или поздно мы с ребятами — Анной, Мини и Дейвом — устанем друг от друга. А уж как в будущем сложатся мои отношения с новыми друзьями, и подавно никто не знает: ведь совершенно непонятно, когда мы доберемся до безопасного места, сколько времени проведем рядом — может, несколько дней, а может, несколько недель. Что бы сказали Анна, Дейв и Мини, когда бы мне пришло время уезжать домой? Пережила бы наша дружба все испытания?
Ответить на эти вопросы было непросто — совсем непросто. В какой–то момент я ощутил гордость за то, что собрал всех вместе — но вдруг у нас ничего не получится, и мы снова станем каждый сам по себе? Я ведь сомневался в Калебе, так почему остальные должны безоглядно доверять мне? Кто поведет нас, когда настанет время уходить из города? Чувствуют ли они себя в ответе за меня, как я — за них? Ведь с грузом ответственности за других не так легко справиться, для этого нужно верить в свои силы. Сомнения и колебания нам сейчас очень некстати.
Я вслушивался в разговор и ловил каждое слово: не столько ради того, чтобы еще сильнее сплотиться с ребятами, сколько для того, чтобы увидеть, к чему мы относимся одинаково, а в чем никогда не сойдемся.
— Помните, как было в Новом Орлеане после урагана Катрина? — говорила Рейчел. — Людям пришлось очень долго ждать помощи. И сколько еще времени восстанавливали порядок, боролись с мародерами! А у нас ситуация гораздо хуже — вполне возможно, помощь придется ждать даже дольше…
— Джесс, а если тот военный имел в виду как раз это? — присоединилась Фелисити. — Он ведь сказал, что в Нью–Йорке еще ничего, а в других местах все гораздо хуже.
Я смотрел на Фелисити.
— Вы же не будете спорить, что с тех пор ситуация ухудшилась, — сказал я. — Охотники стали…
Калеб договорил за меня:
— …стали значительно лучше соображать и сильно преуспели в своих умениях, так сказать.
— А если в других, более теплых, районах вообще творится черт знает что? Меньше всего я хочу наблюдать, как люди пожирают друг друга, — сказала Рейчел.
Мы с Фелисити посмотрели друг на друга, и она улыбнулась мне: «Ее не так просто убедить. Нужно время», — говорила ее улыбка.
Рейчел не поблагодарила нас за генератор; она будто вообще не заметила, что мы принесли его, что пришли так поздно, но и она, и мы все чувствовали, что свершилось доброе дело, что лучше поздно, чем никогда.
Калеб разжег в камине яркое пламя, и мы с Фелисити приготовили ужин: сварили большую пачку спагетти и сделали томатный соус с оливками. Когда, вымывшись, вернулась Рейчел, Калеб как раз распаковывал рюкзак: он достал две бутылки вина, сок, бутылку водки, несколько упаковок разного сыра и коробки с шоколадными конфетами.
— Мой вклад в сегодняшний ужин, — сказал он; затем, пробормотав под нос «Чуть не забыл!», вытащил на стол крутые колонки на батарейках и айпод. — Воспроизведение в случайном порядке, уж не обессудьте. — И заиграла знаменитая песня Элтона Джона «Rocket Man» в современной рок–аранжировке.
— Классная песня. Ты всегда будешь желанным гостем, — сказала Фелисити. У нее в глазах блеснули хитрые искорки, и мне пришлось силой заставить себя не пялиться на нее.
Возле камина Рейчел сушила полотенцем короткие волосы. Хотелось извиниться за долгое отсутствие, но, похоже, я переживал по этому поводу значительно больше, чем она: мы вернулись, принесли генератор — вот и хорошо.
Я накрыл стол на четверых и принес еще два стула. Калеб разлил по стаканам напитки, а Фелисити поставила в центре котелок со спагетти. Тепло потрескивали в камине дрова, играла приятная музыка и казалось, что все как обычно, как в нормальной жизни… Нахлынули воспоминания о былых временах, когда я был счастлив.
Стол, накрытый на четверых. Вот мы и собрались. За несколько коротких дней сбылись мои самые смелые мечты. Даже закрались сомнения, действительно ли нужно уходить из города, рисковать только–только завязавшейся дружбой. Но разум говорил: нужно. Нужно сделать все, чтобы вернуться домой.
Калеб рассказывал девчонкам о людях, которых нашел в Челси Пирс. Хорошо, что он успел поделиться этой новостью со мной первым: теперь я мог наблюдать за их реакцией.
— Все–таки остались еще люди! — воскликнула Фелисити.
— Уверен, их много, просто прячутся кто где, — сказал Калеб.
— Как они отнеслись к тебе? Как к своему? — расспрашивала Фелисити.
— В общем–то, да. Хотя они говорят, в городе было полно мародеров, особенно в первые дни, пока не прояснилось истинное положение вещей.
— Они не собираются уходить?
— Не знаю, — ответил Калеб с набитым ртом, затем сделал глоток вина. — Кое–кто настроен уйти и посмотреть, что творится за пределами города, но большинство из тех, с кем я общался, собираются остаться. У них там есть и больные, и дети, поэтому вот так взять и сорваться с места не получится.
Рейчел кивнула. Фелисити подняла стакан, приглашая нас чокнуться. Я открыл бутылку минералки. От вкусной еды и тепла хотелось спать.
— Они знают, что произошло? — спросила Рейчел, раскладывая нам добавку.
— Там каждый думает по–своему, но у меня не было времени их расспрашивать. Все согласны в одном — это события явно эсхатологического характера.
— Что это значит? — не понял я.
— Связаны с закатом человечества.
— Эсхатология — система взглядов о конце света, — пояснила Рейчел, взглянув на наши с Фелисити непонимающие лица. Она ладонями обхватила стакан с вином и поставила локти на стол, на лице у нее играли красновато–теплые отблески пламени. — У меня в школе был курс религиоведения. Насколько я помню, это учение о смерти, страшном суде, рае и аде.
— Они там что, ударились в религию? — спросил я.
— Некоторые — да, — ответил Калеб, вытирая с подбородка томатный соус. — Вера помогает им выжить.
— Апокалипсис, — тихо сказала Фелисити. — Конец…
— Конец нашего времени, — договорил за нее Калеб.
